Ченнинг Татум не стесняется своего прошлого

Когда-то он танцевал в стриптиз-баре, и высшей похвалой для него были мятые долларовые купюры, которые ему совали в плавки. Теперь он голливудская звезда и, по оценкам авторитетных критиков, вполне может быть номинирован на «Оскар» за свою работу в фильме «Охотник на лис», олимпийского чемпиона 1984 года по вольной борьбе. В интервью THR Ченнинг Татум рассказал, в чем животная сила его персонажа и куда его заводит страсть.

— История убийства Дэйва Шульца, брата вашего героя и обладателя чемпионского титула на Олимпиаде того же года, как ни странно, не наделала много шума. Гораздо больше писали в прессе об его убийце богаче Джоне Дюпоне, бывшим фактически другом своей жертвы. Чем, на ваш взгляд, это можно объяснить?
— Думаю, это связано с особенностью спортивной жизни в нашей стране. Если ты соревнуешься не в игровых видах спорта — то есть не в бейсболе, баскетболе, американском футболе или хоккее, — то тебя мало кто знает. Хотя сейчас с этим как-то получше стало. А вот в 1984-м, когда братья Шульц завоевали олимпийское золото в вольной борьбе, они вообще ничего за это не получили: ни денег, ни славы. Они вернулись после игр домой, повесили медали на стену и... стали искать работу. К несчастью, сперва Дэвид, а затем и мой герой Марк нашли ее в команде «Охотники на лис», в которую вкладывал деньги Джон Дюпон. Не относясь к числу настоящих звезд, эти спортсмены и не могли привлечь внимание криминальных репортеров. Естественно, журналистам было интереснее писать о Дюпоне — представителе одной из самых знаменитых американских фамилий.

— Что в характере Марка Шульца вас заинтересовало больше всего?
— Братья Шульц оказали огромное влияние на молодежь того времени. Они были символом американских идеалистов, которые проповедовали главенство не денег, а дела. Именно этот перфекционизм, стойкость и обаяние мне хотелось перенести на экран.

— Параллельно с «Охотником на лис» вы снимались в «Супер Майке XXL», где ваш герой — стриптизер. Насколько я знаю, эта профессия вам знакома не понаслышке...
— Я никогда не делал из этого тайны — из собственной биографии ведь строчки не выкинешь. Я действительно какое-то время работал стриптизером во флоридском ночном баре. Вдохновившись этим фактом, Стивен Содерберг и решил снимать «Супер Майка». Вот теперь делаем сиквел, в котором я пою и танцую. Это мое прошлое, и я его не стесняюсь. Но мастерство актера ведь не в том, чтобы черпать истории из своего опыта, а в том, чтобы, снимаясь одновременно в двух картинах, не перепутать героев. Представляете, какой бы вышел конфуз? (Смеется.) Но, кажется, я в этот раз справился.

Полную версию интервью читайте в российском издании The Hollywood Reporter, который выходит в продажу 22 октября.
Фото: EAST NEWS

Кристофер Нолан снимает каждый фильм как последний

Атмосфера повышенной секретности, в которой проходила работа над «Интерстелларом», царит и в ходе рекламной кампании фильма. Фраза «Я не могу говорить об этом так много» постоянно звучит из уст Кристофера Нолана. Убедился в этом и Тодд МакКарти, однако главному кинокритику THR все же удалось выяснить несколько любопытных деталей. Режиссер «Интерстеллара» рассказал ему об удивительных способностях Мэтью Макконахи, о своем счастливом талисмане и о воспоминаниях об эпохе блокбастеров.

— Вы остаетесь чуть ли не последним режиссером, который снимает свои фильмы исключительно на пленку. Тем не менее вы не пренебрегаете и камерами IMAX, которые вновь были использованы для съемок «Интерстеллара». Так вы за традиции или новшества?
— Я за качество. Такой ответ вас устроит? Что ж я могу поделать с тем фактом, что ничего лучше, чем пленка, для захвата изображения так и не выдумали? Я бы и рад снимать фильмы на цифру, но это губительно скажется на картинке. А этого я позволить себе не могу. Если новые технологии ни в чем не превосходят уже существующие, зачем ими пользоваться? Я очень часто хожу в кино — и на свои фильмы, и на чужие — и прекрасно вижу разницу между пленкой и цифрой. Режиссеры, которые отрицают существование этой разницы, вероятно, смотрят картины исключительно в просмотровых залах на студиях.

— В прошлом году мы стали свидетелями удивительного перерождения Мэтью Макконахи, который раньше казался лишь симпатичным героем ромкомов. Но в тот момент, когда вы пригласили его в «Интерстеллар», не было ни «Настоящего детектива», ни «Далласского клуба покупателей». Чем он вас покорил?
— Мне хватило его игры у Джеффа Николса в фильме «Мад» (криминальной драме, участвовавшей в конкурсе Каннского фестиваля в 2012 году. — THR). Я увидел картину на стадии раннего монтажа и сразу понял, что Мэттью обладает удивительными способностями, о которых никто почему-то не подозревает. Тогда же я мысленно утвердил его на роль в «Интерстелларе». Это было идеальное попадание — харизматичный парень с экстраординарным талантом, в котором зрители легко смогут себя узнать.

— Учитывая то, что происходит сегодня на телевидении, вы не задумывались о том, чтобы сделать телепроект? Пойти по стопам Джей Джей Абрамса, Дэвида Финчера, Мартина Скорсезе?
— К телевидению я, в общем-то, равнодушен, но это не означает, что я никогда не соглашусь снять сериал. Не знаю, может, и соглашусь. Просто это не мой стиль — заранее задумываться о следующем проекте. Я рассматриваю каждый фильм, над которым работаю, как последний. Только так ты можешь вложить в картину всего себя, без остатка. Никто же не знает, что будет дальше. Может, завтра меня переедет автобус или на землю упадет огромный метеорит. Стоит ли смешить Бога своими планами?

Полную версию интервью читайте в российском издании The Hollywood Reporter, который выходит в продажу 22 октября.
Фото: EAST NEWS

Доминик Купер открыл Дракулу и Османскую империю

За выразительную внешность и идеально накачанный торс Доминика Купера записали в герои-любовники, как только он появился на киноэкране. Молодого англичанина даже прозвали новым Колином Фертом, поскольку оба актера снялись на заре карьеры в «викторианских» сериалах по романам Джейн Остин. Хотя мировую славу Куперу принесла совершенно другая экранизация — фильм по бродвейскому мюзиклу «Мамма миа!». Перед выходом нового «Дракулы» корреспондент THR расспросила Доминика о его персонаже — кровожадном султане Мехмеде II.

— Люк Эванс, исполняющий роль Дракулы, жаловался, что ради этого проекта пришлось месяцами тренироваться. А что для вас было самым трудным?
— Мне было полегче — от меня хотя бы не требовали внешности Супермена. (Смеется.) Хотя биться на мечах — довольно трудное занятие. Над хореографией боев всегда приходится долго трудиться. Тем более что режиссер Гари Шор хотел, чтобы эти сцены были длинными и подчеркнуто реалистичными. А самым трудным или, точнее, неприятным моментом стало понимание того, что даже долгие и мучительные тренировки не гарантируют легкости съемочного периода. То, что в теории выглядит отлично, в кадре, в декорациях и костюмах может вообще не работать.

— Что в новом «Дракуле» нам покажут такого, чего мы не видели раньше?
— Вы увидите историю становления персонажа, который в романе Брэма Стокера предстает уже зрелой личностью. Наш фильм — история реального человека, господаря Валахии Влада Цепеша, и все персонажи, которые появляются в картине, существовали на самом деле. В том числе и мой герой — Мехмед II. Вообще, я думаю, что играть реальных людей проще, чем выдуманных, которых приходится создавать с чистого листа. Волей-неволей ставишь под сомнение правильность их выборов и мотиваций. А это опасно — они становятся блеклыми и бессодержательными. Но если ты открываешь историческую книгу и читаешь, что Мехмед II испытывал к Владу Цепешу ненависть и зависть с самого детства, все сомнения отпадают.

— Вы знали о существовании этого человека до начала съемок?
— Нет, конечно. И именно за это я обожаю свою работу: мне постоянно приходится узнавать новые факты о мире. Система образования подразумевает изучение только самой унылой и скучной фигни. Нужно не только над учебниками сидеть, необходимо путешествовать по миру — пообщаться с людьми, узнать их обычаи, увидеть своими глазами памятники архитектуры. Я ничегошеньки не знал об Османской империи до того, как мне досталась эта роль. Зато потом я прочел тонны книг, изучил о Мехмеде все, что только смог найти. Впрочем, история — дело темное, никогда не знаешь, чему верить. Особенно если учесть, что одни и те же факты можно подавать под разными соусами. Нам всю жизнь говорили, что Британия победила во Второй мировой, американцы уверены, что именно они единолично смели с лица земли немцев, но в России ведь считают, что поражение Германии — исключительно их заслуга. Ведь так?

— Само собой! Значит ли все вышесказанное, что «Дракула» выполняет образовательную функцию? Надеетесь, что детки накинутся на книжки о Владе и Мехмеде?
—Конечно! История — страшно увлекательная штука. Чем больше ты ее изучаешь, тем лучше понимаешь, почему те или иные процессы происходят в мире сейчас. И если наш фильм вдохновит детей или взрослых сесть за книги, мы смело можем собой гордиться.

— В «Дракуле» очень богатые визуально сцены. Это все спецэффекты?
— Эффектов в фильме много, но мне повезло: почти все было снято в настоящих декорациях. Это радовало: если честно, мне жутко надоело работать с хромакеем (на съемках таких фильмов, как «Президент Линкольн: Охотник на вампиров», «Первый мститель», «Двойник дьявола». — THR). У нас были сложные декорации с аутентичной мебелью и продуманно расставленным реквизитом. Это очень помогало во время работы. Стоило мне зайти в свой ханский шатер и увидеть предметы роскоши, я сразу же начинал ощущать свой статус. Будь у меня там зеленый экран по всему периметру, приходилось бы всю эту роскошь рисовать в воображении, а это очень утомительно. Актеру, конечно, важно держать свое воображение в тонусе, но как же приятно иногда дать ему передышку!

Полный текст читайте в российском издании The Hollywood Reporter, которое вышло 22 сентября.

Роберт Дауни-мл. о фильме «Судья»

По случаю выхода в прокат драмы «Судья», которой уже прочат актерские номинации на «Оскар», THR побеседовал с Робертом Дауни-мл.о фильмах без супергероев, нюансах семейной продюсерской деятельности и сложных отношениях с отцом.

— Мы живем в эпоху фильмов про супергероев, где все решают постановочный размах и кассовые сборы. Что стало с картинами о взаимоотношениях людей?
— «Судья» как раз одна из таких картин, впрочем, как и предыдущие работы режиссера Дэвида Добкина. Правда, он начинал за здравие, а кончил за упокой. (Смеется.) Я имею в виду, что раньше Дэвид снимал комедии вроде «Незваных гостей», а теперь драмы, но, так или иначе, его фильмы всегда рассказывали о жизни реальных людей. Моя жена Сьюзан все эти годы работала с продюсером Джоэлом Силвером над большими фильмами, но во времена учебы в киношколе при Университете Южной Калифорнии активно занималась репортажной фотографией. Я к тому, что все мы пришли в кино разными путями, но умеем рассказывать разные истории.

— Стал ли для вас «Судья» поводом для переосмысления своего отношения к семье?
— После первого просмотра у меня голова гудела от обрушившихся воспоминаний, как зрительских, так и личных. Я невольно задумался о своей старшей сестре, вспомнил старого друга, девочку, которая была моей школьной возлюбленной и, разумеется, много от меня натерпелась. Наш фильм строится вокруг отношений отца и сына, но он, похоже, обладает удивительной способностью ворошить прошлое. Сидя в зрительном зале, трудно не задуматься о минувшем, о своих ошибках, привязанностях. Мне кажется, это придает картине дополнительную глубину.

— Вы не только исполнили главную роль в этом фильме, но и спродюсировали его вместе со своей женой Сьюзан…
— На самом деле мы спродюсировали этот фильм втроем с Добкиным. Но, в отличие от меня и Сью, наши отношения с ним были настолько платоническими, насколько это вообще возможно. (Смеется.) Мы ему доверяем. И потом, не стоит забывать, что этот фильм — прежде всего его детище. Все прошло довольно гладко, каждый знал свое дело и не мешал остальным. Такой, знаете ли, гармоничный тройственный союз, где двое участников еще и периодически занимались любовью. (Смеется.)

— Не показались ли вам знакомыми некоторые нюансы взаимоотношений вашего персонажа и его отца? Чувствовали ли вы некую тень Роберта Дауни-старшего?
— Что-то такое наверняка было. Каждый раз, сидя в ресторане в перерывах между съемками, если я видел Боба (Роберт Дювалл. — THR), то боялся уйти не попрощавшись. Сразу начинал думать о том, нужно ли мне подойти к его столику и не делает ли это меня навязчивым. Или, наоборот, не покажусь ли я невежливым, если не подойду. Это ведь и есть уважение к старшим, — когда хочется быть безупречным рядом с тем, кем восхищаешься. Кстати, он почти всегда опережал меня и сам махал мне рукой на прощание. А что касается нюансов отношений, как я уже говорил, мне почему-то казалось, что я хорошо чувствую своего Хэнка. Так что съемки сэкономили мне много денег, которые могли уйти на сеансы семейной терапии с моим собственным отцом. (Смеется.)

— Ваш персонаж Хэнк Палмер — блестящий адвокат. Как вы думаете, чтобы он сказал, если бы ему в свое время пришлось защищать вас?
— Он бы, наверное, сказал: «Я правда хочу помочь этому парню, но, кажется, для этого придется открыть дополнительный филиал моей адвокатской конторы». (Смеется.)

Полный текст читайте в свежем номере российского издания The Hollywood Reporter, который вышел 22 сентября.

Моника Беллуччи: как гений чистой красоты

Моника Беллуччи никогда не считалась с общественным мнением и твердо знала, чего хочет от жизни. Игнорируя критиков, гордо шла к покорению новых актерских вершин. Но, добившись признания в Голливуде, вернулась в Европу — к двум дочерям и скромным итальянским фильмам. С изумлением вспомнив, что главной европейской красавице в сентябре исполняется пятьдесят, THR задумался, с каким багажом подходит актриса к непростой для каждой женщины дате.

На пресс-конференции картины «Чудеса*» режиссера Аличе Рорвахер, которая состоялась на минувшем Каннском кинофестивале, актрису бестактно спросили о возрасте. Дескать, ваш новый фильм, конечно, отличный, но нас волнует другое: как вы встретите роковой сентябрь. На журналиста зашикали, Моника опустила ресницы, но все же ответила: «Я счастлива, что живу. И что дожила до таких лет. Я еще многому хочу научиться. У меня двое маленьких детей, и я чувствую себя лучше, чем прежде. Знаю, все так говорят, но я ничего не хочу менять в жизни».

Тогда еще никто не знал, что автор картины получит второй по значению приз фестиваля, поэтому все взгляды на премьере были устремлены на Монику, одетую в черные кружева. На статусных кинособытиях (презентации украшений и косметики не в счет) Беллуччи не появлялась довольно давно, и пресса почти перестала писать о ее актерских талантах. После громкого развода с Венсаном Касселем журналисты предпочитали обращать внимание на ее новые морщины: публично увядающая красавица — редкое шоу.

Чтобы выстоять, ей срочно нужны были новые необычные проекты: сняться в картине маленькой и ироничной или, напротив, амбициозной и большой. Кажется, Монике удалось поразить обе мишени: за скромными «Чудесами» вот-вот последует новый фильм Эмира Кустурицы о любви на фоне югославской войны.

А ведь только недавно начали утихать крики злопыхателей: мол, актриса из Моники весьма посредственная, она везде одинаково холодная и отстраненная, в каждом фильме ходит в лучшем случае в пеньюарах... Но когда нужно изобразить богиню, Марию Магдалину или, на худой конец, Клеопатру — никого органичнее не найти. Проблема лишь в том, что сопереживать ее персонажам не так уж и просто. Именно этот упрек актриса слышит с начала 1990-х — с того момента, как решила покинуть подиум ради кино.

В Америке Моника исправно украшала и оттеняла, играя почетную роль вишенки на праздничном торте. И не уставала повторять: «Я никогда не смогла бы жить в Голливуде. Здесь все помешаны на красоте и молодости куда больше, чем в Европе. Когда американским актрисам исполняется сорок, они сходят с ума. К тому же индустрии нужны молодые женщины, так непохожие на меня. Я никогда не буду худой. Я ленива и очень люблю поесть. Но кому какое дело?»

Время от времени она все же снималась за океаном: то в артхаусной «Частной жизни Пиппы Ли» Ребекки Миллер, то в многомиллионном, но провальном «Ученике чародея» с Николасом Кейджем. Однако прежний ажиотаж поутих. Да и Моника все чаще говорила о том, что поддерживать интерес к себе частым появлением на публике не желает: «Я скучаю, когда меня окружают люди с сигаретой и алкоголем, и, оставаясь вечером дома с любимыми малютками, радуюсь, что жизнь проходит мимо. Мне уже не так интересно ходить по премьерам и фотографироваться на красных дорожках. Я лучше побуду с детьми».

В Старом Свете беглянку из Голливуда приняли как родную. Вот уже лет восемь как Беллуччи нашла для себя тихую гавань: маленькое европейское кино, где у нее всегда главные роли и неизменное амплуа возлюбленной. Моника в десятый раз снялась с Венсаном Касселем, играла с Жераром Депардье, Софи Марсо, Луи Гаррелем, нашей Ксенией Раппопорт и прочими национальными звездами. В сорок пять родила второго ребенка, а в сорок семь еще охотно раздевалась перед камерой.

Со стороны, однако, казалось, что за минувшие десять лет она превратилась в памятник самой себе: ни заметных проектов, ни ярких актерских работ. И вот появляются «Чудеса» — лента о семейных отношениях, в которой Беллуччи предстала в образе дивы с серебряными волосами, рекламирующей гастрономический конкурс. Всего несколько экранных минут — считай, эпизод, — однако Канны не могли от нее оторваться.

То ли будет в следующем мае, когда на Лазурный Берег приедет сербский смутьян Кустурица с картиной «Любовь и война». О новом проекте двукратного обладателя «Золотой пальмовой ветви» известно не так уж много: у Беллуччи главная женская роль, а в ключевой сцене она эффектно купается в свадебном платье. И, признайтесь, какое имеет значение, что эта обольстительница в белом перешагнула полувековой рубеж?

Полный материал читайте в сентябрьском номере российского издания The Hollywood Reporter, который выйдет 25 августа 2014 года.

Золотая молодежь: к юбилею сериала «Друзья»

Один из самых цитируемых сериалов в истории телевидения отмечает в этом году двойной юбилей. 22 сентября 1994 года в эфире NBC появилась пилотная серия, в которой Моника селится к сбежавшей из-под венца Рейчел, а спустя 10 лет 51 млн американцев, прильнув к экранам, смотрели финал «Друзей». Вспоминая о создании лучшего молодежного сериала всех времен, получившего 62 номинации на премию «Эмми», THR узнал, что общего между Понтием Пилатом и Россом и почему Брюс Уиллис не потребовал гонорар за работу в «Друзьях».

Это сегодня мы знаем, что «Друзья» — совершенно уникальный проект, оказавший огромное влияние на поп-культуру и изменивший представление о юморе на телеэкране. Но 20 лет назад, когда сценаристы Дэвид Крэйн и Марта Кауффман, работавшие в нью-йоркских театрах, переехали в Лос-Анджелес в поисках лучшей жизни и задумали новый проект, ничто не предвещало будущего успеха. Никто не мог и помыслить, что на протяжении следующих десяти лет миллионы людей, целое поколение тогдашних 20-летних, будут наблюдать за тем, как живут их ровесники, и с нетерпением ждать каждую следующую серию.

К началу 1990-х в больших городах, куда в поисках работы и самореализации стекались молодые люди со всей страны, сформировался специфический образ жизни. Между чужими, в общем-то, людьми, которые вместе селились на съемных квартирах, возникали особые отношения, ставшие самым свободным и веселым периодом в их жизни. Но отразить эти изменения еще не успел ни один телепроект, и дальновидный Уоррен Литтлфилд, занимавший в ту пору пост главы NBC, приступил к поиску сериала для зрителей в категории «20+» — редких гостей у телеэкрана. Проект «Кафе «Бессонница» показался отличной идеей, ему неожиданно дали зеленый свет.

В центре сюжета поначалу оказались любовные отношения Джоуи и Моники — идея, которую после отбросили. Сочинять героев, как признавались сценаристы, было легко. Оглянувшись на своих родственников, друзей и знакомых, Дэвид и Марта нашли все необходимые типажи для ситкома.

…Финальные серии первого же сезона посмотрели в Штатах более двадцати миллионов зрителей. Шоу стало настолько популярным, что звезды первой величины начали использовать его, чтобы напомнить о себе в период простоя. Ну или просто показать, что способны играть в комедиях.

В 1996-м в сериале появилась Джулия Робертс, которая после череды не очень удачных драм вернулась к жанру ромкома со «Свадьбой лучшего друга», а с помощью «Друзей» решила закрепить успех. В проекте приняли участие еще с десяток звезд — от Жан-Клода Ван Дамма и Брюса Уиллиса, который продул спор Мэттью Перри и сыграл бесплатно в нескольких сериях, до Вайноны Райдер и Брэда Питта, познакомившегося на съемках со своей будущей женой Дженнифер Энистон. «Друзья» стали универсальным медийным феноменом, который удивлял своих фанатов и шутками, и сценарными поворотами, и неожиданным кастингом.

* * *

В 2004-м, когда проект решили закрыть, Крэйн и Кауффман, конечно, не испытывали такого прессинга со стороны блогосферы, как это было бы сейчас. Сценаристы испытывали другое — страх разочаровать своих фанатов. Марта вспоминает, что к ней постоянно подходили малознакомые люди с вопросом: «Так Росс и Рейчел сойдутся наконец или нет?» Ответ сценаристы знали заранее. И даже не потому, что существовала какая-то альтернатива воссоединению пары, любимой миллионами. Просто шоу диктует свои законы.

«Нельзя разочаровывать людей, которые пустили этих героев в свою жизнь и десять лет следили за ними, удобно устроившись после ужина на диване», — поясняла Кауффман, заодно признаваясь, что финал был написан за несколько лет до окончания сериала. Актеры имели довольно запутанные контракты, поэтому каждый сезон, начиная с седьмого, мог стать последним, так что сценаристам пришлось быть во всеоружии. Пытаясь закончить «Друзей» небанально, авторы придумали историю с автоответчиком, на который звонит Рейчел из самолета. Росс слышит, что она пытается сойти, чтобы вернуться к нему, но из-за прерванной связи не понимает, удалось ли ей это сделать. Оригинально, забавно и абсолютно в духе ромкомов.

На вопрос о том, не хотели бы они сделать продолжение «Друзей», Крэйн и Кауффман отвечают дуэтом: «Да ни за что! Нас все время об этом просят — сделать сериал о том, что было за десять лет до начала «Друзей» или через десять лет после финала, — но мы никогда даже не обсуждали это всерьез. Обычно из таких идей ничего хорошего не выходит. В жизни каждого человека есть период, когда все складывается само собой. Повторить невозможно. Все хорошо вовремя, и молодость дается лишь раз». И как бы ни хотелось, чтобы любимые сериалы никогда не заканчивались, правда в том, что шоу должно не только продолжаться, но и вовремя подходить к концу.

Полный материал читайте в сентябрьском номере российского издания The Hollywood Reporter, который выйдет 25 августа 2014 года.

Роберт Паттинсон выходит из сумрака

Пробыв пять лет в тени «Сумерек», Роберт Паттинсон отказался от блокбастеров и с головой окунулся в артхаус. И если вчера по красавчику сохли девочки-подростки, то сегодня ему поют дифирамбы каннские лауреаты. Хотя сам актер о славе и слышать не хочет — Роберт прячется от всего мира в скромной квартирке с тремя надувными матрасами и семнадцатью гитарами.

Роберт Паттинсон выскочил из своего дома в Лос-Анджелесе, запрыгнул в арендованную Toyota Camry и отправился в Корейский квартал на прослушивание. Он нервничал и отчаянно хотел получить роль, а кинопробы — не самая сильная его сторона. «Ненавижу их, — признается актер. — Просто не знаю, что с ними делать. Я всегда страшно переживаю и не понимаю, как себя вести».

Эта новая роль действительно очень нужна британскому актеру — он должен доказать, что может играть не только мрачных задумчивых вампиров. «Роберт блестяще справился», — говорит австралийский режиссер Дэвид Мишо («По волчьим законам»), на встречу с которым так спешил Паттинсон.

Футуристический вестерн «Ровер» вышел на экраны 3 июля, и Паттинсон надеется, что зрители разделят восторг режиссера и оценят его игру. Но «Ровер» — не единственная роль на новом этапе карьеры Паттинсона. Еще одной важной работой стала драма Дэвида Кроненберга «Звездная карта*», которая выйдет в широкий мировой прокат осенью. Оба фильма — типичный артхаус, оба сделаны с любовью, кардинально отличаются от «Сумерек» и одинаково важны для Роберта как для взрослого актера.

Паттинсон выбрал свой собственный карьерный путь: работать с лучшими режиссерами, которых только можно найти, от Кроненберга до Вернера Херцога (последний позвал Роберта на роль Лоренса Аравийского в «Королеве пустыни*») и Джеймса Грэя (у него он снимется в «Затерянном городе Зет*» вместе с Бенедиктом Камбербатчем).

Причем актер не стесняется и сам обращаться к интересным ему кинематографистам — недавно он связался с автором «Отвязных каникул» Хармони Корином. В итоге тот, по словам Паттинсона, пишет для него некий секретный сценарий: «Он даже мне не говорит, о чем будет история».

***

Свою жизнь Паттинсон в основном проводит в одиночестве и лишь иногда встречается с немногочисленными друзьями. Так что типичной звездой актера никак не назовешь. При этом Роберт удивительно общительный и преданный человек: до сих пор поддерживает связь с друзьями из Лондона, у него все тот же менеджер (Ник Френкель из 3 Arts Entertainment) и агент (Стефани Ритц).

К деньгам актер относится равнодушно (что, наверное, не так уж сложно, когда твое состояние оценивают в $100 млн), да и вообще не привязан к материальным ценностям, кроме разве что своей коллекции из 17 гитар. «Это почти все, на что идут мои деньги», — говорит актер, показывая акустический Gibson J100 1940-х годов выпуска.

Недавно он продал свой особняк в Лос-Фелисе 1922 года постройки, купленный три года назад. Дом казался ему слишком большим. Сейчас он снимает жилье в Беверли-Хиллз. Декор там нарочито минималистичный: из мебели есть лишь три надувных матраса и потрепанное кресло, доставшееся от предыдущих жильцов.

Некоторые свои вещи, в том числе часть одежды, Паттинсон так и не смог найти после переезда. «Не пойму, как так вышло, — сетует он. — Я оставил себе почти все костюмы, которые мне давали на премьерные показы, но в шкафу у меня сейчас не больше трех вещей». А еще он не может найти свою коллекцию фильмов. Роберт большой поклонник кино и обожает ленты вроде «Пролетая над гнездом кукушки» или «На последнем дыхании». При этом ценителем искусства он себя считать отказывается. «Я увлекался историей кино, когда был подростком. Думал, будет чем впечатлить людей, — говорит он. — Но потом повзрослел и понял — всем на это плевать».

Но Кроненберг уверен, что Паттинсон просто скромничает. «Роберт очень хорошо разбирается в истории кино, почти на академическом уровне, — говорит режиссер. — Я помню, как на площадке «Космополиса» он беседовал с Жюльетт Бинош о малоизвестном французском фильме. Я тогда очень удивился, но потом узнал его получше и понял, что он очень умный. Хотя это несколько удивительно, если учесть, каких персонажей играет парень».

Скромный, аскетичный, но потрясающе обаятельный, Паттинсон будто стал знаменитостью вопреки собственному желанию. Слава ему нужна не больше, чем помпезный особняк в Лос-Фелисе. «Он мог бы поднапрячься и штамповать крупнобюджетные блокбастеры, — говорит Кроненберг. — Но такая карьера не для него».

Он сторонится гламурных тусовок и толпы. Идеальный отдых для Роберта — усесться в надувном кресле посреди бассейна с бутылкой розового вина. «Я словно в рай попадаю. Это все, что мне нужно от жизни», — говорит он.

Чего на самом деле хочет Паттинсон, остается тайной. Отчасти он стремится к самосовершенствованию. «Не знаю, нашел ли я себя как актер, но что-то доказать себе сумел, — говорит он. — Вообще-то у меня очень простые желания. Я всем доволен, мне ничего не нужно».

Полную версию интервью читайте в российском издании The Hollywood Reporter, августовский номер которого выйдет 22 июля
Фото: East News

Оливия Манн верит в демонов

Оливия Манн не боится показаться ни смешной, ни глупой. Еще бы — два высших образования и вполне увесистый комедийный опыт ставят ее выше любых предрассудков. THR ждет Оливию в первой серьезной кинороли в… фильме ужасов «Избави нас от лукавого», а перед премьерой актриса поделилась своими размышлениями о потусторонних силах.

— Ваши второстепенные персонажи были украшением второго «Железного человека» и «Супер Майка», а жена полицейского Ральфа Сарчи в «Избави нас от лукавого» — первая главная женская роль. Чем привлекла эта героиня?
— Многим. На первый взгляд это женский образ, который не должен выходить за рамки стереотипа «любящая жена». И это сыграть как раз совсем не сложно. Глубже — менее освоенная территория. Она не просто создает уют, но обязана стать полноценным жизненным партнером Ральфа. А ведь он не дворы подметает, а работает полицейским, то есть каждую минуту рискует жизнью. Мало того — он расследует дела, связанные со страшными, далекими от повседневности и даже нормальности убийствами. Для того чтобы найти ответы, он использует весьма нетривиальную технику — экзорцизм, то есть изгнание бесов из человека. Помните классический фильм Фридкина «Изгоняющий дьявола»?

— Ну кто же его не помнит? Разумеется!
— Только там это казалось такой придуманной страшилкой, а «Избави нас от лукавого» снят по автобиографической книге нью-йоркского полицейского Ральфа Сарчи «Остерегайся полуночи». Это, конечно, не документальное кино, но и не полностью фикшн. А моя героиня, преданная жена, воспитательница детей и самый что ни есть домашний персонаж, ходит по тонкой черте между солнечным Нью-Йорком и мрачным, пугающим миром демонов.

— Вы сами в них верите?
— Мне всегда было интересно, что происходит после смерти. Рай, ад… Но это все было так далеко и абстрактно! До того как снялась в картине, не верила. А сейчас уже сомневаюсь. Это же не просто какой-то фантастический триллер. Главная идея картины: демоны внутри нас. Вы знали, например, что нью-йоркская полиция довольно часто на самом деле использует экзорцизм?

— Правда?!
— Вот-вот, и я не знала! Для них это не просто заурядный метод, они еще и документируют все процедуры. У Ральфа Сарчи даже остались копии этих записей.

— Вы смотрели?
— Сначала — нет. Эрик (Бана, партнер Манн по фильму) посмотрел и категорически мне запретил. Он сам после этого недели три ходил больной, хотя вот уж у кого крепкая нервная система и кто не ведется на эти паранормальные штучки. И даже он не выдержал! И книжку читать тоже не разрешил. Но если мне что-то запрещают, то я просто обязана это сделать! Кроме того, меня никогда не пугали всякие страшилки. Так что я настаивала, ругалась, пока мы не пришли к компромиссу: я посмотрю, но только после окончания съемок. Увидела пару первых сцен и — выключила. Не смогла. Страшно. И, между прочим, весь этот ужас перешел в фильм. Дело дошло до того, что в нью-йоркской гостинице, где я жила во время работы, по ночам слышались отчетливые шаги и звуки, будто кто-то рядом трет резиновой перчаткой о другую. Представляете? Для этой чертовщины, очевидно, есть вполне рациональное объяснение вроде того, что одержимость демонами — психическое заболевание, а экзорцист выполняет функцию психиатра. Я охотно в это поверю, но пока что жадно заглядываю в глаза знакомых, пытаясь найти там отблеск красных огоньков, и, надеюсь, что мои новые работы помогут забыть о пережитом кошмаре.

Полную версию интервью читайте в российском издании The Hollywood Reporter, августовский номер которого выйдет 22 июля
Фото: East News

Disney объявляет о старте «Конкурса режиссеров»

7 июля стартовал «Конкурс режиссеров», семь победителей которого станут режиссерами киноальманаха Disney «Счастье – это…» и снимут фильм при поддержке продюсерской команды Disney и звёзд российского кино

Продолжаем знакомить вас с этапами творческого конкурса Disney «Счастье – это...». Мы уже рассказывали о конкурсе в целом и напоминали вам о старте «Всенародного кастинга» — настало время отбирать режиссеров для киноальманаха.

«Конкурс режиссеров» создан специально для начинающих профессионалов киноиндустрии. Семь победителей конкурса станут режиссерами киноальманаха Disney «Счастье – это…» и снимут фильм при поддержке продюсерской команды Disney и звёзд российского кино. Заявки на участие в конкурсе принимаются до 17 августа. Авторы 21 лучшей работы встретятся в финале конкурса – им предстоит защитить свои режиссерские экспликации перед жюри проекта.

К участию приглашаются как начинающие режиссёры, которые только учатся профессии в профильных ВУЗах, либо уже состоявшиеся или получившие режиссерский диплом профи, окончившие ВУЗ не более десяти лет назад. Также участниками «Конкурса режиссеров» могут стать все желающие, у кого есть опыт постановки полнометражных и короткометражных фильмов, документального кино и рекламных роликов.

Для участия в конкурсе необходимо заполнить анкету участника и приложить копию документа об образовании (студенческий билет или диплом) или подтвердить наличие режиссерского опыта: предоставить ссылки на портфолио, официальные письма от продюсерских или производственных компаний. Как только регистрация будет одобрена, участники получат доступ к сценариям.

Даты размещения сценариев фильма Disney «Счастье – это…» на сайте проекта:
- 7 июля 2014 — на сайте размещен один сценарий
- 9 июля 2014 — на сайте размещены три сценария
- 17 июля 2014 — на сайте размещены все семь сценариев

Участникам конкурса необходимо прочитать на сайте проекта сценарии, выбрать наиболее приглянувшуюся историю и разработать для нее режиссерскую экспликацию. Затем нужно загрузить свою работу и следить за новостями на сайте проекта. Организаторы оставляют за собой право в индивидуальном порядке связаться с участниками и запросить примеры режиссерских работ. Участники, которые еще не завершили своё профильное обучение, могут предоставить фрагменты курсовых работ.

В жюри проекта Disney «Счастье – это…» вошли такие мэтры отечественного кинематографа, как Александр Бородянский, Павел Лунгин, Сергей Урсуляк, Алексей Учитель, Владимир Хотиненко, Павел Чухрай, а также директор Высших курсов сценаристов и режиссеров Вера Суменова. Возглавляет жюри режиссер и креативный продюсер компании Disney в России Владимир Грамматиков.

Приём заявок для участия в «Конкурсе режиссеров» открыт до 17 августа 2014 года. Дерзайте!

Сет МакФарлэн ненавидит Дикий Запад

В успехе новой работы Сета МакФарлэна, автора самой кассовой комедии 2012 года «Третий лишний», мало кто сомневается. Тем более, что создатель матерящегося плюшевого медведя на этот раз замахнулся, можно сказать, на святое для американцев — решил высмеять героев Дикого Запада и снял «Миллион способов потерять голову». THR встретился с МакФарлэном, который, похоже, попробовал себя уже во всех кинематографических профессиях, и узнал, как ему удалось уговорить звезд первой величины вместе с ним похулиганить на экране.

— Образ покорителя Дикого Запада — мужественного, слегка небритого, в запыленной шляпе и с двумя револьверами, — буквально выгравирован в сердцах американских зрителей. Как же вы посмели покуситься на него? У вас что, вообще ничего святого нет?
— Уж во всяком случае, не Дикий Запад! Отвратительное место, по-моему. И жуткое время — где каждый хулиган чувствовал себя уютно, а каждый отпетый бандит мнил себя королем. Вся комедийность фильма базируется на том, что мой герой — это, по сути, современный человек, родившийся преждевременно и попавший в жуткую обстановку, где ценились не ум, образование и доброжелательность, а лишь тяжесть кулака и меткость. Я просто посмотрел на вестерн сегодняшними глазами. И, предваряя ваш следующий вопрос, сразу же отвечу: нет, я не полюбил Дикий Запад, нет, я не почувствовал себя ковбоем, нет, мне не нравится погода, когда сплошной ливень сменяется засухой, и нет — я не умею и не хочу учиться стрелять с двух рук. Довольны?

— С чего вы взяли, что меня это интересует?
— Меня почему-то все спрашивают, не повлияли ли съемки на мое восприятие, вот я уже на автомате и ответил. А что вы хотите спросить?

— Когда я смотрела картину, у меня было ощущение, что тону в поразительно смешном густом абсурде. Вы специально так сконструировали фильм или это для вас естественно?
— Есть замечательные комедианты, которые создают такую атмосферу, легко придумывают парадоксальные ситуации. Я этого делать не умею, так что буквально «вытягиваю» абсурд из жизни. Кричу людям: оглянитесь, вы живете в мире, который не подчиняется здравому смыслу! Он полон нелепостей, вы просто их не замечаете. Кажется милым, что дети любят своих плюшевых мишек? Так давайте же продолжим логическую прямую и доведем их дружбу до взрослых лет. Абсурд? Конечно! Но не придуманный, хотя выглядит фантастично. Как, по-вашему, не парадоксально ли погибнуть в умирающей от зноя Аризоне ото льда? Разумеется, но ничуть не менее, чем умереть от рук какого-то чумазого подонка, которому ты просто не понравился.

— Вы собрали отличную звездную команду: Шарлиз Терон, Лиама Нисона, Аманду Сайфред, Нила Патрика Харриса...
— Не забудьте и Сета МакФарлейна! (Смеется.)

— Он еще молодой актер, пусть поработает и заслужит упоминание в звездном списке. Я же хотела спросить, не боялись ли вы, что каждая звезда будет тянуть одеяло на себя?
— Давайте пройдемся по этому списку, и я подробно отвечу, как мне с ними работалось. Во-первых, конечно, Шарлиз, которую я первоначально действительно побаивался: мегазвезда с «Оскаром» на полке, с рекламными щитами по всему миру… Однако, когда мы встретились в первый раз, чтобы обсудить будущую работу, испуг у меня испарился буквально через пару минут. Я увидел трудягу, готовую работать, а не красоваться перед камерой. И обнаружил, что у нас практически одинаковое чувство юмора! Это просто поразительно. Плюс еще, конечно, гравитация таланта — она становилась центром сцены, едва появляясь перед камерой, и это было не перетягивание одеяла, а именно та концентрация на образе, которая была нам нужна. Лиам Нисон же был приглашен в проект с совершенно определенной целью: больше всего я хотел, чтобы картина не была пародией на вестерн. Это убило бы главную мысль…

— А остальные?
— Героиня Аманды Сайфред чувствует себя на Западе замечательно, ей все по душе: и солнце, и выстрелы, и подчеркнутая мужественность. У нас была сцена, где она бросает моего героя. Аманда отыграла ее так изумительно, что я подумал: «Одно из двух: либо эта девушка — лучшая актриса в мире, либо в прошлом она раздавила не один десяток молодых людей!» Выяснять, в чем именно дело, я, конечно, не стал. А что касается Нила Патрика Харриса, то он, в отличие от моего персонажа, наоборот, опоздал с рождением лет эдак на семьдесят. Он был бы своим среди актеров 1930–1940-х годов, одинаково хорошо умевших и играть драматические роли, и танцевать, и петь. Он — штучный товар, которым можно только восхищаться.

Полный текст читайте в свежем номере российского издания The Hollywood Reporter
Фото: AP Photo/EAST NEWS