Максим Марков | «2morrow/Завтра» 09
«2morrow/Завтра», Конкурс: «Суд» (Court)
Индия, реж. Чайтанья Тамгани, в ролях: Вира Сатхидар, Вивек Гомбер, Гитанджали Кулкарни, Шириш Павар, Прадип Джоши, Аша Бане.
Мирную демонстрацию протеста – напоминающую скорее концерт; со сценой и стульями перед ней – прерывают полицейские, уводящие с собой народного поэта Нарайяна Камбла, только что призывавшего публику: «Пора подняться и восстать!..» Однако причиной ареста стало не это выступление, а одно из предыдущих, во время которого Камбл якобы подстрекал чистящих канализацию рабочих к самоубийству. Два дня спустя после того «концерта» 25-летний житель трущоб действительно погиб, что даже без прощальной записки было сочтено властями явным суицидом. Поэту теперь грозит до десяти лет тюрьмы.
Аналогии настолько очевидны, что их даже нет смысла озвучивать. Впрочем, ладно, вдруг вы не следите за политикой: представьте, допустим, что наш поэт Быков на условной Болотной площади не читает стихи, а поёт; ну или это не Быков вовсе, а Вася Обломов с группой поддержки, только сильно постарше. И вот властям надоело все эти художества терпеть – и они певца «закрывают». Если держать это в голове, забываешь про то, что на экране – Индия: так похоже.
Двенадцать дней ареста обвиняемому дают сразу, особо не вникая - дело о краже часов и то дольше слушали. Отпускать его под залог судья отказывается, почтенный возраст – 65 лет – во внимание не принят. Когда дело доходит до прений, выясняется, что саму «подстрекающую» песню никто не слышал: кто-то там чего-то сказал, но весомых доказательств никаких нету. Поэт существование такого текста отрицает, но в принципе соглашается с тем, что мог бы написать его хоть сейчас. Судья даже смеётся: старик не понимает, что свидетельствует против себя. Но таков норов закалённого бойца, давно уже исполняющего не прошедшие цензуру песни «подрывного характера». В вину ему также вменяют нарушение закона 1876-го года о драматических выступлениях. Подозрительно и то, что при обыске у поэта нашли две запрещённые книги, одна из которых, правда, была запрещена 110 лет назад – но ведь запрещена же!..
Но быстро сказка сказывается, долго дело делается. Арест пришёлся на август, любое следующее слушание назначается, как правило, через месяц – глядишь, а уже почти полгода прошло, январь на дворе. Жизнь за пределами тюремной камеры (которую мы даже не видим, обвиняемый здесь – герой эпизодический) между тем течёт своим чередом: пиво в баре, покупки в магазине, посещение театра (там, кстати, дают комедию об иммигрантах, встречаемую залом овацией), обед в ресторане, косметические процедуры. Прокурорша, как ни строга в зале, в миру оказывается весьма симпатичным человеком: мило беседует со случайной попутчицей о бытовых вещах, кормит семью ужином. Но стоит ей вернуться к коллегам, так снова резкое удивление излишне затянувшимся процессом: «Просто киньте его в тюрьму на двадцать лет – и дело закрыто!».
Эти попытки разглядеть что-то живое в служителях закона разбавляют судебные заседания, раз за разом повторяющиеся, кажется, по одному и тому же сценарию. Торопиться тут не любят: особенность местной системы такова, что человека могут годами держать в тюрьме даже без предъявления обвинений. А судья волен отменить очередные слушания просто из-за того, что истица пришла в зал в одежде с короткими рукавами. Задержать дело может и исследование письма, в котором арестованный просит помочь его больной матери: полицейские принимают невинное послание за шифр, с которым ещё разберётся отдел разведки.
Кончается же всё констатацией того безусловного факта, что если человека надо посадить – его непременно посадят, не за одно, так за другое. Не вышло с частным суицидом – пожалуйста, вот вам угроза единству и безопасности уже целой Индии! «Где бомба?!» - кричит адвокат, пытаясь тут же показать всем абсурдность нового обвинения. А не важно где: если поэт про неё ничего не говорил, это ещё не значит, что он про неё никогда даже не думал. К вопросу, кстати, что с Европой нас сравнивать действительно бессмысленно…
Вместе с тем «Суд» силён не только тем, что показывает родство наших государств, Индии и России. Это сильная лента и без сопоставлений (которые лишь дают повод засмеяться в голос там, где вроде бы и нет ничего смешного). Она решена очень просто, очень спокойно – и в этом её несомненное достоинство. Камера не мечется между героями, даёт каждому слово. Точно подмеченные живые чёрточки делают персонажей выпуклыми и узнаваемыми. И от этого ещё страшнее. Если это люди – как могут быть они такими людьми?..
По идее, финал фильма должен был бы сопровождаться громовыми аплодисментами: чувствовалось, что сюжет узнан и понят. Однако когда в истории уже была поставлена несомненная точка, режиссёр для чего-то превратил её в многоточие, дополнив ленту вторым финалом, не венчающим сказанное, а словно бы открывающим некое новое дело (мужчина спросонок даёт пощёчину напугавшему его подростку). Неоднозначность эпилога слегка смазывает впечатление – в результате чего хлопки на титрах уже куда жиже ожидаемого. С другой стороны, возможно, этим дополнением режиссёр хотел намекнуть (если кто не понял): не застрахован никто, в любой момент посадить могут каждого. Неважно за что: любой из нас сам может дать для процесса причину.
