Максим Марков | ММКФ: конкурсные показы 24 июня
Сегодня открывается 33 Московский Международный кинофестиваль. 24 июня в фестивальном «Октябре» покажут две картины основного конкурса - «Перевод с американского» и «Уход», а возобновляемый после многолетнего перерыва документальный конкурс откроется лентой «Чешский мир».
«Перевод с американского», Франция, реж. Паскаль Арнольд, Жан-Марк Барр.
Они всего лишь обменялись случайными взглядами, но как-то вдруг поняли – это оно, то самое. «Аборты делала?» - интересуется он; она в свою очередь впервые для себя осознает, что любовь с первого взгляда действительно существует. У них общие песни (в картине отменный саундтрек, сразу скажем), общие желания – только вот он временами становится неожиданно угрюм и говорит: «Мне надо проветриться»…
Остальное, на самом деле, не является тайной ни для внимательного, ни для любознательного зрителя – первый не забудет вступительный кадр, с которого начинается картина, второй заранее обо всем узнает в не скрывающем сути синопсисе. Тем не менее тех, кто пока не входит в это число, но хочет войти, не обремененным излишним знанием, я предупреждаю, что далее последует то, что вполне можно посчитать за спойлер. Спойлер! Дело в том, что юноша имеет нехорошую потребность убивать – как правило, других юношей, но, как мы понимаем, не только. Происходит это у него как-то всё очень просто – будто по нужде отошел, и всякий раз буднично. Финальный титр, призванный как-то обобщить рассказанное, потом сообщает, что для серийных убийц это как дышать; и не то чтобы они виноваты там или нет – просто вот такой стороной жизнь к ним, увы, обернулась. А так как про юношу нам главное понятно практически сразу, то главной интригой фильма остается вопрос с полюбившейся ему девушкой: убьет ли он и ее – или события повернутся немножко в неожиданную сторону?..
Это очень хорошая картина – и хороша она в первую очередь как раз той простотой, с которой подходит к описываемой, скажем так, проблеме. Здесь нет пафоса и надрыва, с каковыми подходил к отчасти (лишь отчасти) схожему сюжету Оливер Стоун; нет иронии и глумления Тарантино; здесь вообще нет ничего того самого, американского – кроме названия. А есть такое созерцательное любование детьми (не даром сам Барр появляется в сугубо эпизодической, но роли отца) с не то чтобы даже вопросом, а как будто бы незатейливым интересом: ну и куда же у них всё повернется?.. И центром притяжения здесь становится не юноша даже (Пьер Перрье), а искренне полюбившая такое чудовище девушка (Лиззи Брошер): как она на него смотрит, то боясь, то любя, то не понимая, то пытаясь понять; как она пытается если не осмыслить, то примириться – ну да, вот у меня такой муж (и вместо кольца у нее – татуировка). И как она постепенно Спойлер! из свидетельницы переходит в соучастницы – всего лишь одним выкриком: «У него нож!» - и вот она уже не за спиной, а непосредственно рядом, и как это естественно – встать на сторону зла, оберечь его, если это зло так сильно любимо… А ведь всего-то у девушки и было за спиной, что детское издевательство над пойманной жабой («Мы засунули сигарету жабе в рот – и она взорвалась»), а так – комнатный цветок, мамина-папина дочка, большая квартира в Париже, что еще надо?.. Никакого внутреннего конфликта, никакой семейной драмы, совсем не чувствуется, чтобы ее кто-то когда-либо бил – так отчего же?.. А сам паренек – такой весь вроде бы милый, с приятной улыбкой, с ярко выраженной тягой к прекрасному (эстет - методично отдекорировал всю комнату разноцветными стикерами); как таковое из него получилось?..
Авторы и не пытаются, и не хотят на это ответить. И отсутствие любого морализаторства идет их фильму только на пользу. Это такая зарисовка на тему, не больше; но и не меньше, потому что в выбранном формате высказывания режиссеры сумели достичь своего максимума, не упустив важных нюансов и рассказав на самом-то деле очень страшную историю так, словно бы ничто тут и не имеет особого значения; подумаешь – дети. Да, дети…
Помня, что у Барра и Арнольда уже есть весьма весомая арт-хаусная (по нашим понятиям) репутация, и подкрепляя это качеством как самого фильма, так и его сюжета, не придется удивляться тому, что рано или поздно «Перевод с американского» доберется до нашего проката. Но произойти это может хоть следующею весной, в то время как фестивальный показ – он уже завтра (плюс 27-го). Сейчас рано еще говорить, сможет ли фильм претендовать на награды, но на зрительскую… нет, не любовь, скорее, на зрительское понимание – это, на мой взгляд, вполне определенно.
«Уход», Чехия, реж. Вацлав Гавел.
Не столь давно вышедший в отставку канцлер некой страны проживает несколько дней на правительственной вилле, про которую он думал, что ему её оставят, ан нет - бывшему политику предложено либо платить за огромный дом арендную плату, либо переселяться подальше отсюда в деревню. Окружение экс-канцлера составляют его «многолетняя спутница» с компаньонкой; престарелая мать; такой же древний слуга, вечно спотыкающийся о лежащий на его пути камень; подхалим-советник и другой помощник, потихоньку перетаскивающий всё то, что можно из казенного дома забрать с собою (в том числе - и медали в авоське); младшая дочка беспрестанно качается на качелях и болтает по телефону. Постепенно начинают прибывать визитеры: репортеры из газеты «Жуть», политик-интриган, сосед, старшая дочь со своим молчаливым избранником. Потом неожиданно произносится: Спойлер! «Епиходов сломал кий» - и сразу новыми, весьма неожиданными, красками начинает играть тот вишневый сад, что окружает виллу; потом начинается немножко такой «Король Лир»; потом продолжается не понять что; в заключении зрителей благодарят с экрана за то, что они выключили свои мобильные телефоны (хотя выключали, заметим, далеко не все), и все герои дружно смеются.
Не зная подробностей того, как именно была создана эта лента, можно предположить следующую последовательность. Вацлав Гавел, известный драматург и еще более известный президент своей страны, написал пьесу, в которой использовал мотивы своего политического прошлого. Разумеется, у него сохранилось много друзей, в том числе и весьма состоятельных, и кто-то из них однажды брякнул на каком-то приеме: а почему бы вам не сделать из этого кино? Мысль запала Гавелу в голову – и он, как мы видим, в итоге (и без долгих, надо полагать, колебаний) согласился. Расчет продюсера очевиден: с одной стороны – всегда приятно помочь хорошему человеку, с другой – фильм за подписью видного европейского политика, золотыми буквами вписавшего себя в историю ХХ века, окупится в любом случае, безо всякой оглядки на собственное качество. Просто представьте себе на секундочку, что в свои 80 лет кино бы поставил Михаил Горбачев – да, лично вы бы на него не пошли, но шум по всему миру был бы абсолютно однозначно обеспечен.
Вацлав Гавел чуть помладше – ему в октябре только исполнится 75. И к своему дебюту в качестве режиссера большого кино он подошел со всей ответственностью дебютанта. Не меняя сути и структуры пьесы – несколько персонажей всё время сидят на одном месте, а само действие четко разбито на несколько актов, – он всячески старается насытить картинку необычными ракурсами, «приемчиками», «ужимочками», то есть, сделать так, чтобы придуманное им было не только интересно слушать, но и интересно смотреть. Однако проблема уже в том, что и слушать – неинтересно, а уж когда все эти «фантазии» оживают в виде зримой картинки, то и вовсе – тушите свет, верните деньги.
Понятно, что Гавел так «шутит» - и помимо чеховских и шекспировских цитат не упускает случая упомянуть в диалогах Тони Блэра, Индиру Ганди, жену Путина и даже с легкостью необычайной вставляет в уста героя фразу: «Как мне однажды сказал Гавел…» Только вот шутки эти, как и их визуальное воплощение, российской критикой давно уже безошибочно определяются как «поздний Рязанов» - и это достаточно грустное, согласитесь, обозначение. В картине безукоризненно чистый, прекрасный и даже в чем-то волшебный первый кадр – такой кадр, от которого сразу начинает казаться, что ну вот, сейчас нам такое покажут!.. Однако первый кадр заканчивается, а ни второй, ни третий, ни четвертый (и так далее, и так далее) не приносят обещанного вдохновения… И довольно скоро уже предельно очевидно, что следовало бы лучше «молодому» постановщику отказаться от того пусть и лестного, но явно с большим опозданием подоспевшего предложения.
При всем этом присутствие фильма в конкурсе ММКФ очень легко оправдать. Пусть в нем и больше «маразма», нежели «изюминки», зато внутренний пи-ар – не хуже, чем у открывающих фестиваль «Трансформеров», разве что с ориентацией на совсем другого зрителя; но так ведь даже и лучше. По понятным причинам «Уход» был выделен многими проанонсировавшими фестиваль изданиями как одно из главных событий конкурса и тот факт, что будучи уже увиденным, он не оправдал возложенных на него «больших ожиданий», нисколько не портит общей начинающей складываться картины (в конце концов, было просто наивно всерьез ожидать от него каких-то блистательных решений и открытий). К тому же - не будем тут загадывать за жюри, но вот Федерация киноклубов без внимания эту картину совершенно точно не оставит.
Документальный же конкурс ММКФ – возобновляемый после очень долгого перерыва – открывает другая чешская картина: «Чешский мир», Чехия-Великобритания, реж. Филип Ремунда, Вит Клусак. В ней рассказывается о том, как активисты «Гринписа» и попросту честные люди страны выступили против намерения собственного Министерства обороны разместить в стране американскую военную систему ПВО. Кульминацией их борьбы становится объявление того холма, на котором собираются разместить ракеты, независимым государством Пислэнд – в то время как находятся и те, кто воспринимает их «подрывную» деятельность как выполнение очередного задания КГБ. И вот два полюса: у Чехии не было хорошей жизни при военном вмешательстве СССР – но возникнет ли таковая при «дружбе» с США и НАТО?..
В картине есть несколько любопытных моментов – таких, например, как визит документалистов в Овальный кабинет Белого дома, который предваряет строжайший запрет на использование внутри компактных «фотомыльниц»: «Президент Буш не хочет, чтобы его фотографировали туристы»; так что главное требование к аппаратуре – это чтобы она как минимум выглядела профессионально. Однако не являясь специалистом по документальному кино, я воздержусь в данном случае от более подробной рецензии.
Максим Марков
