Максим Марков | Бумажные комиксы. «Харлин» Степана Шейича
Сразу можно сказать со всей прямотой: графический роман Степана Шейича «Харлин» – это нечто грандиозное! Безупречный и вдохновенный рисунок – ну правда, далеко не каждый раз сталкиваешься с такой безусловной красотой, с такой достоверностью в передаче эмоций, жестов, поз!.. Сюжет пусть и не самый оригинальный, но его проработка, доведённая до блеска нюансировка мотивационной партитуры – выше всяких похвал! А само издание – роскошный альбом, переворачивать страницы которого – уже само по себе удовольствие!..
Короче, мне очень понравилось. Не могу скрыть, мне часто нравятся (по-настоящему нравятся!) книги, которые выпускает «Азбука-Аттикус», но «Харлин» (как минимум за последнее время) занимает в их линейке графических шедевров явно особое место.
Когда я размышляю о тех событиях, мне видится в них что-то космическое… Словно мы тяготеющие друг к другу кометы, которым суждено столкнуться…
О, впереди нас ждёт хаос и разрушение…
Но боже, что это будет за зрелище.
– Выходит, в каждом хорошем человеке скрывается чудовище?
– Пока не порвутся резинки, на которых держится маска. Видите ли… Все нормальные люди время от времени мечтают слететь с катушек… Но проблема в том, что пути назад уже не будет.
Сюжет, как я уже сказал, тут не самое главное: перед нами своеобразный «Год первый» (или «…: Начало»), очередная биография супер-кого-то, рассказ про то, каким образом он/она пришли к тому образу, под которым вошли в историю мирового поп-искусства. Как легко понять по заглавию и обложке, на сей раз перед нами история Харлин Квинзель – которая искренне желала помочь, но в итоге сама стала нуждаться в помощи.
Важно то, как именно Степан Шейич говорит о Харлин. И как сама Харлин – с его помощью – говорит о себе.
Я психиатр. Мне тридцать лет. Не замужем. Одна подруга. Домашних животных нет. Чтобы повидаться с семьей, мне нужно пересечь шесть штатов.
Выступив на научном симпозиуме с предложением «разработать метод определения стадий нарушения эмпатии, проведя подробное сравнительное исследование» («Статистика по рецидивной преступности убедительно свидетельствует о том, что существует серьёзная проблема: мелкие мошенники не только возвращаются к преступной деятельности, но и начинают совершать более жестокие преступления»), доктор Квинзель привлекла внимание Люциуса Фокса, главного научного советника Фонда Уэйна.
Получив не только моральную поддержку, но и грант на проведение своего исследования (результатом которого могло бы стать «заметное улучшение показателей успешной социальной реабилитации»), Харлин перебралась из Центра изучения криминальной психологии в лечебницу Аркхем, где ей выделили «маленький кабинет без окон», зато предоставили безграничный допуск к интересующим её пациентам с антисоциальным расстройством личности.
Я пришла в Аркхем со списком. С очень конкретным списком. В нём значились люди, которые могли стать идеальными примерами полной потери эмпатии. {…}
И боже, что это была за колода. Мечта любого психолога. На таком материале можно построить карьеру. Короли, дамы, валеты и тузы из криминального сообщества безумцев. И да… Джокер в их числе…
Впрочем, папочку с Джокером доктор отправляет в конец списка: дело в том, что совсем недавно они уже встречались, причём дважды. Мало того, что оба «появились в Аркхеме в один и тот же день», так ещё незадолго до этого Харлин «посчастливилось» в буквальном смысле оказаться под дулом его пистолета («…В том месте и в то время только одно могло промелькнуть у меня в голове: выпущенная им пуля»). И пусть Джокер всё-таки её не убил (будто бы прочитав в её глазах «обещание» «видеть меня во сне каждую ночь»), но полные кошмаров бессонные ночи обеспечил – и повторять этот опыт молодая женщина пока не торопится.
Но встретиться, конечно, всё же придётся.
Пожалуйста, доктор… Зовите меня Джей.
Степан Шейич показывает хорошо всем знакомую историю как череду случайностей и закономерностей – начиная, например, с того, что в планах у Харлин была и инспекция тюрьмы «Блэкгейт», просто допуск туда оказалось получить чуть сложнее.
Мельком рассказывая о случившемся в колледже романе с преподавателем («Обычно такие истории не остаются в прошлом. Обычно… именно по ним некоторые составляют о тебе своё мнение»), он подчёркивает отношение к ней со стороны завистливых коллег («Я приобрела… определённую репутацию, назовём это так»), оставляя в то же время и право на «искупление» («Харлин, у всех есть прошлое. И вы должны помнить: помогать людям оставлять этот груз позади – одна из наших профессиональных обязанностей»).
Отмечая, что «в Аркхеме не улыбаются» (не принято), автор превращает улыбку в краеугольный камень назревающих отношений («Он улыбается мне… И я совершаю самую большую ошибку в своей жизни… Я улыбаюсь ему в ответ»), не только наблюдая за тем, как расцветает улыбающаяся героиня, но и выводя в одном из её снов Джокера в виде Чеширского кота – вернее, конечно же, его плавающей в темноте улыбки (в другом сне Харлин окажется Красной Шапочкой, обращающейся к замаскировавшемуся Волку: «Бабушка, бабушка… Какие у тебя потрясающие психические расстройства» – «А это чтобы ты подошла поближе, дитя моё»).
Следя за безрадостным путём Харлин по наклонной («За время работы мне удалось только одно – обзавестись алкогольной зависимостью, мешками под глазами и перспективой полноценного нервного срыва»), Шейич дарует ей нежданное уже преображение, когда она понимает не только то, что влюбилась («Он похитил мои ночи… Мои дни… И мою улыбку. А следующим… Следующим станет моё сердце»), но и что достигла весомых успехов в профессиональном плане – безоглядно поверив в искренность своего подопечного, вдруг показавшегося «тем самым… Идеальным кандидатом для моего исследования» («Оглядываясь назад, могу сказать, что не повела себя ни осторожно, ни рассудительно. Я всего лишь проглотила наживку»)…
Мы сами можем полюбить эту Харлин, но главное – мы точно ей посочувствуем.
– Скажите, док… Вы действительно думаете, что сможете ему помочь?
– Я так не думаю! Я знаю!
(Моя улыбка, доктор Стрейндж. Она заставляет его сердце биться быстрее. И поэтому я знаю, что вылечу его. На самом деле только я и могу это сделать. Я психиатр Джокера.)
«Будьте с ним осторожны, доктор Квинзель, – предупреждает мимолётно появляющийся Бэтмен. – Если слишком долго вглядываться в бездну…» – «То можно увидеть, как оттуда пытается выбраться сломленный человек!» – уверена она, со всей решимостью выпроваживая непрошеного посетителя из палаты Джокера. И всё бы получилось, если бы не…
Собственно, сейчас мы подходим к вопросу, есть ли у этой книги слабые стороны.
Да. Как ни странно это прозвучит, но главный минус «Харлин» очень тесно примыкает к одному из её явных плюсов.
Мне кажется, тут совсем не по делу появляется окружной прокурор Харви Дент, на жизнь которого, как мы знаем, совершает покушение «предполагаемый криминальный авторитет» Сальваторе «Сал» Марони.
История Дента размывает историю отношений Харлин с Джокером – и приводит в итоге к совершенно иному финалу, вовсе не к тому, на который мы, быть может, рассчитывали. Дент в данном случае выступает как этакий Бог из машины – он тот самый «внешний фактор», приводящий к нужной автору развязке, не участвуя при этом в самом аркхемовском сюжете.
И вот это – если не «плохо», то точно «не очень хорошо»: Шейич так классно начинал и дальше вёл всю эту линию, что точно мог бы придумать и более подходящую случаю развязку. Но… Не смог? Не захотел? Поддался на чьи-либо уговоры?..
По сути, Дент тут нужен для того, чтобы проговорить очевидное. Предлагая Харлин отказаться от гранта Уэйна и прекратить исследование, он объясняет ей ту угрозу, что исходит от её теории – мол, «это покушение на само понятие защиты законов и правопорядка в Готэме»:
Вы опубликуете ваше исследование, и каждый адвокат защиты, мечтающий сделать себе карьеру, набросится на него, как бешеная собака! И вы оглянуться не успеете, как на любом судебном заседании адвокаты только и будут, что рассказывать грустные истории о том, как их клиенты утратили способность к эмпатии.
Ок, такой оппонент данной истории действительно необходим. Другое дело, что фигура Дента (и того, кем он потом обратится) в мифологии DC столь крупна, что он в какой-то момент волей-неволей вытягивает на себя всё одеяло – хотя всё то же самое мог бы сказать и любой другой, но без столь явного ущерба для целостности романа. Пусть даже комиссар Гордон, признающий, что «мы живём в странное время, которое производит на свет странных преступников», – если б был бы готов между делом порассуждать о том, о чём сейчас говорят назвавшиеся «Палачами» его анонимные коллеги из личного состава департамента полиции Готэм-Сити…
* «Люди погибают, потому что мы выпускаем этих подонков на свободу, ссылаясь на юридические формальности, или просто за “хорошее поведение”».
* «Раз за разом милосердие системы становится угрозой для обычных жителей Готэма. Преступники не боятся меча правосудия, потому что у судебной системы больше нет механизмов, позволяющих наказывать их по-настоящему. Но теперь мы возьмём на себя роль этого механизма. Мы станем этим мечом».
* «Расправиться с ними! Раз и навсегда! Сделать с ними то же самое, что они без колебаний сделали бы с нами! Думаете, кто-нибудь из них – Мистер Фриз, Заз или Джокер – дал бы вам второй шанс, окажись вы у него на прицеле? Они все закоренелые, безжалостные убийцы, и вы это знаете!»
«Я верующий человек, но если мы продолжим подставлять другую щёку, так нам никаких щёк не хватит! – говорит уже обезображенный прокурор на шокировавшей всех пресс-конференции. – Готэм разъедает раковая опухоль, и единственный способ спасти город – это полностью её вырезать!»
Да, такую точку зрения – полностью противоречащую идее доктора Квинзель – в этом романе имело смысл высказать (вообще, как мы видим, она всё чаще звучит в бэт-романах, сохраняя, впрочем, свой довольно безобидный статус преимущественно риторических вопросов). Проблема, повторюсь, в том, что Харви Дент – слишком сильная и слишком самодостаточная фигура, чтобы удержать «Харлин» в равновесии; нельзя сказать, что его появление (со всеми вытекающими последствиями) наносит роману смертельную пробоину, но крен возникает совершенно очевидный.
– Эти чудовища постараются убедить вас в том, что они изменились. Они будут говорить, что у них есть и хорошая сторона. Но они подобны этой монете. Она может крутиться и переворачиваться в воздухе, но, приземлившись, всегда покажет одно и то же. {…}
– …У вашей монеты есть одна проблема – она ненастоящая. Так же как и эта метафора. Это всего лишь красиво упакованная чепуха, цель которой – ввести слушателя в заблуждение. Мистер Дент, вам стоит обзавестись обычной монетой.
В остальном же эта книга – выше всяких похвал. Да и эта моя «претензия» – лишь субъективный взгляд, никак не более.
Нельзя – хотя бы в двух словах – не упомянуть и про обязательные для такого уровня издания дополнительные материалы. Здесь мы видим (под заголовком «История безумия») хронологию работы над романом с новаторским к ней подходом («Вместо традиционного сценария Степан Шейич сначала создаёт схематичные наброски своих историй, а затем превращает их в миниатюрные эскизы уже готовых страниц комикса») – начиная с черновиков 2015 года, включая новую интерпретацию образа Харли Квинн для «Отряда Самоубийц» и даже заходя немножечко в будущее, благо некоторые панели ещё только «могут появиться на страницах новых историй». Ну и особую ценность представляют не только сами рисунки, но и авторские пометки:
Джокер в «Харлин» – это не Николсон, Леджер или Лето.
Он рок-звезда с невообразимо огромным эго под стать его жестокости.
Внешне он больше похож на Дэвида Боуи.
И чтобы окончательно подытожить.
Берите!
Читайте!
Хватайтесь за головы и переворачивайте эти чудесные страницы дальше!
Как-то раз мой преподаватель сказал, что психиатр – это археолог разума.
Он аккуратно снимает слой за слоем: защитная реакция, отрицание, стыд, один вопрос за другим.
Он не настаивает.
Подобно археологу, он осторожно принимается за работу: лёгкие прикосновения мягкой кисточкой.
Но в тот день я, видимо, забыла свою кисточку дома, поэтому решила орудовать молотком.
Читайте также:
Бумажные комиксы. «Харли Квинн. The Best!!!»
Бумажные комиксы. «Харли Квинн» Пола Дини
Бумажные комиксы. «Харли Квинн» Пола Дини и Брюса Тимма: «Безумная любовь»
Бумажные комиксы. «Харли Квинн» Пола Дини и Брюса Тимма: «Да здравствует Харливуд!»
Бумажные комиксы. «Харли Квинн» Аманды Коннер и Джимми Пальмиотти: «Красотка в городе»
Бумажные комиксы. «Харли Квинн» Аманды Коннер и Джимми Пальмиотти: «Полная отключка»
Бумажные комиксы. «Харли Квинн» Аманды Коннер и Джимми Пальмиотти: «Поцелуй навылет»
Бумажные комиксы. «Лига Справедливости vs. Отряд Самоубийц» Джошуа Уильямсона
Бумажные комиксы. «Отряд Самоубийц» Роба Уильямса: «Ещё больше безумия»
Бумажные комиксы. «Отряд Самоубийц» Роба Уильямса: «Чёрная сфера»
Бумажные комиксы. «Бэтгёрл» Пола Дини: «Рождественский беспредел»
Бумажные комиксы. «Джокер. 80 лет знаменитому злодею»
Бумажные комиксы. «Джокер» Брайана Аззарелло и Ли Бермехо
Бумажные комиксы. «Джокер» Джеффа Лемира: «Убийственная улыбка»
Бумажные комиксы. «Бэтмен» Дарвина Кука: «Эго»
Бумажные комиксы. «Бэтмен» Джадда Виника: «Под Красным Колпаком»
Бумажные комиксы. «Бэтмен» Фрэнка Миллера: «Год первый»
Бумажные комиксы. «Флэш» Джошуа Уильямсона: «Год первый»
Бумажные комиксы. «Чудо-Женщина» Грега Раки: «Год первый»
Бумажные комиксы. Майский анонс
