Максим Марков | «Левиафан». Разбор по косточкам. Глава 13: визит мэра (часть 2)

29.10.2016 16:41

КАДР №107: «Ой-ёй, только не продолжай, я уже обосрался. Очень страшно»

- Мадянов – артист с огромным комическим потенциалом. Обычно он играет твёрдых мужиков, но если рассмешит – то рассмешит. Вот и это его «Я уже обосрался» – вам нужен был здесь смех, чтобы сцена не ограничивалась одним только страхом?
- На этот вопрос я вам хочу ответить поподробнее. Дело в том, что когда в итоге мы развернулись на Мадянова, то сняли с ним шесть дублей. Из которых первые три он немножечко комиковал. Действительно, комические роли ему удаются блестяще, он умеет это делать, он феерически талантливый артист, просто невероятный. Но после третьего дубля я понял, что это совершенно неправильный путь, не туда мы идём. И сказал: «Роман, эта игра уже у нас в кармане. Если я решу, что сцена должна быть такой шутовской, смешной, то этот материал уже есть. А давай сделаем теперь что-то другое, давай сделаем так, чтобы было страшно».
Я хотел добиться такого ощущения, что сейчас может случиться всё что угодно. Что сюда приехал монстр, чудовище. Чтобы когда он говорил: «Вы все – насекомые, не хотите по-хорошему», – возникло ощущение, что сейчас он сделает что-то невозможное. Бояться ведь ему нечего: рядом такой жлоб здоровенный с пушкой. А главное, чего ему смущаться: всевластье как вседозволенность, не знающая границ, – черта, отличающая этих людей… Я хотел, чтобы «прозвучал» весь ужас этой власти, которая, не дай Бог, переведёт свой взгляд на тебя – и ты думаешь: «Господи, зачем я здесь стою?!.»
Мадянов это попробовал и сам говорит: «Это правильное решение, давай так и делать». Ну и я ему: «Смешно, Роман, будет в любом случае – на это сработает сама ситуация и некоторые нюансы вашего диалога. Но когда ты скажешь: «У тебя никогда никаких прав не было, нет и не будет!» – надо, чтобы это прозвучало как приговор. Чтобы все в зале обмерли, поняв, что это действительно так: не было прав, нет и никогда во веки веков не будет, вот ты кто для него, простое насекомое».

Смеха, повторю, будет предостаточно – и в кабинете: «Я папочку открыл и чуть не о-х*-ел», - и дальше, там много этих элементов, это действительно так. Поэтому мы избрали направление играть всерьёз, не комиковать. К тому же смешно – это не когда пытаются рассмешить, а когда узнаваемо, когда очень верно что-то подмечено в жизни и сыграно так, что думаешь: «Как же это точно!»
- Фразы у вас и правда абсолютно из жизни.
- Но дело даже не в самих фразах, а в том, как он там оборачивается к охраннику («Я, может, мировую хотел с тобой выпить… Хочешь?..»), как он ловит взглядом пространство, какие у него жесты, мимика – всё это уже само по себе смешно. Фактура – пьяный человек; и если актёр точно всё это играет, это вызывает узнавание и улыбку уже как минимум. Ну, а некоторые фразы, конечно, бьют наповал…

КАДР №108

КАДР №109

КАДР №110: «Послушайте, Вадим Сергеевич, ну зачем вы это делаете?..»

КАДР №111: «У тебя никогда никаких прав не было, нет и не будет!»

- Вот эту реплику Вдовиченкова «Да пошёл ты на х*й» мы немножко прикрыли фразой Мадянова – так что она не слышна, но угадывается русским ухом безошибочно. И дело тут вовсе не в цензуре на ненорматив, а просто это очень изящно легло: одна фраза на другую, когда каждая в отдельности ясна, но звучащие вместе, они словно бы редуцируют друг друга, то есть, вроде как прозвучали слова, а вроде как и нет…

КАДР №112

- Как я уже сказал, Мадянов играл всю сцену по полной выкладке, просто первые две минуты он был за пределами кадра, за «спиной» у камеры. Слава Богу, сцена была решена так, что в конце плана «на крыльцо» мы выходим вместе со Вдовиченковым сюда, на двоих с Мадяновым. Это было органично: Серебряков ушёл наверх, а Вдовиченков подошёл унимать Мадянова – и мы с камерой его сопровождаем. Тут было постелено полотно, рельсы, на них стояла телега – благодаря чему мы «отъехали» и встали на два профиля. А когда прозвучала фамилия Костров – камера начала приближаться, медленно-медленно, как бы сближая их друг с другом.

Таким образом, финал сцены был решён первыми восьмью дублями, каждый раз мы играли всю сцену целиком, от выхода Серебрякова из дома до отъезда мэра. И потому, когда у нас с площадки «исчез» Вдовиченков, мы бы уже вернуться к финалу не смогли. Тут нам просто повезло.
- Про Мадянова можно говорить часами, потому что он действительно артист колоссальный. Но в данном кадре мне также интересен этот «жлоб» – охранник, который как бы в тени, но всё время рядом с мэром. Это ведь актёр, а не человек из массовки?
- Актёр (Сергей Граб - ММ). Я сказал ему: «Ты будешь в кадре всю сцену – и поэтому нужно, конечно, «держать игру», не стоять столбом, но быть внутри ситуации. А ситуация предельно ясна: это – твой босс. Что бы ни происходило, ты будешь защищать его. И поэтому ты постоянно на стрёме». Вот тут он наверх посмотрел – я попросил его, чтобы он огляделся, контролируя «поляну».

- А звук потом добавили?
- Да, звук добавили, чтобы у него была причина туда глянуть.
- И ещё я обожаю этот жест, когда он Вдовиченкова от Мадянова отстраняет.
- Мне он тоже нравится. Очень точный жест. Тут я ему подсказал: «Поднимая руку, сгибай её обязательно в локте, потому что иначе твой жест останется за пределами кадра, мы его просто не увидим», – он так и делал из дубля в дубль.
- Правда, он даже поздновато спохватился, потому что Вдовиченков Мадянова до этого один раз уже тронул.
- Один раз – это ещё ничего. Но второй раз: «Стоп, всё, хватит!»

- Вот вроде бы – жлоб жлобом, но такую роль тоже надо суметь органично сыграть… Тут у вас ещё появляются интересные детали в декорации: в окне вот лыжи торчат, лыжные палки. Мы ведь даже не попадём туда, но видно, что…
- …Что там жизнь. И знаете, даже вот эти веточки, шуршащие на ветру, – они были высажены как часть декорации! Тут же не было ничего, кроме ягеля и брусники с черникой… Кстати, в этом дубле ещё и ветерок поднялся – и мы потом в звуке тоже добавили чуть-чуть ветерка. Видите, как чёлку у Мадянова ветер треплет. Прохладой даже от реки ночной тянет будто. Все эти детали важны очень, они и ткут атмосферу сцены.
- Этот выход: «С трёх до пяти приём населения по личным вопросам», – это здорово, шикарно.
- Да, бесподобная сцена, она мне тоже очень нравится. Просто невероятная сцена.

КАДР №113

- Эту сцену с ружьём – и как Вдовиченков входит – мы снимали, естественно, в другую ночь, отдельную.
- Это понятно. Но чего Серебряков с ружьём не вышел-то?
- Лиля его остановила, как-то урезонила. Если вы посмотрите не на Вдовиченкова, а на зеркало справа, то увидите там Лядову: она сидит подле Серебрякова, на полу, затем поворачивает голову на входящего в дверь Вдовиченкова, встаёт и отходит ближе к окну. Но фокус в том, что это отражение – не совсем настоящее, оно не из этого кадра.

Тут следует пояснить. Помните «Удалённые эпизоды»? Там есть этот кусок. Вдовиченков входит, останавливается у разделочного стола: «Ну, ты чё, Коль?» Следующий план: плечо Вдовиченкова, профиль мальчика – и между ними Серебряков с ружьём. А возле него сидит Лядова, которая тут же встаёт, обходит стол и садится с той стороны. Меня это смущало: получается, мы демонстрируем зрителю причину, по которой он не вышел. Мы показываем, что это она его остановила, Лядова.
К тому же мы здесь вязли немного. Вдовиченков подходит к столу, Серебряков сидит, Лядова встаёт и от него отходит, а тот говорит: «Видишь, я был прав, он для себя, сука, эту землю отнимает…» Вдовиченков выпрямляется, шагает к нему, опускается на корточки: «Братуха, мы этого гада завтра же прижмём!..» Всё это тормозило действие, чем также меня очень смущало.
В конце концов я пренебрёг необходимостью увидеть Лядову, сидящую у ног Серебрякова, – и склеился на моменте, где она уже перешла на другую сторону стола. Это то, что мы сейчас видим. Ушла в небытие реплика: «Это он для себя землю отнимает», – но в целом такое решение сразу уплотнило сцену, сделало её динамичной и лёгкой. Вдовиченков теперь не зависал у стола, а сразу двигался от двери к Серебрякову с ружьём на коленях.

Но при этом я подумал, что было бы всё-таки хорошо, если бы кто-то хоть краем глаза заметил, что Лядова сидела подле Серебрякова. И что мы сделали: вот в это зеркало компьютерным способом инсталлировали тот удалённый фрагмент – где Лядова у ног Серебрякова. Мы зеркально развернули это изображение, сделали ему лёгкий муар, заляпали «грязью» (у старого зеркала не идеальная поверхность), прорезали вот это зелёное растение и волосы мальчика… Детальная, подробная и очень хорошая работа была проделана компьютерщиками.
- Здорово. К вопросу о том, для чего нужны компьютерные эффекты в авторском кино.

КАДР №114

- Но тут возникает ещё один важный смысловой момент: вы же заявляете здесь знаменитое «чеховское ружьё» – но с тем, чтобы нарушить незыблемую заповедь! Ружьё есть – а не выстрелит!
- Почему, оно выстрелит – по бутылкам. В пустоту.
- Мы не этого от вас ждали!
- Естественно, все ждут, что раз он взял в руки ружьё, значит, в финале непременно выстрелит. Но мне кажется правильным нарушать законы, опровергать их.
- Создавая тем самым своё правило: не всякое ружьё стреляет по нужной мишени. Тут я не могу не коснуться истории, сложившейся не внутри, а вокруг вашего фильма. Когда вы впервые рассказали про то, что корни этого сюжета растут из американской трагедии, вы рассказали это тем, кто уже посмотрел картину на Каннском кинофестивале – и ясно понимал различия. А разошлись ваши слова среди тех, кто ленты ещё не видел – и потому стал самостоятельно всё додумывать. И многие ждали от «Левиафана» если не боевика, то бойни. И вот это ружьё – это же первая ласточка!..
- Ну да, вы правы... Я сожалею, что вообще рассказал о Марвине Джоне Химейере. Я этим как бы заложил матрицу сюжета в зрительское сознание: люди ждали, что герой сядет на трактор и отомстит обидчикам.

Но это – второе. А первое и главное заключается в том, что меня принялись здесь мутузить – начиная от министра культуры и кончая последним ботом: «На нашу прекрасную землю перенёс американскую историю!.. Ну и ехал бы в свою Америку, и там бы снимал!.. Только в Америке такое возможно, у нас такого быть не может!..» И прочая подобная чепуха, свидетельствующая об узости мысли.
И даже не об узости, а о подлости этой риторики, настоящей подлости, потому что взрослый человек, если он честен, не может сказать о сюжете «Левиафана», что такого не могло бы случиться в России. Только одурманенный пропагандой, незрелый и инфантильный ум может утверждать, что только в Америке такое возможно. А если зрелый, да ещё и неглупый, значит – подлый, потому что лживый! И вот в этом смысле я как раз сожалею, что сам же дал им в руки такие карты, сославшись на Химейера.
Я уже после нашёл аргумент: «На голову Исааку Ньютону упало яблоко – а в уме его родилось открытие: физический закон мироздания. Но яблоки-то падают и в Смоленской губернии!..» Я это в том смысле, что Марвин Химейер явился только поводом к мысли о том, что могло бы быть с подобным сюжетом у нас. Как и яблоко явилось только причиной появления мысли, не имеющей к самому этому плоду ровным счетом никакого отношения.

- По-хорошему, вам эту историю просто следовало бы приберечь для нашей с вами беседы – когда фильм все уже посмотрели и хотят теперь узнать дополнительные подробности о том, как он задумывался и снимался. Но я, кстати, не спросил про само ружьё: вам важно было, каким оно будет?
- Оружейник привёз в Териберку три ружья, отобранные нами ещё в Москве. Я предложил Серебрякову самому выбрать, какое будет его. Он это сделал. Другие два достались Степанычу и Пашке. Для меня было важно, чтобы это был его выбор.

(Продолжение следует)

По просьбе ООО «Нон-Стоп Продакшн» скриншоты из фильма «Левиафан» могут использоваться только в рамках настоящего проекта.

Упомянутые фильмы: Левиафан