Лидия Раевская | Дневник «На игре». 70-й день: Драка в «Караване»
Сегодня съёмки проходили в подмосковном Королёве, в каком-то узбекском кафе «Караван», очень подходящем под описание кафе «Шахерезада», придуманным Павлом Санаевым. Именно тут три дня будут снимать «сцену драки в кафе «Шахерезада». По крайней мере, именно так в сценарии обозначен этот эпизод.
Съёмочной площадкой было выбрано летнее кафе, примыкающее к основному зданию ресторана. Обычное летнее кафе: комнатный фонтанчик «писающая палка» по центру, столы-стулья, расположенные в плетёных нишах, и дверь подсобного помещения, на которую наши декораторы повесили значок WC. Повесили не шутки ради, а потому, что по сценарию одна из героинь должна будет ломиться в туалет с целью спрятаться там от хулиганов. Туалет в ресторане, конечно, был. Но находился он в основном помещении ресторана. Очень неудобно было бы снимать Агнию Дитковските, пробегающую вначале по всему периметру летнего кафе, выбегающую на улицу, лавирующую между машинами звукорежиссёров и фургоном светобазы, минующую в процессе убегания походный буфет, вскарабкивающуюся на ступени ресторана, и стоящую в очереди в этот самый туалет. По всем пунктам выходит, что повесить табличку WC на дверь подсобки – наилучший выход из ситуации. На всякий случай меня серьёзно предупредили, чтобы я табличке не верила, и в подсобку, приплясывая, не ломилась. Волшебного белого камня там нет. Опять же, на всякий случай, я всё равно вломилась в подсобку, и всё проверила. Ничего там нет. В перерывах между дублями пиротехники развлекали себя тем, что по очереди запирались в подсобке и подозрительно там кряхтели. А когда кто-то на эти звуки реагировал и распахивал дверь – громко кричали: «Занято!»
В общем, интерьер я вам описала. Теперь переходим к описанию сцены.
Сегодня снималась сцена, как я уже говорила, драки в кафе. По сюжету, Максим (Алексей Бардуков) пришёл туда с девушкой Леной (Агния Дитковските), и к Лене начали приставать хулиганы из числа приближённых к авторитету Хызыру. Их уже всех давно убили, вместе с Хызыром ещё на ЗИЛе в абразивном цеху, но хулиганы об этом ещё не знают. Максим начинает драться с хулиганами, и тут он впервые обнаруживает в себе геймерские способности: раскидывает мясистых дядек налево-направо, выделывая ногами неповторимые па, и ввергая хулиганов в уныние. Сцены с драками вообще считаются самыми сложными сценами, причём особая сложность заключается в том, чтобы эту сцену красиво и правдоподобно снять. Поэтому наши операторы, Слава Гурчин и Юра Литвинов, практически не слезают с какого-то нагромождения металлических трубок в стиле хайтек, представляющих собой некое подобие строительных лесов. Только металлических. Высоко сидят, далеко глядят. Снимают с двух камер: Литвинов из-под потолка, Гурчин – из-за спины дерущихся. Бардуков красиво выбрасывает вперёд руки-ноги, от чего хулиганы разлетаются вокруг Лёши веером, и это совершенно не похоже на драку. Совсем другой вид предстаёт, когда ты незаметно встаёшь за спиной у оператора, и смотришь в экранчик камеры: там происходит мясное убийство, Бардуковские конечности попадают точно в цель – по лицам-почкам хулиганов, и я знаю, как всё это будет потом выглядеть на экране.
Хулиганы, в количестве пять-шесть человек, периодически подбегали к гримёрам, и те рисовали хулиганам кровищу и гематомы различной степени тяжести. На столе у гримёров стоял пластмассовый стаканчик с кофе, и каждого, кто подходил к их столику, девочки предупреждали:
— Кофе не пить, это для съёмок, мы им актёрам лица поливаем.
По сюжету, драка, само собой, начинается со слов: «А ты чо такой дерзкий?», «Ты ваще с какого района?», и «Дай закурить» – поэтому сигналом к атаке служит выплеснутый Бардуковым в лицо хулигану кофе. Во время съёмок этого эпизода, одна из гримёров мечтательно сказала:
— А в Голливуде есть такой прикольный спрей – им лицо обрызгаешь, и от него пар идёт. Вот сейчас бы пригодился… А то холодным кофе обливаться как-то несерьёзно.
Кофе, кстати, кто-то в конце концов, всё же выпил.
Ближе к шести часам вечера основная часть группы уже откровенно засыпала там, где сидела. Потому что все они проснулись в четыре часа утра, и на площадке были уже в шесть. Причём, прошу заметить, что это я живу вблизи Ярославского шоссе, и мне до Королёва ехать минут двадцать, если без пробок. А обратно можно на электричке вообще за пятнадцать минут. Почти до дома. А ведь кто-то живёт под Подольском. И я слышала разговоры, что кто-то из группы заказывал такси на четыре утра, чтобы к шести приехать на съёмки.
В общем, группа засыпала, реагируя только на крики из раций. До конца съёмочного дня оставался ещё целый час, поэтому всех, кто ещё мог себя контролировать, можно было найти возле буфета, в очереди за кофе. Банка с кофе катастрофически быстро опустела за каких-то полчаса.
Павел Санаев, устало привалившись к монитору плэйбека, ни на кого не кричал и вообще не реагировал на бравые призывы Максима Малинина выйти из кадра.
Пиротехники, сбившись в кучу у дверей подсобки-туалета, больше не кряхтели и не кричали «Занято», и даже фонтан «писающая палка» писал как-то неохотно и вяло.
Последний съёмочный час давался очень тяжело. И тут сказывалась накопившаяся усталость. Ведь фильм снимается уже четвёртый месяц, и за все семьдесят съёмочных дней было около четырнадцати выходных. А у некоторых их не было вообще.
Мы любуемся египетскими пирамидами, фотографируемся на их фоне, и никто из нас не думает о том, каково приходилось тем, кто эти пирамиды строил, и сколько тонн костей лежат под тяжёлыми фундаментами пирамид.
Вы будете смотреть фильм Павла Санаева «На игре», и я не знаю, о чём вы будете думать. Надеюсь, что ни о чём. Потому что с головой уйдёте в просмотр фильма. А вот о чём буду в этот момент думать я – догадайтесь сами.
