Максим Марков | «Левиафан», разобранный по косточкам: тринадцатая глава
Как и двенадцатая глава, тринадцатая вышла у нас в двух частях: вот первая, вот вторая. А сейчас – подытожим.
- По словам режиссёра, на момент съёмок фильма в Териберке было «вполне убогое городское освещение», «ночью – кромешная тьма». Так что на мосту по-прежнему стоят не местные, а поставленные группой и работающие от «левиафановского» генератора фонари. «Они создают глубину и перспективу», поддерживая необходимый для кадра объём и позволяя «лучше увидеть все плоскости того пространства».
- Звягинцев вспоминает, что жители Териберки после просмотра картины «сказали, что мы всё приукрасили, что на самом деле всё значительно хуже».
- Сцену ночного визита мэра начали снимать со взгляда на героев Вдовиченкова и Серебрякова - восемь или девять дублей, от появления хозяина дома до отъезда непрошенного гостя. При этом, даже оставаясь за кадром, Роман Мадянов играл в полную силу: на площадке писали живой звук.
Но во время перестановки камеры произошло непредвиденное: Владимиру Вдовиченкову стало плохо, сниматься дальше он уже не мог. Мадянов, таким образом, на своём крупном плане играл только с Серебряковым, лишь подразумевая слова и фигуру отсутствующего коллеги. В монтаже все реплики были совмещены воедино, сохранив тем самым «полное ощущение присутствия».
- Режиссёр признаёт, что актёры «вновь были хорошо пьяны»: «Пластику, артикуляцию, неровную речь – всё это можно сымитировать. Но взгляд!.. То, что происходит в глазах, эту тёмную бездну разверстую, омут этот – сыграть, мне кажется, невозможно». Однако убеждённость Звягинцева опроверг Роман Мадянов, перевоплотившись в пьяного, будучи «как стекло» трезвым.
- Шесть сыгранных Мадяновым «своих» дублей отличались по интонации: «первые три он немножечко комиковал», после чего режиссёр попросил его сделать «так, чтобы было страшно», чтобы его слова «У тебя никогда никаких прав не было, нет и не будет!» прозвучали как приговор. Артист согласился с тем, что это «правильное решение» - «играть всерьёз, не комиковать».
- Режиссёр обращает внимание на то, что камера начинает приближаться к адвокату и мэру – «как бы сближая их друг с другом» - после того, как прозвучала фамилия Костров.
- Охранника мэра сыграл актёр Сергей Граб, получивший своё задание: «Что бы ни происходило, ты будешь защищать его. И поэтому ты постоянно на стрёме». Резкий звук внутри дома, оправдывающий его взгляд наверх, был добавлен уже на этапе озвучания.
- Звягинцев лишний раз напоминает, что на месте декорации дома до съёмок не было вообще «ничего, кроме ягеля и брусники с черникой». И даже «веточки, шуршащие на ветру», были высажены группой как часть декорации.
- Режиссёр не стал в фильме объяснять, почему Николай так и не вышел к мэру со своим ружьём – но подразумевается, что его остановила и урезонила Лиля: это можно понять хотя бы по сцене, не попавшей в картину («Получается, мы демонстрируем зрителю причину, по которой он не вышел»), но сохранившейся в подборке удалённых эпизодов.
Её отголосок внимательный зритель если не заметит, то почувствует краем глаза в зеркале – куда компьютерным способом была вклеена отходящая от Серебрякова Лядова. «Мы зеркально развернули это изображение, сделали ему лёгкий муар, заляпали «грязью» (у старого зеркала не идеальная поверхность), прорезали вот это зелёное растение и волосы мальчика», - лишний раз доказывает Звягинцев необходимость компьютерных эффектов даже в сугубо авторском кино.
- Для съёмок фильма из Москвы в Териберку были привезены три ружья. Для своего героя Алексей Серебряков выбрал ружьё сам, оставшиеся были распределены между Степанычем и Пашкой.
- Заявляя знаменитое «чеховское ружьё», от которого следует, казалось бы, ждать непременного выстрела, Звягинцев намеренно нарушает драматургический «закон», давая ружью выстрелить только по бутылкам – «в пустоту». В связи с этим ему остаётся только сожалеть о своём сделанном во время каннской пресс-конференции признании, касающемся того, что в основе сюжета лежит трагедия Марвина Джона Химейера: «Я этим как бы заложил матрицу сюжета в зрительское сознание».
Одни после этого «ждали, что герой сядет на трактор и отомстит обидчикам», другие принялись режиссёра «мутузить»: «Только одурманенный пропагандой, незрелый и инфантильный ум может утверждать, что только в Америке такое возможно. А если зрелый, да ещё и неглупый, значит – подлый, потому что лживый!» Сейчас, конечно, давно уже понятно, что случай с Химейером «явился только поводом к мысли о том, что могло бы быть с подобным сюжетом у нас».
P.S. ООО «Нон-Стоп Продакшн» особо просит указывать на то, что сделанные мною скриншоты могут использоваться только в рамках настоящего проекта.
