Лидия Раевская | Дневник «На игре». День сорок второй: Взрывы под Подольском, часть 2
…Около четырёх часов утра приехали пожарники и машина реанимации, к половине пятого заминировали казарму, а без двадцати пять разбудили спящего Серёжу Чиркова и напомнили ему, что он актёр, играет тут Вампира, и щас полезет на вышку, где будет стрелять из гранатомёта.
Одна из гримёрш старательно расчёсывала длинноволосый парик, который будет на каскадёре – дублёре Марины Петренко, а вторая активно мазала гримом ещё не проснувшегося толком Серёжу.
— Мне такой страшный сон приснился… — вдруг открыл глаза Чирков. — И не спрашивайте, что мне снилось. Сам не помню. Но было страшно.
Никто его ни о чём и не спрашивал. Ибо за десять секунд до этого продюсер и два режиссёра громко крикнули в микрофон: «Тишина на площадке! Услышу хоть слово — убью!» Но Чирков этот момент пропустил, и теперь интересовался происходящим:
— Это что такое? — он потрогал висящий перед его лицом парик с причёской «Горшочек маслица для бабушки».
— Парикан кого-то из дублёров, — шёпотом ответила гримёрша, и боязливо оглянулась по сторонам.
— Фигасе парикан… — протянул Чирков. — Похож на презерватив «Эдита Пьеха».
Тут я басисто хохотнула, за что сразу выхватила три пачки люлей от продюсера и двух режиссёров сразу. Кстати, уже неделю почему-то не смеюсь. С тех пор. Прям как отрезало.
Чиркова закончили гримировать, после чего он сразу попал в руки костюмерам, которые принялись вешать ему на ногу какую-то кобуру. Точнее сказать не могу — в темноте не разглядела. Причём, продюсер настаивал на том, чтобы от Чиркова отстали, ибо кобура и вообще Чирковская нога в кадр не попадёт, но костюмеры всё-таки решили не рисковать. Второго дубля со взрывом не будет.
Кобура застёгиваться не желала. Костюмеры нервничали:
— Серёж, просто она под твоего дублёра была застёгнута, а у него нога тоньше, чем у тебя.
— Ну слава Богу… — Чирков обрадовался. — Хоть кто-то тут есть тоньше меня.
На этом смех и юмор закончились, и Серёжа полез на вышку, стрелять из «Мухи».
— Отойдите нафиг подальше! — крикнул в микрофон Максим Малинин. — Я вам говорю! Куда вы прям в эпицентр лезете?!
Пятьдесят любопытных ног сделали один шаг назад. А любопытные руки продолжали сжимать камеры, телефоны, и фотоаппараты, глядя в видоискатель любопытными глазами.
Я б тоже посмотрела. Только у меня именно сегодня накрылся тазом фотоаппарат. О чём я, собственно, всю смену и сокрушалась, доведя минимум пятерых людей до состояния нервного срыва.
Без двух минут пять утра.
На площадке работают две камеры: одна за спиной Чиркова, на вышке, вторая нацелена на казарму. Которой осталось жить две минуты. Но она об этом не знает.
Ровно в пять раздался голос Максима Малинина:
— Джип поехал! Поехал джип!
И на площадку влетел тот самый джип, в котором ранее сидела Рита, а теперь сидит каскадёр в парике. Через десять секунд последовала команда:
— Взрыв!
И раздался взрыв.
Блин, это надо видеть собственными глазами… Не знаю какими нас словами крыли проснувшиеся в пять утра жители Подольска, но подозреваю, что самыми последними. Грохот был неимоверный. Пламя столбом метнулось в небо, осветив не только весь овраг, но и добив, по-моему, аж до Красной Площади. В стороны полетели горящие обломки, и любопытный народ инстинктивно дёрнулся вперёд, на что заметивший это движение Малинин громко закричал в микрофон:
— Куда вы, бл…, лезете??!! Отойдите назад, пока не потушили!
Огонь потушили очень быстро, что меня опечалило. Зрелище было красивое.
Обернувшись, я наткнулась глазами на очень грустного осветителя.
— Что случилось, Николай? — Я решила проявить товарищеское участие. — Тебе упал на балду обломок? Ты тоже сломал фотоаппарат? Нет прежней свежести? Ты хочешь поговорить об этом?
— Я не видел взрыва, — мрачно ответил Коля, и влажно блеснул голубым глазом.
— Как ты мог его не видеть??!!!
— Очень просто. Мне костюмеры сказали, что вначале в казарму должен врезаться джип, а уже потом будет взрыв… — секундная пауза, глаз блестит. — Короче, я джип в это время снимал.
Сказать честно — меня разобрал нездоровый ржач, на который Коля предсказуемо обиделся, и теперь более не считает меня своим товарищем.
— Всем спасибо, смена окончена, — раздался голос продюсера, и на площадке начался движняк: кто-то кинулся убирать аппаратуру, кто-то направился к своей машине, кто-то носился по оврагу с криками «В Беляево кто-нибудь едет? Меня подкинете?»
Наступило утро нового дня…
Мы не прощаемся с Подольском. Впереди ещё несколько ночных смен, последняя из которых закончится полным разносом базы.
Вот этот момент я не пропущу ни за что.
Хотя понимаю, что придётся покупать новый фотоаппарат…
