Лидия Раевская | Дневник «На игре». День тридцать девятый: Колеса ЗИЛа
Вы когда-нибудь были на заводе ЗИЛ? Может быть, крали оттуда что-то? Искали там клад? Водили девушек на экскурсию? Больше ничего в голову не лезет… Потому что, по моим скромным наблюдениям, там можно или что-то красть, или снимать кино. Ну и работать, наверное, тоже. А больше там делать нечего. Да и не пустят вас туда без причины. И уж тем более, не выпустят обратно.
В общем, ценой неимоверных усилий, я проникла на территорию завода ЗИЛ, и что я там увидела? Правильно. Светобазу съемочной группы. Здоровенный такой трейлер, который возит не знаю что, но, по-моему, ядерный реактор. Стало быть, съемки теперь у нас тут.
В огромном ангаре, куда запросто поместится самолет и сборная Японии по сумо (в составе трехсот человек), Павел Санаев снимает интерьер автобазы уголовника Хызыра. Автобаза, конечно, прикрытие. На самом деле — это притон для уголовников и место для дислокации наемных боевиков. В абразивном цеху ЗИЛа выстроены декорации: длинный стол, заставленный мисками-кружками, и, подвешенный на крюк, над огнем висит двадцатилитровый казан с пловом. Снимается сцена приезда на базу боевиков, и сцена их убийства геймерами в момент поглощения наемниками пищи. Ужасная кровавая сцена. Снимается она уже пятый день, поэтому плов успел слегка протухнуть. А бюджет, между прочим, не резиновый. Чтоб продукты каждый день переводить. Поэтому в конце каждого съемочного дня этот плов выгребали из чана, запихивали в мешок, а утром снова клали в казан. И не просто клали. Казан, я напомню, двадцатилитровый. Бюджет не резиновый. Плова в наличии — два килограмма. Теперь вопрос: как сделать, чтобы этого плова стало двадцать килограмм, не потратив при этом денег?
Пока вы думаете, я отвечу: берется фанерка… Дальше рассказывать? Берется фанерка, кладется в казан на пять сантиметров ниже его краев, и на нее высыпается плов. И пофигу, что под ним восемнадцать литров пустоты. Вам все равно не видно будет. Кстати, не такая уж под ним и пустота. Чтобы создать видимость того, что плов горячий и от него идет пар – под фанерку положили дымовую пиротехническую шашку. Подогревать плов до восхождения пара никто не решился. Пятый день плову-то. Ага. И так дышать трудно. Я все так подробно описываю для того, чтобы добить вас окончательно: актерам-боевикам надо было его есть. Но, опять же в целях экономии (потому что хоронить тридцать отравившихся мужиков никто не хотел), плов они ели только в первый день съемок. А потом только делали вид, что ели. Не знаю даже, что лучше: один раз отравиться и умереть, или неделю зависать над миской с тухлячком, делая вид, что ты его трескаешь, и активно насыщаешься углеводами. «Тяжела и неказиста жизнь российского артиста»…
Тем временем, в ангар загнали длинную фуру, в которой, прикинувшись тушенкой, прятались боевики. То есть, если открыть двери — видно только ряды ящиков с тушенкой, а вот за ними — замаскированная дверь. За которой, собственно, прячутся боевики. С тушенкой тоже получилось смешно. Поскольку за рекламу существующих фирм, выпускающих тушенку, никто группе не платил, а мы не альтруисты — то этикетки на коробки решили напечатать сами. И город нужен был несуществующий. Вариантов было много, благо, креативить наши люди умеют, и ого-го как, но Санаев выбрал самый политкорректный из всех предложенных вариантов: «Тушенка говяжья. Город Натяговск». Название всем понравилось и прижилось.
Операторов вместе с камерами загнали под потолок, на полку с огромными шлифовочными дисками, и, следя за тем, чтоб они не навернулись с семиметровой высоты, попросили их снять кино. И они сняли, представьте себе. Сняли все. Как приехала фура, как оттуда вылезли боевики, и как их командир договаривался с Хызыром. Потом операторов оттуда аккуратно убрали, и переместили вглубь ангара, чтобы на этот раз снять как вдоль стеллажей, заваленных опять же шлифовочными дисками, крадется Доктор, стреляет в одного из боевиков, и дает сигнал о нападении остальным геймерам: Комару и Длинному.
Операторы осмотрели стеллажи, и решили, что они какие-то подозрительно чистые. Прям как будто здесь на самом деле детали для машин шлифуют, а не боевиков прячут. Поэтому, для придания интерьеру следов запустения, их решили покрыть паутиной. И для этого вовсе не пришлось запускать на съемочную площадку грузовик пауков. Оказывается, существует жидкая паутина, в спрее. Опрыскали ей все стеллажи — и пожалуйста. Повсюду висит паутина. Такая же липкая и противная. Я щупала. Только в руках сразу рассыпается. Паутиной опрыскали и Доктора. Потому что он же под этими стеллажами ползает-прячется. Значит, голова должна быть в паутине. Доктора, понятно, никто не спрашивал, и на тщательно уложенную заботливыми руками девочек-гримеров прическу Паши Прилучного выпустили солидную порцию жидкой паутины. Вот теперь все как надо. Все в паутине, все в запустении, Паша красив, и боевики давятся пловом. Все как в жизни.
В самую последнюю очередь снимали финальную сцену: убийство боевиков. И для этого три часа к ней готовились. Во-первых, сцену снимали сразу двумя камерами: одна камера снимала крупным планом боевиков, а вторая — Длинного и Комара, появляющихся под потолком, и прицельно стреляющих по наемникам. Сложность еще заключалась в том, что движения геймеров должны быть максимально синхронными. А во-вторых, по задумке режиссера, на оставшихся в живых боевиков из-под потолка должны упасть штук десять колес от легковых машин. Как эти колеса покатятся – предсказать было невозможно. Поэтому для начала сверху скинули одно колесо, и оно проскакало по всему ангару, просвистев у каскадеров над головой. Результат режиссеру понравился, и под потолок подняли еще десяток колес. И укрепили их на каких-то качелях, чтобы скинуть оттуда все разом в нужный момент.
Перед моим носом поставили троих мужиков в камуфляже, дали им автоматы, и приказали стрелять. Ну, они и выстрелили. Целились, судя по всему, в мой левый глаз. Но поскольку он у меня косит с рождения — промазали. Раздались выстрелы, у меня заложило уши, и поэтому посыпавшиеся на меня гильзы я даже не сразу заметила. Контузило, наверное. В рассеявшемся пороховом дыму я успела заметить, как под потолком появились геймеры, и начали стрелять по боевикам. Меня снова контузило.
К финальной части — скидыванию колес, готовились еще час. Приехала машина реанимации (меры предосторожности), всех каскадеров тщательно проинструктировали, прикидывали приблизительную амплитуду разлета колес по помещению, и прятали операторов и камеры в большой деревянный ящик, похожий на курятник. В этом домике Наф-Нафа операторы долго совещались, выставляли фокус на камерах, долго спорили, и, наконец, закричали в микрофон:
— Всем разойтись! Снимаем колеса!
Я, например, спряталась за три стеллажа с дисками. Хотя в последнюю секунду мне вдруг подумалось, что если отскочившее колесо попадет в стопочку вот этих дисков, каждый из которых весит минимум сорок килограммов — я не успею увидеть, как вырастут мои дети, и на кого будут похожи внуки… Но колеса просто дружно рухнули вниз, никуда не отскочив. Зато красиво раскатились веером, чудом не задев Доктора.
Смена закончилась. Реквизиторы снова сложили в мешочек плов, отмыли казан, собрали с пола гильзы (потом пригоди-и-ицца…), реаниматоры с недовольными лицами загрузились в машину и уехали спасать других людей, которым не так повезло как нашим актерам. А я, оглохнув на оба уха, и окосев теперь уже на оба глаза, вернулась домой для того, чтобы снова РАБОТАТЬ.
Комментирует Павел Санаев
Так, ну с какой же стороны начать… Наверное, начнем с завода «ЗИЛ». Завод «ЗИЛ» вообще производит впечатление какого-то инопланетного мира, особенно те его цеха, которые находятся в самом страшном запустении. В них стоят какие-то непонятные заржавевшие, обугленные машины с четырехэтажный дом, какие-то дикие шестеренки… Вы не поверите, но «ЗИЛ» до сих пор выпускает свои автомобили по технологии, по-моему, 40-х годов. У меня все это вызвало ассоциации с каким-нибудь фантастическим фильмом из серии: «на этой заброшенной планете когда-то были странные машины»…
Панорама абразивного цеха
А первоначально, кстати, мы хотели снимать в другом цеху. Он нам тогда больше приглянулся, поскольку там было много разных стеллажей, каких-то красивых световых теней, было большое количество транспортировочных лент, и помимо всего этого стояли большие металлические чаны, похожие на мусорные баки, полные мелкой черной пыли. И вот весь этот цех был в этой черной пыли. И мы не могли понять, что же это такое? Было такое ощущение, что это цех по производству черной пыли. Тем более, что в нем еще стояли два вагона тоже битком набитые этой черной пылью. То есть, все говорило о том, что стоит огромный цех и производит вот эту черную пыль, которую потом куда-то увозят в этих вагонах.
Назывался этот цех — «земледельческий». И пыль была очень странная: вроде как земля, но как будто в нее добавлено что-то вроде графита. И в соседнем цеху я наконец-то увидел то, из чего эта пыль получается — это форма для отливок. То есть, они отливают детали в земляных формах, и потом эти формы перемалывают в пыль и заново пускают в производство. И вот мы решили в этом земледельческом цеху снимать. Но дело в том, что оба раза мы смотрели этот цех в субботу и в воскресенье. А потом, когда приехали туда в понедельник, то выяснили, что это рабочий цех, и когда мы в него сунулись без респираторов, то на нас там все смотрели абсолютно дикими глазами, не понимая, что здесь делают эти идиоты… В общем, мы там постояли несколько минут, после чего Максим Малинин сказал, что мы сейчас все погибнем от этой пыли, и поэтому отсюда срочно надо уходить. В итоге, мы стали искать другой цех, которым стал абразивный. Тоже, надо сказать, не самое полезное для здоровья место.
Магомет Костоев в роли Хызыра
Что касается того, что наемники у нас не простые, а тщательно продуманные, то историю их появления я уже рассказывал в одной из предыдущих статей. А Хызыр в данном случае — некий полукриминальный элемент, который решил подработать, предоставив этим наемникам перевалочный пункт. Поскольку их перебрасывают за шестьсот-семьсот километров, то где-то же им надо выйти, чтобы перекусить, оправиться, отдохнуть.
«Тушенка говяжья, город Натяговск»
«Тушенка говяжья, город Натяговск»… Я все обещаю написать про жаргон нашего оператора, и думаю, что ближе к концу этого проекта обязательно сделаю это. И вот слово «натяговск» — это как раз слово из жаргона Владислава Гурчина, вернее — навеяно его жаргоном, поскольку слово «натягивать» было одним из его любимых слов.
Что же касается колес, то здесь Лида немного напутала. Эти колеса падали вот для чего: когда в живых оставалось пять-шесть боевиков, то нашим ребятам надо было буквально на секунду их чем-то отвлечь, чтобы потом положить всех сразу перекрестным огнем. И вот как раз с этой целью Доктор и стрелял по подвешенным на понтоне колесам. А коробочка, похожая на курятник, была сделана по необходимости, поскольку, куда полетят колеса, было непонятно, а если такое колесо, сброшенное с высоты шести-семи метров влетит в камеру, то камере кранты. И поэтому в большом ящике, в котором помещались оператор с камерой, вырезали дырочку, через которую эту сцену и снимали.
Тот самый плов
А плов реально завонялся… Вот я сейчас вспомнил об этом, и меня прямо затошнило…
