18.03.2010 20:42
С каждым днём мы всё ближе к цели. К окончанию съёмок. Потом ещё несколько месяцев монтажа, не считая трёх дней на озвучание — и мы с вами пойдём в кино, на места для поцелуев. Вы — смотреть кино, и в темноте щупать пожилых базедов за выпученные глаза, а я — плакать и восхищаться фильмом. Поэтому пойдём мы с вами в разные кинотеатры, чтобы друг друга не нервировать.
Сегодня я расскажу вам много интересных вещей. Интересных и, местами, горестных. На мой нежный женский взгляд. На взгляд человека, ещё не превратившегося в циничного киношника.
Место действия — тот же кабинет Бориса Сергеевича. Обстановка та же. Только теперь уже можно было сидеть на кожаной мебели. За два дня администрация сорвала голос, гоняя членов группы с реквизитной мебели, чем народ и воспользовался. И я тоже. Я сидела на кожаном диване, и делала вид, что не вижу испепеляющих взглядов администратора, и не умею читать по губам нецензурные выражения.
Сегодняшнюю сцену, само собой, опять снимали двенадцать с лишним часов, потому что хорошее кино быстро не снимешь. Опять же, я ещё разжилась информацией, что все трюки со взрывами и материальным ущербом снимаются только после того как проявят отснятую плёнку. А вдруг плёнка будет засвеченная, а половину декораций уже взорвали? Заново отстраивать? Мне в голову это как-то вообще не приходило.
Виктору Вержбицкому приходилось кормить рыбок по долгу службы
Кстати, я обещала вам рассказать подробнее о рыбках в аквариуме — и рассказываю. Рыбок, насколько мне известно, частично арендовали тут же, в соседнем павильоне, и частично ещё двух купили в магазине. Всего в аквариуме плавало шесть больших рыб, размером с приличного карася. В перерывах между дублями оператор Слава Гурчин устраивал рыбалку, и пытался изловить рыбок на блесну. Учитывая, что рыбок не кормили четыре дня, чтобы вода в аквариуме оставалась чистой — несчастные рыбы кидались на пластмассовую замануху, а поняв, что жрать это нельзя — грустно ели друг у друга глаза. Я отказывалась в это верить, и с надеждой поинтересовалась у Гурчина откуда у рыб такое бельмо на правом глазу? Гурчин полчаса мне рассказывал про специальную рыбью породу «Полосатый слепыш», которые рождаются одноглазыми, а слепыми глазами трутся друг о друга в брачный период. Типа, у них там эрогенные зоны.
А Павлу Прилучному из чистого интереса
Смешно? А я повелась. Аквариум предполагалось взорвать. Вместе с его обитателями. На мой вопрос «А рыбки потом выживут?» — мне сурово ответили: «Вряд ли. Гидродинамический удар, и всё такое…»
Разрыдалась. Ушла с площадки. Зашла в какую-то непонятную кладовку, и осталась там. Вы когда-нибудь видели три чемодана с деньгами, а рядом с ними — разгневанного человека, кричащего:
— У меня миллион в чемодан не влезает!!!
А я видела. И даже завистливо вздохнула: «Мне б твои проблемы». Чёрт меня дёрнул придти сегодня на работу в кофте из «мятого» материала, потому что каждый, кто проходил мимо кладовки с деньгами, счёл своим долгом схватить пачку в сто отксерокопированных тысяч рублей, кинуть мне их за шиворот, и сказать «Лидка, купи себе утюг!». С площадки послышался крик: «Принесите из аптечки цитрамон!», а я, бубня себе под нос «От выстрела в голову цитрамон не поможет» — вернулась на площадку.
В кабинет, между тем, зашёл продюсер Александр Бондарев.
— Какая дивная на вас, Виктор Александрович, роба… — Задумчиво подёргал Вержбицкого за рукав продюсер. — Это смирительная рубашка?
— Это кимоно, — подсуетилась одна из костюмеров, — домашняя одежда.
— Это халат. Причём, не пойму из чего сшитый, — не согласился с костюмером Бондарев, и ещё раз подёргал рукав.
— Это халат-кимоно, — вступился за свою одежду и за костюмера Вержбицкий, и заглянул в глаза Александра Владимировича.
— Ни то, и ни другое, — Бондарев не поверил костюмеру и глазам Виктора Александровича. — Это пи… (вырезано цензурой)...ец. На экране это будет смотреться как бабушкина кофта, которую она приготовила себе на смерть. Замените.
Борис Сергеевич в своем халате-кимоно
Ну а куда там что заменить, если полдня уже отснято в кимоно? Оставили, конечно. Только вы знайте — если на экране Борис Сергеевич будет в бабушкиной кофте — это не бабушкина кофта. Это вполне себе приличное кимоно. Кимоно-халат. Домашняя одежда. Я лично видела, уж поверьте.
Пока снимали убийство, я прощалась с рыбками. Я смахивала набегающие слёзы, и рассказывала им про рыбий рай. Где много красных червяков, и у них там будут оба глаза. Рыбы внимательно меня слушали, и странно плавали. Брюхом кверху.
Вновь мои глаза увлажнились, и я почувствовала непреодолимую тягу пойти в буфет, и выпить чаю. Может быть, даже с лимоном.
В буфете сидели пиротехники, и доедали последний лимон, на который я так рассчитывала.
— Что с тобой? — Спросили меня люди, незапланированно лишившие меня радости. — Ты плакала? Тебя обидели? Кто-то измял твою одежду? Нет денег на утюг?
— Рыбки… — выдавила я, и замолчала.
— Рыбки умрут, — обрадовали меня пиротехники, — не плачь.
— Вы жестокие люди! — вырвалось у меня на эмоциях, — чёрствые и бездушные!
— Это жертва Большому Кино, детка, — филосовски ответили пиротехники, поедая лимон.
P.S. В последний момент, за пять минут до взрыва, рыбок всё-таки убрали из аквариума, и они остались живы. Так что при съёмках фильма ни одна рыбка существенно не пострадала. Их даже вернули обратно владельцам в соседний павильон. Мне так сказали.
Надеюсь, я заставила вас пустить горькую слезу. А если вы слезу не пустили — значит, вы пиротехник.
