dokerproject | Эпохальное обсуждение одного чешского документального фильма. Акт второй.
Продолжаем публиковать дискуссию, состоявшуюся 30-го апреля после показа чешского документального фильма «Эпохальное путешествие пана Тржиски в Россию». Первую часть можно почитать здесь.
Действующие лица
- Кинопродюсер Влад Кеткович (участник съемок со стороны России)
- Ирина Шаталова и Игорь Морозов (проект «ДОКер»)
- Режиссеры Мария Чупринская и Елена Демидова (эксперты в зале)
- Разъяренная зрительница
- Разъяренный зритель
- Зрительница с первого ряда
- Остальные зрители
Акт II
Вопросы патриотизма
Разъяренная зрительница: А для чего такое кино?
Влад Кеткович: Ну, я даже не знаю для чего. Нам, чтобы их точку зрения посмотреть.
Игорь Морозов: Фильм показывали на больших фестивалях, на международных, да?
Влад Кеткович: Он был на Йиглаве, он точно был в Италии. Я забыл, куда я ездил, но там я его видел. Я не уверен, что он дошел до ИДФЫ (IDFA). Но он был на таких средне-крупных фестивалях, у него была прокатная история. Плюс, естественно, чешское телевидение. У него дистрибьютор Ирена Тасковски - это Taskovski Films - известный человек в документальной дистрибуции. Я думаю, что-то, конечно, было продано на телевидения различные. Подробно я не интересовался, но в Чехии он несколько раз шел по телевидению.
Ирина Шаталова (к зрительнице): Простите, пожалуйста. Может быть, Вы озвучите свое мнение? Потому что вопрос - для чего сделан фильм - это серьезный вопрос.
Разъяренная зрительница: ...Очень больно было смотреть. Я очень хорошо знаю эти регионы. Я очень хорошо знаю Красноярск, Иркутск, и мне очень больно было смотреть, что они вычленили из культуры этого города: проституток, дебилов, я не знаю кого. Иркутск - это город, где жили декабристы. Для меня он ассоциируется с Волконской, которая ехала за своим мужем, везла рояль через заснеженную Россию. Можете представить, на лошадях! Она привезла огромный кусок культуры в Иркутск. Этот город наполнила и он стал другим. Я сама родом из Красноярска. Правда, я там давно не живу. Я очень хорошо знаю этот город, знаю это ландшафт. И как можно было из всего Красноярска показать только стриптиз-клуб... Я говорю: мне больно, правда. Это не есть образ России, не образ русского человека, его ментальности. Я не понимаю, зачем множить, размножать такое клише о нашей стране, о наших людях.
Ирина Шаталова: Но это не наша все-таки проблема, а проблема авторов.
Разъяренная зрительница: Не могу понять, понимаете?
Влад Кеткович: Вот чем я пытаюсь сам заниматься? Я хочу, чтобы наши режиссеры снимали для Запада кино о России. Это как бы у меня такая сверхзадача, я много занимаюсь. Потому что, мне кажется, что очень часто, когда приезжают европейцы - и сам сталкивался, и видел, - они, действительно, будут много снимать, а потом выберут...
Разъяренная зрительница: Они хотели клише, они его получили. Понимаете? Они все делают для того, чтобы сделать еще очередное клише.
Влад Кеткович: Да, но мы же говорили об этом с самого начала. Мало того, что европейцы, так плюс еще и чехи сняли это кино. Да, действительно, но вот так.
Разъяренная зрительница: А мы сидим и ржем...
Влад Кеткович: Да мы особо и не ржем. Обсуждаем.
Разъяренная зрительница:: ...это не смешно, это просто страшно.
Влад Кеткович: На самом деле зал не смеялся. Зал, по-моему, в гробовой тишине посмотрел. Мы же с этого начали, что это такой жесткий взгляд. Но почему это надо посмотреть? Потому что они транслируют, что вот так они нас видят.
Разъяренная зрительница: Сколько можно нас так видеть уже?
Влад Кеткович: Вы знаете, мы сами даем повод для этого...
Разъяренная зрительница: Да никакого повода мы не даем!
Мария Чупринская: ...когда человек едет в поезде - это называется путешествие. Когда он выходит на один-два дня где-то, он не видит рояль, простите. Он видит проституток, он видит бомжей, он видит пьяниц.
Разъяренная зрительница: Неправда! Я по роду своей профессии объездила всю страну, я видела красивые впечатления.
Мария Чупринская: Я тоже была неоднократно и в Иркутске, и везде. Нигде рояля я лично не видела.
Разъяренная зрительница: Но это Вы, наверное. Вы это видите, вы с этим и сталкиваетесь. Я ищу другого и я с этим не сталкиваюсь.
Зрительница с первого ряда: Можно я скажу?
Ирина Шаталова: Конечно, пожалуйста!
Зрительница с первого ряда: Может быть, я ничего интересного не скажу. Я просто поделюсь своими некоторыми размышлениями. Я видела такую сборку режиссеров, которые приехали из разных стран мира - Франция, Америка, разные страны земного шара. Они делали фильм про кинопоезд. Они объездили все города, у них тоже были русские стереотипы - русские женщины, русская душа, русская водка, еще что-то. Прошлись по таким самым распространенным русским стереотипам. У них было очень мало времени для исследований. Там очень был быстрый марафон. Они что успели - то и «схватили». Конечно, там были какие-то проблески, знаете, как блестки золотые. Но просто за это время сложно сделать исследование этой жизни. И у них другое понимание, у них ментальность другая. Поэтому за такое время очень сложно что-либо понять.
Ирина Шаталова: То есть у сегодняшнего фильма есть сходство с «Кинопоездом», где среди авторов много европейцев?
Зрительница с первого ряда: Сходство есть, да. И еще это просто такой взгляд. Обсуждать понравилось, не понравилось – по-моему, бессмысленно, - тут надо подняться выше этих претензий. Это их взгляд, - они решили показать. Показали. Вот и всё.
Игорь Морозов: Можно я скажу пару слов? Я понимаю, о чем вы говорите. Я согласен с вами. Но дело в том, что любой человек, не только режиссер, он - магнит. Если мы сейчас пойдем на улицу и захотим послушать рояль, то мы пойдем в консерваторию, а если мы захотим выпить за углом, то мы пойдем к алкашам. Также и режиссер. Когда он приезжает в какое-то место, он начинает к себе примагничивать ту ситуацию, которую он хочет снять.
Разъяренная зрительница: Значит, то, что он хотел, он и снял...
Игорь Морозов: Конечно.
Разъяренная зрительница: А почему он не хотел расширить свой горизонт? Почему он не хотел измениться?
Игорь Морозов: Может быть, он расширил.
Разъяренная зрительница: Да, в стриптиз-клубе, конечно, можно расширить.
Игорь Морозов: Но и стриптиз-клуб - это Россия, там они говорят не на китайском языке, согласитесь. Притом, там одна девочка-шатенка говорила хорошие серьезные вещи.
Влад Кеткович: Так как раз наши люди, по-моему, хорошо говорили. Я согласен, что авторы пытаясь, долбя и вытаскивая эти свои клише, они тоже, на мой взгляд, в каком-то таком придурочном немножко виде оказались... Я дружу с Филиппом, уважаю этого режиссера и съемочную группу, но по мне тоже они как бы оказались в таком странном немножко состоянии. Как такие фрики приехали, иностранцы, действительно, на поезде. И вот они все хотели чего-то всё от нас: Путина, нет демократии, чего-то такого. А наши люди в этом фильме, многие, хотя бы вот этот парень-солдат - они нормальные вещи говорили.
Игорь Морозов: Нельзя за 12 дней поездки по Европе показать всю Европу.
Разъяренная зрительница: ...просто я в бешеном состоянии!
Ирина Шаталова: Ну, бешеное состояние - тоже неплохие эмоции.
Игорь Морозов: Или точка зрения.
Разъяренный зритель: Европу показывают с положительной стороны в основном. Но Россию пытаются показать всегда с отрицательной стороны. Зачем показали тех же девочек, пускай обнаженных, позирующих, играющих своими попами на фоне унитаза. Неужели они не могли или не хотели увидеть что-то другое? Они специально нашли то место, и начали показывать именно это. Даже когда он говорил: «Вот смотрите, кладбище. Тут бандиты захоронены». Да, у нас контрасты. Но они ставили ставку именно на это. А то, что пришли те же белочехи. С какой целью? Режиссер же не сказал! «Мой дедушка пришел сюда тогда-то и тогда-то...» А почему он пришел сюда? Вот русские пришли - они, сволочи, пришли с танками. А почему? Он толком не разбирал это дело.
Ирина Шаталова: Спасибо. Очень на самом деле приятно, что фильм приобрел такую дискуссию, а не просто смех и аплодисменты.
Разъяренная зрительница: Маленькое замечание. Вот мы в Чехии остановились в частной гостинице. Когда хозяйка гостиницы открыла дверь и увидела русских на пороге (мы пришли снять у нее номер) - у нее был ужас на глазах. Да, серьезно, когда она узнала, что мы - русские. Но выглядели мы не агрессивно, у нас не было Калашниковых. Хотя она думала, что если русские - то обязательно с Калашниковыми.
Влад Кеткович: А мы всегда в ушанках!
Ирина Шаталова: А чехи всегда в шлемах и с камерой GoPro на макушке.
(смех в зале)
Разъяренная зрительница: Так вот мы у нее остановились на пять дней. Она пять дней нас не оставляла в покое. Серьезно. Потому что она нас ловила, чтобы с нами пообщаться. И за эти пять дней мы сломали все ее стереотипы, ее отношение к русским и так далее. Уезжали мы, конечно, со слезами - она рыдала. Да, я серьезно вам говорю. Даже жалко было времени, потому что мы же приехали путешествовать, а она нас каждый день отвлекала разговорами, вопросами и так далее. Я поняла, что это сильнее действует, чем этот фильм.
Ирина Шаталова: Конечно. Но у этого фильма другая цель просто.
Разъяренная зрительница: Зачем такие цели?
Ирина Шаталова: Можно подумать на этот счет немного позже. Я хотела вернуться к вопросу зрителя, почему Европу показывают хорошо, а Россию - плохо. Во-первых, кто показывает и при каких обстоятельствах? Если говорить о том, как европейцы показывают Европу, то они показывают ее очень по-разному. Если говорить о том, как русские режиссеры показывают Европу – то они просто очень редко там бывают, потому что их туда не зовут. Были документальные проекты голландско-российские, когда голландцы приезжали в Россию, а русские - в Голландию. Или польско-русские проекты. Так вот там абсолютно разные точки зрения. Как всегда, кино бывает очень разным, с разными позициями и взглядами. Как говорится «Пусть расцветают тысячи цветов». И раз такой фильм есть, раз он так активно показывается, то зачем-то он был сделан. Жаль, что на обсуждение не осталась Вера Оболонкина – продюсер канала «24 док» - наверняка, она смогла бы рассказать и о рейтингах, которые были у этого фильма в России, и об отзывах.
Разъяренная зрительница: Но это самый простой путь – следовать своим стереотипам. Это самое простое!
Ирина Шаталова: Может быть. Еще по поводу стереотипов у меня есть буквально такая двухдневная история. В Россию приехал американец, мой друг и продюсер, который продюсировал фильм, который русская команда снимала в Америке. У него изначально о России были абсолютно те же ощущения - КГБ, Путин, страхи невероятные, Кремль... Он просто боялся сюда ехать. У него в голове с молодости застряла «холодная война» и вот это всё. В Москву он собирался как на войну. Естественно, когда он приехал, он был ужасно напуган. Думал, что вдруг сейчас его тут не пустят или визу не продлят, или еще что-нибудь. Вообще куча страхов может быть у американца, который никогда в жизни не был в этом полушарии. Естественно, мы его пытались расслабить всячески. Показывали ему самые разные стороны Москвы - красивую, редкую, такую, сякую. В итоге он остался счастлив. Страх прошел вроде бы. Затем он возвращается в Америку и вывешивает в фэйсбуке фотографии, которые он нащелкал в России. Я смотрю на эти фотографии и думаю: «Какой ужас!». Один Кремль, матрешки и балалайки - мы же это все даже не показывали ему. Откуда вылезли стереотипы? Смотришь на это и думаешь, что это не наша современная Москва, а как будто лет двадцать этим фотографиям. И ведь это он так видит. Здесь не наша вина. Это вина сознания. Оно чуть-чуть изменилось у него, конечно, но видение осталось прежним. Вот и в этом фильме не мы виноваты, что такое видение, а чешские авторы.
Разъяренная зрительница: Вот один польский фотограф, который приехал на один день в Россию, тоже опять же снял клише, потому что он хотел снять клише. Но что-то его стукнуло и он решил поселиться здесь хотя бы на месяц. Он жил в обычной московской семье. Это были уже совсем другие фотографии. Месяц!
Ирина Шаталова: Да, время лечит.
Разъяренная зрительница: Поэтому, что можно было снять за время прохождения этого поезда?
Влад Кеткович: Нет, но мы же хорошие. Они просто этого не знают. Они боятся нас.
Игорь Морозов: Вы знаете, есть такой замечательный фильм, называется «Полнолуние». Потрясающий фильм. Его снимали 28 лет. Снимали, монтировали и не могли остановиться. Вот это - законченное произведение. Если они бы здесь остались на 28 лет, то каждые пять минут менялось бы впечатление. Исчезли бы эти две проститутки, появились бы ударники труда. Еще какие-нибудь строители этого моста, который наконец-то когда-нибудь построят.
Разъяренная зрительница: Да, была бы, наконец, наша страна, со всеми ее красками!
Елена Демидова: Я хотела бы сказать две вещи в защиту режиссера и команды. Мне кажется, что любое произведение, следует судить по тем законам, которые оно выстраивает. И здесь ни режиссер, ни этот прекрасный, смешной, в чем-то наивный герой, не ставили задачи показать Россию и раскрыть какие-то глубокие вещи. На самом деле Филипп - он же еще перформансист современного искусства. Они поставили себе задачу ровно ту, которую поставили. Они ее выполнили. Им было интересно проехать и немного поиграть в странную игру - вот они в нее поиграли везде. Впрочем, это тоже получилось всерьез. Я, например, два раза смотрела этот фильм с огромным интересом. Но я смотрела кино не про нас, конечно. Я смотрела кино про чехов. У меня нет отторжения того, что они увидели. Ярослав был со своим набором стереотипов - это правда. Но эти стереотипы имеют место, они есть по всей Европе. И хорошо, что они у него не усугубились. Я думаю, он что-то увидел и что-то понял новое - может быть, не все, что хотелось бы. Но он просто - обычный, нормальный человек из Европы, у которого обычная жизнь, жена, они там в начале празднуют что-то, поют. Что вы от него хотите?
Разъяренная зрительница: Тогда просто надо было изменить названия городов. Написать не Красноярск и Иркутск, а чешские названия.
Елена Демидова: Зачем? Это чех приехал в Россию...
Разъяренная зрительница: Нет, это не Россия!
Елена Демидова: Точно так же, может быть, некоторые москвичи иногда выезжают за пределы Москвы. И точно так же как этот чех, себя ведут. Потому что живут люди в другом пространстве. Ничего плохого в этом нет.
Разъяренная зрительница: Вы сами выезжали за пределы Москвы?
Елена Демидова: Я как раз очень много выезжаю и снимаю. Я, например, снимала очень много ребят-волонтеров, из тех, кто тушил пожары. Они выезжали и делали реально большое дело. В то же время для них шоком были какие-то вещи в деревне. И не потому, то они виноваты или плохие, - они, наоборот, хорошие. А просто потому, что человек живет другой жизнью и он видит только тот мир, который есть вокруг него. Здесь есть выход за пределы этого мира. Это всегда интересно! Не надо от него требовать, чтобы он показал всю Россию такой, какая она есть.
Разъяренная зрительница: Она очень разная...
Елена Демидова: Она очень разная - да, действительно. И в других фильмах вы увидите другую Россию, а здесь вот эта. И они, по-моему, в своем жанре прекрасно сработали. Плюс, действительно, есть смысл показывать это в России и смотреть в России.
Игорь Морозов: Действительно, это «кривое зеркало». Иногда в него нужно смотреться, чтобы измениться самому. Я считаю, что я задумываюсь о себе после этого фильма.
Разъяренная зрительница: Зачем меняться нам?
Игорь Морозов: Я бы хотел поменяться. Я бы хотел, чтобы наша страна поменялась.
Влад Кеткович: Хочу сказать, что мы эту тему с иностранцами продолжаем. Я уже и с итальянцами поработал два раза, а сейчас будем делать проект «Русская Арктика» с финским актером Вилли Хаапасало, который, в общем, и русский, и финн в то же время. Мне кажется, это будет, действительно, очень интересный эксперимент. Потому что Вилли здесь живет 20 с лишним лет. Он же ВГИК заканчивал, то есть он с 18-19 лет здесь. Я уверен, что это будет нечто совершенно другое. Он сможет, наверное, показать Россию не таким наскоком и уже как-то по-другому. Посмотрим. Только жалко, что это будет только для Финляндии...
Ирина Шаталова: Спасибо большое! Пора закругляться и освобождать зал для игровых фильмов. Спасибо вам большое! Не смотрите на меня так, пожалуйста! (К разъяренной зрительнице)
(Аплодисменты)
Ирина Шаталова: Я вас понимаю, правда. Есть разные, очень хорошие фильмы, снятые в России и о России. Правда.
Разъяренная зрительница: Я не говорю, что о ней надо хорошо снимать. Я говорю, о ней надо снимать глубоко...
Ирина Шаталова: Невозможно объять необъятное.
Разъяренная зрительница: Она такая разная, а здесь такой однобокий взгляд.
Ирина Шаталова: Если смотреть много кино - оно будет все больше выстраиваться в многогранную кинокартину мира.
Разъяренная зрительница: Мы так любим себя ругать, но мы же еще и позволяем другим это делать.
Из зала: Снимите чувство собственной важности!
Из зала: Да!
Из зала: «Почему меня так плохо показали? Ай-ай!»
Разъяренная зрительница: Я вообще не об этом! При чем тут «плохо»?
Ирина Шаталова: Мы подумаем, когда нам в следующий раз показывать документальное кино. С сегодняшним днем мы не вполне угадали, потому что все уехали на праздники.
Разъяренная зрительница: Им повезло.
Ирина Шаталова: Да, опять же! (Все смеются). В общем, через пару недель покажем что-то сногсшибательное. Приходите! Спасибо всем.
Занавес.
