Максим Марков | «Левиафан». Разбор по косточкам. Глава 15: дежурная часть

29.11.2016 10:31

Рассказ о сцене в дежурной части мог бы быть совсем коротким, если б Андрей Звягинцев не решил лишний раз подчеркнуть, что свой фильм он создал во имя великого гуманистического идеала: человек свободен и личность его неприкосновенна.

КАДР №121

- Этого парня (актёр Константин Телегин - ММ) мы привезли из Новосибирска. Он написал мне как-то письмо: «Очень бы хотел с вами поработать, дайте мне такую возможность…». Я видел его в театре, когда был в Новосибирске с премьерой «Елены», и мне он показался талантливым артистом. Я пригласил его на пробы.
И вижу: пока ещё он не чувствует разницы между театральным способом существования и способом игры в кино, старается очень, делает игру яркой, не различает пока, что дистанция между сценой и оптикой велика. Игра должна быть скромной, в берегах, и тут дело времени и практики – научится, почувствует ещё этот вкус. Вообще, я не склонен в выборе актёров действовать так, словно по знакомству, что ли, делать кому-то исключение, но тут решил поддержать парня, дать ему небольшую роль – как некий билет в будущее, что ли… Со своей задачей он справился отлично.

Мне хотелось решить этот эпизод таким образом: всё, что за стеклом, – слышно плохо. Эта идея меня вдохновляла. Мы видим человека, который говорит: «Быбыбы», – почему, что со звуком?!. И вдруг громкий голос Вдовиченкова: «Что, простите?» – и он уже громче: «Мымымы», – и тогда понятно, что нас разделяет стекло. А когда мы по склейке попадаем сюда, внутрь дежурки, уже даже не обязательно слышать в точности всё, что там говорит Вдовиченков.
- Жизненный момент: за стеклом действительно плохо слышно.

КАДР №122

- Это настоящая дежурная часть?
- Настоящая, но бывшая, не действующая. Мы обошли с Сашей Вороновым (Александр Воронов, локейшн-менеджер – ММ) три таких милицейских участка в Москве. Все они почему-то пустуют, работы там нет, и люди, которые отвечают за них сегодня, сдают эти пространства в аренду киношникам. И там очень часто, почти нон-стоп, снимают и фильмы, и сериалы. Это типичная дежурная часть, куда бы ты ни попал – везде так и будет.
Этот объект оказался лучше, чем два других. Потому что один, например, был весь выкрашен матовой краской – не глянцевой, которая отражает свет, даёт какие-то блики, отражения, а матовой, совершенно глухо поглощающей свет; и было очевидно, что это покрашено для киношников, для какого-то ментовского сериала. Короче говоря, этот вот участок нам понравился больше.

В реальности это практически пустое пространство – коридор, стены и, может быть, ещё эта панель, за которой полицейские сидят. Ну, вот эти распределительные щитки, наверное, были, конечно. И ещё, может быть, какая-нибудь железяка. Всё остальное, что вы видите, – монитор видеонаблюдения, лампы, разумеется, компьютер, сейф, карта, телефоны, стулья, шкафы, полки, книжечки и папки, – все эти элементы были принесены художником и ассистентом по реквизиту. Этот пустой интерьер мы обживали сами.

- А полное ощущение того, что вы просто зашли в действующий участок.
- Нет, тут не было ничего. Второй раз я очутился здесь только в день съёмки, поэтому, честно говоря, сейчас точно не вспомню, что именно было сделано. Но помню, что вот в этой комнатке было совсем пусто.

- А обшарпанные стены тоже ваших рук дело?
- Нет, обшарпанные стены какие есть.

КАДР №123

- Это там же коридор?
- Да, всё это там же. Мы разве только эти вот кресла там выставили. Причём они из соседнего коридора, просто мы их сюда передвинули.

КАДР №124

- Надпись на стекле тоже ваши художники писали?
- Нет, так и было. Я даже думаю, что и наглядная агитация, которая висит на стене, так там и висела. Но могли и мы притащить...

КАДР №125

- Вам не казался финал эпизода перебором: что вот герой всего лишь голос повысит – и его тут же заберут?
- Нет, почему перебор? Ну, вот смотрите – вышел полицейский. Мы тут стоим вместе с ними. Странная такая неопределённость. Дмитрий спрашивает у Лили водички. Он это после вчерашнего: «сушняк», так сказать. Водички нет – и, похоже, впереди их ожидает продолжительное томление. «Пошёл, сука, начальству докладывать». – «Начальству, думаешь?» – «Конечно. Ну а как: мы же подаём бумагу на мэра!»
Бумагу!.. На мэра!.. Это как?! Понятно, что он прочёл, охренел от этой наглости, вышел, тут же вернулся – телефончик забыл, мы акцентируем на этом внимание. Звонит – и что-то там говорит. Кому он звонит? О чём там говорит?.. Получил бумагу – он должен её принять и всё. Это его должностная обязанность. А он пошёл кому-то названивать. Легко догадаться, что начальству: «Тут какой-то крендель пришёл, написал заяву на мэра об уголовном преступлении». – «На какого мэра?» – «На нашего, Шелевята Вадим Сергеича». – «Чего?!? Это кто такой смелый?» – «Да вот такой-то». – «Гони его на *** в шею!»
«Гони» – в смысле: бумагу не принимать! А лейтенанту ещё и фартануло: Николай давай там чего-то орать: «Эй, лейтенант, ты чё заяву мою не принимаешь?» – «А чего нарушаете?!» – и адвокату: «Я не с тобой разговариваю!..» Помните, дальше Вдовиченков мэру скажет: «Вот вы второй человек за сегодняшний день, который со мной перешёл на ты. И тоже – представитель власти»?

- Первый этот.
- Этот. С какой стати он заговорил так с адвокатом, с человеком-то в галстуке?.. Видно же, что из Москвы – а ему уже по х*ру, откуда он. Ему чхать, кто ты и откуда. Он же – власть! Ему сейчас важно, что бумагу накатали – на мэра: «Ты чего, ох**л, что ли? Ты чего о себе возомнил, бл*ть?!? Да я щас!..» И вдруг входят два мента с улицы! «Так! Вот этого возьми-ка! Давай его сюда, в каталажку!» – и всё, нет Николая. А этот перед начальством потом отчитается: «Посадил за нарушение правопорядка, кричал, руками махал, ударил милиционера, свидетелей целая куча…» Как у нас водится.
А может, ему так и сказали: «Вали, скрути!..» Они же могут спровоцировать всё что угодно… Ну, вы что, не знаете что ли…

- Я знаю. Интересно, откуда вы это знаете?
- Из рассказов людей, которые попадали во все эти тяжкие. Слушайте, целый уже массив текстов существует на эту тему! От Шаламова до сегодняшней неангажированной журналистики. О практике, которая не стала литературой, я уже и не говорю. Это же очевидные для многих вещи.
Вы спрашиваете, откуда я это знаю? Странно – я ж не в колбе какой вырос. Я плоть от плоти этой страны с генетическим уже её чувством бесправия и каким-то извечным холопским презрением к человеческому достоинству.

- Не секрет, что вас в связи с «Левиафаном» не раз обвиняли в том, что вы якобы снимаете про то, чего не знаете. Мол, выдумали себе там что-то из головы…
- Меня поражает знаете что?.. Каждый, кто живёт в России достаточно долго (в двадцать – огонь романтизма ещё может играть с нами в прятки), всякий, кто ведёт уже сознательную, самостоятельную жизнь – каждый знает всё это. Враньё о том, что такого, как в «Левиафане», не бывает, для меня просто поразительно!
Когда мы создавали этот фильм, я был уверен, что он стоит на защите таких важнейших понятий как достоинство, личность, справедливость, право. Фильм всем своим существом призван защищать в человеке его гражданскую свободу от того тотального беззакония, в котором мы обретаемся. Этот фильм и создан-то только во имя вот этого гуманистического идеала: человек свободен и личность его неприкосновенна!
Можно кивать на чужой опыт двойных стандартов и на несовершенства правовых институтов, сыпать справедливыми претензиями в адрес фактического отсутствия декларируемых свобод в странах, называющих себя демократическими, но какой в этом толк, если в твоей родной стране нет уважения к человеческому достоинству, к требованию справедливости. Если у огромного большинства граждан в самом строе их мыслей нет твёрдого понимания, что без приоритета права, без главенства закона, равного для всех без исключения, общество наше стагнирует в плену религиозных камланий, бесправия и беззакония.
Мы алчно проглатываем друг друга как ненасытные варвары и дичаем в своём равнодушии к человеку. Фильм кричит об этом, ведь он провозглашает личность человека как главную цель государственного строительства. Как же можно быть таким слепым, что, посмотрев «Левиафан», не увидеть этого?!? Это просто поразительно.

- Я как-то ненароком вновь свернул на ту смысловую часть, от которой сам изначально намеревался держаться подальше…
- Похоже, мы этого не избежим. Но мне кажется, хорошо, что мы цепляем и такие темы. Потому что если это будет только рассказ о количестве дублей, освещении, командах для массовки и ракурсах, – то, думаю, в какой-то момент всех просто укачает. Так что если мы с вами будем добавлять сюда какие-то смысловые вещи – плохо от этого не будет.

- Полицейские в этой сцене – массовка?
- Это актёрствующие статисты, кажется так.

- А если бы вы не захотели снимать дежурную часть в Москве, то повезли бы их всех туда, на берег Баренцева моря?
- Нет, конечно. Там для подобных целей мы приглашали актёров из театров Мурманска и прочих маленьких городков.