Александр Голубчиков | Кинотавр 27: Состояние кино (часть 2)
Прежде, чем продолжить разговор об альтернативных номинациях, хочется процитировать куратора конкурсной программы Ситору Алиеву, которая сравнила то, с чем пришлось столкнуться при отборе фильмов с подростковым гормональным взрывом. В связи с тем, что сегодня съемки кино стали очень доступными, авторы снимают что хотят: фильмы без завязки, без финала, на основе своих личных переживаний. Но количество пока не перерастает в качество. Потому так важно в рамках Кинотавра усилить образовательные программы, в частности, в коротком метре, на которые есть спрос.
С другой стороны, ряд признанных отечественных режиссеров, имена которых уже известны широкой публике, в ожидании объявления программы крупных международных фестивалей, отказались от участия в программе Кинотавра, хотя могли быть в нее приглашены. Они вполне могли бы изменить настроение фестиваля, задать новые векторы, но увы. Очевидно, что большой международный конкурс выберет только одно имя, остальные же останутся не у дел.
Но я продолжу с номинациями. Итак:
РАСТЯЖЕНИЕ: Иван
другие претенденты: Зоология
Фильм "Иван" режиссера Алены Давыдовой - единственный фильм программы, в котором в титрах было указано "фильм имярек", ни Кирилл Серебренников, ни Иван Твердовский себе такого не позволили, и единственный же в категории "6+". История о побитом судьбой мужчине, в прошлом которого были свершения и подвиги, а осталось лишь одиночество, в жизни которого на один день появляется лучик солнца в лице шестилетней девочки. Она поменяет его жизнь, заставит вспомнить прошлое, побороть свои страхи и вновь стать героем. У фильма, продюсерами которого стали Алексей Герман-мл. и Светлана Кармалита, мог быть большой зрительский потенциал и прокатный успех, если бы он не был так зануден и нетороплив. Сотни раз рассказанная прежде история, в том числе и Джоном Хьюзом в "Кудряшке Сью", сворачивает зрительскую челюсть унылостью манеры повествования. Из нее можно было сотворить хорошую короткометражку или бодрую семейную мелодраму, но в таком виде ее навряд ли осилят даже любительницы слезоточивых семейных историй канала Россия 1.
Картина Ивана Твердовского «Зоология» также могла бы уложиться в более короткий формат, ничего не теряя, в своем содержании. Твердовский перебарщивает привлечением внимания к внезапно выросшей у героини своей картины особенности в виде хвоста, выпячивая его по поводу и без. Впрочем, растяжение этой картины не столь значительное, как у «Ивана», о достоинствах же картины я скажу ниже.
В ШАГЕ ОТ ЗРИТЕЛЯ: Хороший мальчик
другие претенденты: Коллектор, Человек из будущего, Разбуди меня
В этой номинации расположились фильмы, авторы которых думали не только об удовлетворении своих творческих амбиций, но и о зрителе. И победителем в номинации становится «Хороший мальчик». Кино, снятое по многократно переработанному сценарию Михаила Местецкого, несовершенно, можно найти массу поводов для придирок: и сюжет рваный, и действие по ходу сюжета каждый новый день с заводится с небольшой пробуксовкой, и финал больше бы подошел для индийского фильма; и кино, на самом деле, снято не про современных подростков, а про каких-то универсальных, больше похожих то ли на американских, то ли на родителей тех, кому в этом году предстоит покидать стены родной школы. Подобная проблема присутствовала и в прошлогоднем «14+» Андрея Зайцева, который был снят как бы про современных подростков, а на самом деле – про чудесные школьные годы их родителей. При всем этом, «Хороший мальчик» обладает наивысшим зрительским потенциалом, а если компания Дисней приложит больше усилий к продвижению ленты, чем было сделано с «Звездой» и «Рассказами», у «Хорошего мальчика» есть все шансы оставить след в прокате.
Монокино Коллектор, где Константин Хабенский исполняет единственного персонажа, которого видит зритель, удерживает внимание этого зрителя на протяжении 75 минут. Это узнаваемо, увлекательно, Константин Хабенский – один из немногих современных актеров, способных привлечь в кинозалы зрителя своим именем. Конечно, картина не без проблем, но они настолько несущественны, что упоминание о них может показаться смешным, поскольку они укладываются в меру кинематографической условности. И правда, что это за элитный коллектор такой, что его хорошо знают в светской тусовке, а его персоной и поступками интересуются на радио «Эхо Москвы»? Почему в его смартфоне после окончания звонка продолжают звучать гудки, а герой разговаривает по «главному» экрану своего айфона. Но это все мелочи, которые к сути ленты отношения не имеют. Это фильм про циника, который готов доставлять неудобства людям, которых он, возможно, и не знает, для достижения своей цели. По сути, профессия персонажа роли не играет. Это история о человеке, которого загоняют в угол и вынуждают действовать по обстоятельствам и идти на сделки с совестью, когда иного выхода нет.
Для Человека из будущего Романа Артемьева, как ни к одной другой, подходит подзаголовок данелиевской комедии «33»: «Ненаучная фантастика». Это комедия, пропитанная настроением советского кино. Она в меру абсурдистская, несуразная, местами сатирическая, по-доброму дурашливая, какой, по логике, и должна быть сегодня картина про маленького человека, который, вдруг, в результате собственных действий, становится знаменитостью мирового масштаба. Наверное, это хорошо, что большинство потенциальных зрителей этой ленты, не видели короткометражного «Спасителя», из которого растут ноги «Человека из будущего», потому как знание содержания короткометражного фильма-анекдота, настраивает фантазию на определенные рельсы, которым сочиненный Артемьевым сюжет, и не думает следовать. В фильме найдется место и фантастическому развитию событий, но главное в нем – стремление героя обрести личное счастье.
Медитативный триллер Гийома Проценко «Разбуди меня» – представитель фильмов, претендующих на то, чтобы именоваться жанровым кино, но сворачивающих с жанровой колеи в самый неподходящий момент. История о женщине, находящейся, во всех смыслах, в пограничном состоянии: она работает на таможенном контроле в аэропорту, ей снятся вещие сны, плохо отличимые от реальности, она не может поверить в бесследное исчезновение своего мужа, а когда влюбляется в другого мужчину, оказывается перед выбором – действовать по любви, или по совести. И в этом пограничном состоянии кроется главная проблема фильма: отличить сны от реальности довольно сложно не только героине фильма, но и зрителям в зале, а избранный режиссером прием, призванный проводить черту между реальностью и дремой, не всегда срабатывает. Зритель, которого поминутно сбивают с толку, начинает нервничать, что не идет на пользу картине. Впрочем, у фильма есть проблема и на уровне сценария, которую сложно списать на кинематографическую условность – его героиня, осознав, в какую игру ее втянули, слишком быстро, без мук совести, принимает правила этой игры, не продемонстрировав даже небольшого сомнения в правильности своего выбора. Тем не менее, это интересная игра в жанр, а у актрисы, сыгравшей главную роль в «Разбуди меня», большое кинематографическое будущее.
ВЫСКАЗЫВАНИЕ: Ученик
другие претенденты: Зоология, Рыба-мечта
Фильм Кирилла Серебренникова являет собой редкую для современного российского кино провокацию. Тут вам и антиклерикализм, и тема нетрадиционных отношений, и кажущегося подросткового всемогущества (в чем «Ученик», конечно, перекликается с «Хорошим мальчиком»). Вырванные из контекста цитаты из Библии становятся грозным оружием в руках трудного подростка, который орудуя священными текстами, как мечом, превращает в ад жизнь учительницы, которая пытается ему сопротивляться и разить обидчика его же оружием. На волне акций православных активистов, призывающих к запретам всего и вся под предлогом оскорбления чувств верующих, выход этого фильма, без сомнения, подольет керосина в дискуссию о границах вмешательства церкви в устои светского общества. И вот что удивительно, запретить «Ученика» воинствующие клерикалы не смогут, потому как никакого оскорбления чувств верующих в том, что герой Петра Скворцова жонглирует цитатами из Ветхого и Нового завета, по сути, быть не может.
Серебренникову не удалось избавиться от театрального прошлого «Ученика» и даже человеку, не смотревшему пьесу «(М)ученик» на сцене Гоголь-Центра, очевидна некоторая искусственность и наигранность происходящего на экране, несмотря на изобретательную камеру Владислава Опельянца, который всеми доступными способами не допустил превращения экранизации пьесы Майенбурга в телеспектакль. Авторское высказывание не останавливается на том, к чему может привести потворство религиозной псевдонравственности, и переключается на общее состояние общества, в котором всемогущество Создателя, который управляет всем, приравнивается к персонам власть предержащим. Тем не менее, при всем несовершенстве, это самый зрелый фильм программы с выраженной авторской позицией – этим, к сожалению, похвастать в этом году смогли немногие.
«Зоология» Ивана Твердовского – высказывание иного рода. Героиня его картины – живущая с мамой работница городского зоопарка, в свои 50 с небольшим лет еще не устроившая свою судьбу. Однажды ночью у нее отрастает хвост, который женщину на первых порах пугает, но его существование героиню вполне удовлетворяет, и даже делает ее привлекательной в глазах молодого врача. Очевидно, что Твердовский говорит о человеческих комплексах, о том, что у каждого человека, наверняка найдется недостаток, который, пока не становится очевидным окружающим, не доставляет человеку неудобств, но будучи объявленным во всеуслышание, может сделать человека изгоем. И тут выясняется, что люди, когда среди них появляется чужак, чаще всего превращаются в зверей. Рассказ Твердовского о природе человеческих взаимоотношений до поры даже занятен, хотя моментами возникает ощущение, что режиссеру изменяет чувство меры. В наибольшей степени эта чрезмерность проявляется как раз в финале картины: в угоду шокирующей развязке, Твердовский рубит индивидуальность своей героини на корню, когда выясняется истинная природа ее романтической связи. Режиссер не дает своей героине второго шанса, заявляя финальной сценой, что единственный путь для людей, ощущающих себя иными, в современном обществе – не объединение с себе подобными, а слияние с толпой.
«Рыба-мечта» Антона Бильжо притворяется курортным романом и, наверное, единственная из картин конкурсной программы, где высказывание режиссера формулируется четко и не предполагает трактовок. Возможно, именно по этой причине, картину обошли фестивальные награды, хотя лента в больше мере, чем иные, относится к разряду фестивального кино, при этом оставаясь вполне зрительской. Корректор, прилетевший на прибалтийский курорт, чтобы в спокойной обстановке поработать, встречает «то ли девушку, а то ли видение». Северная дева, возникшая, подобно сирене, из пучины морской, одним своим присутствием и сладким голосом пресекает любые попытки поработать, поскольку требует к себе постоянного внимания. В то же время, темпераментная барышня, стоит только ее отправить погулять, бросается на шеи других мужчин с единственной целью вызвать ревность у мужчины, которого она для себя выбрала. Это может показаться немного сексистским, но после просмотра картины можно сделать вывод, что женщины, по природе своей, хищницы: они пожирают своих партнеров, если они оказываются достаточно слабыми, жаждут размножения и тянут мужчин на дно.
КОНЕЦ ПРЕКРАСНОЙ ЭПОХИ
Окидывая взглядом прошедший Кинотавр, с его программой полного и короткого метра, вдруг с еще большей теплотой вспоминаешь фестивали двух прошлых лет. Влияние министерства под руководством Владимира Мединского на культуру еще не было так велико, но постепенно давало о себе знать, то скоропостижным введением прокатных удостоверений для фестивальных показов отечественных фильмов, до законом о запрете мата в произведениях искусства, то отказом финансировать фильмы, которые демонстрируют российское общество в невыгодном свете. В результате этих решений «Комбинат «Надежда» так и не вышел в прокат, «Страна Оз» зазвучала по-новому, режиссеры, которым вырвали острые языки законами, ушли на телевидение снимать сериалы, а новых, владеющих языками эзоповыми, пока не появилось. Как не появилось и тех, кто бы в должной мере овладел языком кинематографическим. Возросшее количество выпускников киношкол не переросло в качество. Работы, присланные на нынешний Кинотавр, по меткому выражению Ситоры Алиевой, представляли собой постмодернистский апокалипсис.
В программе короткого метра нашлось место для одной яркой жанровой работы – комедийной ленты «Ну, здравствуй, Оксана Соколова», попытки обращения к жанру триллера в ленте «Лалабай», и одного дерзкого и актуального фильма «Кризис», снятого минимальными средствами и отмеченного жюри фестиваля. Открытий, после которых за авторами выстроились очереди из продюсеров, желающих сделать с этими режиссерами большой кино, не случилось. В сравнении с прошлыми годами, когда фестиваль открывал имена режиссеров Михаила Местецкого, Григория Добрыгина, Ярослава Жалнина, этот год не сулит радужных перспектив.
Тут можно было бы вспомнить старинный анекдот про Изю, который еще дома, но крышку уже выносят, и начинать похороны российского кино, но почему-то в глубине теплится надежда, что нынешний кризис – явление временное. Что выделенные на кинопроизводство в год российского кино деньги конвертирутся в продукт, который будет интересно смотреть и разбирать, а результат проявит себя уже через год. Хочется верить, что наступивший в прошлом году конец прекрасной эпохи лишь знаменует новый рассвет. Очень хочется верить…
