Лидия Раевская | Дневник дилогии «На игре». День восемьдесят первый: жажда наживы
Была я сегодня, друзья, угадайте — где? Правильно, в съёмочном павильоне, где ж ещё? Там всё бурлит и клокочет. Стройка в разгаре. По-моему, наёмной силы там стало в два раза больше. По крайней мере, сегодня я раз двадцать наткнулась на неизвестных мне людей, которые шли по коридорам павильона, следуя указаниям какого-то собственного внутреннего штурмана, который не предупреждал их о препятствиях на пути в виде меня. Поэтому, после того как по мне промаршировали трое мужчин неславянской наружности, бормоча себе под нос: «Если это прибить вон туда, а вон там оторвать вот это — получится вот такая штука», — я уже стала заранее отступать к стене, завидя идущего на меня зомби.
До меня только сейчас дошло, что, наверное, основная стройка идёт по ночам, и зомби тут работают двадцать четыре часа в сутки. А если их покормить и дать им поспать — наверное, они снова станут людьми. Но это только мои предположения.
Сегодня в свежеотстроенном отсеке снимали серьёзную сцену: все геймеры, в составе Риты, Вампира, Доктора, Комара, Яна и Длинного, одетые в камуфляж, восседали в типа таком демонстрационном зале, где на большом проекционном экране им показывали фото Игоря Скляра, и приказывали его убить. Умалчивая при этом о том, что они уже убили Скляра ещё в Нижнем Новгороде. Геймеры, конечно, не подавали и виду, что Скляра они давно убили, и внимательно рассматривали фото Игоря Борисовича. Вот такая, несложная, в принципе, сцена.
Снималась она, правда, снова целый день.
По замыслу Павла Санаева, камера должна проехаться по длинному коридору, минуя несколько отсеков, и наезжая крупным планом прям на лица геймеров. Это снимали долго. А потом снимали уже лица геймеров, которым Лебедь обещал различные денежные пособия и радость в жизни, если они через три часа убьют Скляра.
Лица геймеров при этом выражали тревогу, смешанную с жаждой наживы, что особенно удавалось почему-то Доктору, и на этих лицах ясно читалось желание совершить через три часа убийство.
Санаев, отозвав в сторону Вампира, внушал тому, что фразу «А по-другому никак нельзя?» надо прочувствовать. Надо проникнуться ей. Надо, чтобы фраза эта вырвалась из Вампира сжатой пружиной. Вампир хмурил брови, о чём-то долго думал, и я тоже думала. О том, что режиссёром, наверное, быть сложнее, чем актёром.
Съёмочная группа забилась в один угол, откуда с двух камер снимали одухотворённые предстоящим убийством лица актёров, а также экран ноутбука с фотографиями Скляра и корабля, на котором тоже нужно будет совершить ряд убийств. Для меня в этом углу места не хватило, поэтому я стояла в проходе, силясь просунуть голову в дверной проём, чтобы увидеть, что там будет происходить. Голову мне благополучно прищемили каким-то железным чемоданом, и в этом я усмотрела намёк на то, что не надо мешаться людям под ногами.
Ушла в комнату, где стоит плэйбек.
Там, возле экрана монитора сидел очень грустный Санаев, и отсматривал уже отснятый материал. Периодически он обменивался с оператором таинственными фразами вроде: «Вот смотри, тут мы едем-едем-едем, стоп! Здесь будем резать» и что-то зачёркивал в сценарии.
В общем, всё готово к съёмке. Максим Малинин, как водится, наорал на всех присутствующих, пообещав им тридцать три несчастья, если они сейчас же не заткнуться, и камера заработала. Стоящий у проекционного экрана Лебедь, рассказывает о том, что нужно непременно убить Скляра, геймеры мимически изображают жажду наживы, и всё идёт прекрасно.
— Стоп! — кричит в микрофон Санаев, и «крестьяне дружною гурьбой» ломятся к плэйбеку посмотреть отснятый материал.
Санаеву материал нравится, он даже начал смеяться и улыбаться. Хотя, на его месте я ещё в августе начала бы постоянно смеяться и улыбаться, причём, каждому столбу. При таком графике работы-то. Но у Санаева железные нервы и устойчивая психика. Он улыбается только тогда, когда ему что-то особенно нравится. А отснятая сцена нравилась Санаеву примерно двадцать секунд, пока к нему не подошёл Максим Малинин, и вкрадчиво не поинтересовался:
— Павел Владимирович, вы ничего не заметили?
— Ничего, — продолжал улыбаться Санаев. — Всё прекрасно. Разве нет?
— Отнюдь. — Малинин не знал, как сообщить Санаеву неприятное известие, поэтому просто попросил:
— Отмотайте сцену на начало.
Народу у плэйбека собралось немало. Пришлось встать на цыпочки, чтобы посмотреть, что там случилось. Смотрю: лица геймеров, жажда наживы, фото Скляра — всё в порядке.
— Во-о-от… — Приготовился Малинин. — Смотрим внимательно в окно дирижабля.
Все смотрят.
— Пошёл! — радостно крикнул Малинин, и все увидели, как мимо зелёного окна прошёл какой-то зомби с доской наперевес.
— Красота! — резюмировал увиденное Санаев. — На фоне оргазмического неба, проходящий мимо окна мужик с доской будет очень интригующим моментом. Может, ему нимб пририсовать можно?
— Нельзя, — отрезал Малинин. — Переснимаем.
— Но ведь хороший дубль-то был… — Санаев грустно посмотрел Малинину в глаза, и тот дрогнул:
— Переснимем самую концовку.
Сцену пересняли. Мужика с доской отловили, и не знаю, что с ним сделали. Лично я его больше не видела ни разу. А всем остальным ещё раз пригрозили тридцатью тремя несчастьями, если кто-то в момент съёмок пройдёт за окном дирижабля…
Завтра будут новые съёмки, новые декорации, и новые впечатления.
Если вам не хватает собственных — читайте мои. Они, может, и скудные — зато искренние.
Комментирует Павел Санаев
Видимо, мою любимую Лиду все-таки сильно прищемило чемоданом, потому что она очень многое напутала. Во-первых, Лебедь не обещал ребятам никакой наживы. Это как раз была сцена, где их обманывали, где было подыграно той версии, что они работают на спецслужбы, и где им объясняли, что Скляр — это очень нехороший человек, который собирается построить в их родном Нижнем Новгороде страшную ядерную свалку, из-за которой смертность населения возрастет в пять раз. И по-другому с ним договориться никак нельзя, потому что вот сейчас он поставит подпись, и город превратится в еще один Чернобыль. Второе — это то, что камера у нас не пролетала через несколько отсеков. А на площадку был привезен кран с телескопической стрелой и поворачивающейся головкой, о котором мы уже писали, и он действительно издалека выезжал к окну этого дирижабля, которое, понятное дело, снаружи декорации выглядело, как обшитые досками щиты павильонной декорации. И камера начинала свое движение задолго до этих досок, она как бы подъезжала к окну, после чего влетала внутрь и пролетала между геймерами. А потом мы это совместили с компьютерной графикой, и получился тот самый кадр, который есть ближе к концу первого фильма, когда дирижабль летит в небе, и мы влетаем в его окно и уже оказываемся в этом самом демонстрационном зале. Собственно, этот фрагмент первого фильма выложен ниже.
А когда сцена была уже снята, мы заметили этого человека с доской. Я помню, как мы потом на эту тему шутили, что, может быть, оставим его и подрисуем ему какие-нибудь крылышки или что-нибудь в таком роде… Ведь если бы мы его оставили, то получалось, что вместе с этой своей доской он должен был бы идти по воздуху. Но, конечно же, это были только шутки, поэтому пришлось переснимать… И, кстати, поскольку всё это было снято одним кадром, то там нельзя было переснять одну только концовку — это Лида опять напутала. По факту мы получили испорченный дубль, который пришлось полностью переснимать.
Фразу «А по-другому никак нельзя?» надо прочувствовать
А строители декораций действительно ходили, как зомби, поскольку декорации строились двадцать четыре часа в сутки. Ведь днем мы снимали в одной декорации, а соседняя, например, должна была быть построена через несколько дней. Соответственно, когда мы заканчивали съемку и уходили, то в этой соседней декорации возобновлялось строительство. Естественно, что за ночь выяснялось, что нужен еще какой-то материал, еще какие-то доски и какие-то обшивки, и поэтому всё это днем привозилось, грузилось, пилилось и так далее. Поэтому работа там велась круглосуточно. И неудивительно, что после такого наши строители вместе с досками попадали в кадр.
Не забываем, что в окне справа – оргазмическое небо
