Максим Марков | Бумажные комиксы. «Трансметрополитен» Уоррена Эллиса: №1
В 1997 году Гарт Эннис, друг и соратник автора этого графического романа, написал в своём предисловии:
Перед вами Спайдер Иерусалим – хмурый психованный гадёныш, который укажет путь в этом грядущем Вавилоне. Перед вами отборный чернейший юмор, и чистейшая ненависть, и чувство справедливости, с шипением прорывающееся сквозь скрежет зубовный. А ещё перед вами – неожиданная и естественная, как слеза стриптизёрши, – скромная жилка обыкновенной человечности.
Просто оставим это здесь – и рассмотрим «Трансметрополитен» поподробнее.
Вот как всё работает: городские власти и полиция творят, что им заблагорассудится, а вы сидите на своей толстой жопе ровно. {…} Небось любите, когда вам лгут лица, облечённые незаслуженной властью.
Пять лет назад легендарный журналист Спайдер Иерусалим уехал из города в горы («Позвольте напомнить: удалиться меня вынудили Мерзость, Ненависть и Кончина правды – их невыносимое давление») – и превосходно себя чувствовал в гордом одиночестве, пока ему не напомнили о давнишнем долге: за оставшийся год он должен написать и сдать две книги («Одна о политике, другая о чём хочешь, как в контракте и сказано»). Город, конечно, «громкий, яркий, вонючий бардак» («Он подпитывается тысячами разных культур – и тысячами новых, что рождаются каждый день»), но делать нечего: писать о политике на расстоянии некогда «аккредитованный при ООН представитель СМИ» не умеет, а потому приходится возвращаться (напоследок при помощи базуки снеся с лица земли деревенский бар «У козла»).
С улицы доносится смех – призывно растаяли двери ночных клубов. Вкус городской сигареты, жирный и гладкий. Ангелы-8 недалеко. Короткий перестук стрельбы. А за стенкой дорвалась друг до друга пара, ждавшая секса целый день.
В пальцах нетерпеливая дрожь от кофеина, в мозгу искрят стимуляторы мыслительной активности. На углу меня будет ждать такси, потому что так всегда и бывает.
Город под ногами. Я снова дома.
По счастью, проведённые в отшельничестве годы никак не сказались на репутации, а потому обещанная регулярная колонка в восемь тысяч слов («печатных слов»: «Слово “бля” восемь тысяч раз подряд я уже видел, благодарю покорно») моментально решает все житейские вопросы. Главный редактор «Слова» хорошо знает: любой материал от Спайдера Иерусалима – это не просто гарантированный скандал, но сгусток обнажённых нервов, выплюнутый прямиком в лицо закостеневшему обществу, удар кулаком по зажравшимся мордам чинуш из самых высших эшелонов власти, бескомпромиссное расследование, призванное обличить Ложь и донести до масс утраченную Правду.
Как я говорил, журналистика – это просто ствол. У вас есть лишь один патрон, но если хорошо прицелиться, то больше и не надо. Прицелитесь хорошенько – и вы отстрелите миру коленную чашечку.
Тут следует наконец сказать, что события романа разворачиваются в неопределённом будущем, где в старом Вильнюсе уже десять лет как существует инопланетная колония, а Франция проиграла так называемую Глагольную войну и была вынуждена отказаться от главенства французского языка на собственной же территории; где «чуть ли не каждый час регистрируется какая-нибудь новая религия» и продают кроссовки «Аэро-Иисус», в которых можно ходить по воде; где по улицам бродят двухголовые трёхглазые кошки и можно купить «клонированную человечину по приятным ценам»; где рекламные ролики загружаются прямиком в мозг – и потом разворачиваются во сне, а чтобы принять курьерскую доставку, достаточно плюнуть – и тем самым «поставить генетическую подпись».
Мистер Иерусалим, в правую часть моего мозга вживлена небольшая бомба. Если я сообщу вам местоположение или телефонный номер мистера Ройса, бомба взорвётся. Он пошёл на столь жуткие меры именно для того, чтобы вы не смогли до него добраться в праздничные дни.
Так что не удивительно, что репортажи «журналиста вне закона», напялившего фотоочки с памятью на пару гигов (правое стекло – прямоугольное и зелёное, левое – круглое и красное), будут как будто бы фантастические.
Спайдер описывает побоище в районе трансов – тех, кто зачем-то решил «модифицировать совершенно нормальное человеческое тело в инопланетное» («Невероятное напряжение. Будто все они живут за секунду до того, как пуля вопьётся в кость. Они все ждут того, что их убьют»).
Наблюдает за добровольным преобразованием человека буквальным образом в живую пыль («Я состою из миллиарда крошечных механизмов, нанизанных на молнию. Висящих в воздухе») и рассказывает историю женщины, некогда прибегнувшей к якобы спасительной криогенной заморозке, а теперь размороженной и выброшенной в равнодушное будущее, где для неё не находится места.
Посещает конгресс новых религиозных движений, где на стенде Церкви онкологической любви выставлено тело Джона Уэйна, а «Церковь Кобейна производит бесплатную раздачу золотых брелков в форме дробовика», и открывает для себя резервации – «тщательно охраняемые заповедники былых культур», где «ты живёшь как представитель той культуры и эпохи, столько, сколько сможешь» («Люди умирают, чтобы преподать нам урок о религии и окружающей среде. Мы держим историю под рукой, чтобы ненароком не забыть её»).
Но в то же время он идёт послушать речь начавшего кампанию по переизбранию президента от Партии закона и порядка (которого с лёгкой руки Спайдера все давно уже называют Чудовищем: «Вот уж кто и скелетом собственной бабушки не побрезгует, если решит, что это добавит ему голос на выборах») и как-то раз весь день проводит за просмотром телевизионных ток-шоу – и ты понимаешь, что фантастика здесь не сильно ушла от реальности, а реальность 1997 года, когда Уоррен Эллис начинал выпускать «Трансметрополитен», за прошедшие двадцать лет пугающе приблизилась вплотную.
…Вы, люди, понятия не имеете, что такое правда! Вот же она, прямо под их лажей, но вам и в голову не придёт заглянуть! Вот что меня больше всего бесит в нашем гребучем городе: ложь выдают за новости, а правду и вовсе забыли, как звать!
Сам автор, Уоррен Эллис, сравнивает своего героя, чьи колонки разлетаются «быстрее собственного визга», с коктейлем Молотова – и в списке журналистов, оказавших безусловное влияние на создание столь взрывоопасного образа, первым называет, конечно, Хантера Томпсона, упоминая также Тома Вулфа, Боба Вудворда и некоторых прочих. И то, как он их описывает, лишний раз заставляет задуматься: а много ли осталось таких вот профессионалов сегодня – в ситуации, когда подлинных мастеров всё чаще заменяют отъявленные пропагандисты?..
Мне всегда нравилась журналистика, хоть это и нечистое ремесло. Это работа для торчков, душегубов и извращенцев, обезумевших от текстов, открытий и неописуемой злобы. {…} Они оперируют валютой, которая уже не в ходу, концепцией, ставшей настолько относительной, что она практически исчезла, – Правдой. В любой ситуации они ищут правду, докапываются до неё, напрягая свой беспощадный интеллект.
То, что «ключевой элемент “Трансмета” – обострённое внимание к социальной несправедливости, реализуемое посредством фантастических элементов», отмечает и Стюарт Мур, в качестве редактора стоявший у истоков прославленного импринта “Vertigo” (но затем «перековавшийся» в довольно известного писателя). Напомнив, что «“Трансметрополитен” стал первой серией комиксов, которая срастила антураж и атмосферу киберпанка с новообретённой свободой большого графического романа, подконтрольного автору, а не корпорации», в 2014-м он жирно подчеркнул:
А что ещё не изменилось, так это безжалостная природа власти. В этом смысле Спайдер – чистейшее воплощение наших нереализуемых желаний, всё равно что Супермен, Железный Человек или Халк. Он бросает вызов сильным мира сего, вооружённый лишь ноутбуком (о’кей – и парочкой стволов).
И да, сам герой то и дело проходится по властям как по шее бритвой: «А они же как любое тупое животное: напугаешь их, так со страху либо помрут, либо тебе голову отгрызут». Но признаваясь, что с юных лет был «против» и «обожал уличные беспорядки» («Напялишь что-нибудь старое плотное, чтобы мягче по асфальту елозить, инфицируешь себя чем-нибудь ядрёным, позаразнее – и вперёд, топтать полицаев»), он с высоты собственного опыта метко указывает на самое больное место в любой оппозиции:
В каждой революции, маленькой или большой, всегда есть дыра, длиной ровно в одно слово – люди. Какой бы великой идеей они не прикрывались, люди всегда ничтожны, продажны, слабы, и их легко запугивать. Любую революцию убивают люди.
«И вот всё, что я могу сделать, – написать об этом», – полагает он, хотя на самом-то деле в глубине души продолжает верить, что и одно честное слово обернёт когда-нибудь невозможное возможным.
В этой связи нелишним будет составить свод жизненных правил Спайдера Иерусалима – во всяком случае тех, что напрямую касаются журналистики. Вот чему он учит свою новую помощницу:
* «…Если хочешь стать настоящей журналисткой, ты должна научиться видеть».
* «Запомни главное: наши глаза и наши мозги – вот наше единственное оружие. Ты должна не просто видеть, а правильно интерпретировать увиденное. {…} Разъять мир, как труп, и принюхаться к потрохам. Этим мы и занимаемся».
* «Никакие курсы не сделают из тебя журналиста. Научиться журналистике можно только одним способом: берёшь и пишешь. Спаиваешь свои мозги, нутро и половые органы в один чудовищный механизм и наводишь его на планету, как кожаный ствол…»
* «…Журналисту не нужно ни планов, ни таблички с вопросами. Что ему нужно – это преступная предприимчивость и непосредственность реакции».
* «Прослушать обращение президента. Отметить все места, где он соврёт. Их будет до хрена, так что почисти память у своей машинки. Потом вернуться домой и написать такую колонку, чтобы у него брызнули кровавые слёзы и разорвало сфинктер».
* «Видишь ли, Ченнон, священный долг журналиста состоит в том, чтобы вселять ужас в сердца преступников».
* «Ты хандришь, вся на нервах и валишься с ног. Идеальное настроение для журналистики».
Согласитесь: сейчас у нас такое вряд ли преподают. И таких правдолюбов, как Спайдер Иерусалим, совершенно точно не любят. Их прессуют, пугают и избивают. Их квартиры обыскивают, всю технику изымают, им не дают работать, а иногда даже – жить.
Некоторые из них не выдерживают и сдаются. Некоторые даже своё поражение превращают в политический акт. Но некоторые снова встают на ноги, сжимают кулаки и говорят либо себе самому, либо своему столь же принципиальному редактору:
– Как я устал… Но знаешь что, из всего этого точно выйдет колонка.
– Угу. Как пить дать.
Читайте также:
Возвращение супергероя: Карл Маркс становится героем комиксов. «Манифест Коммунистической партии в графической адаптации Мартина Роусона»
Бумажные комиксы. «Джон Константин. Hellblazer» Гарта Энниса: «Опасные привычки»
Бумажные комиксы. «Хранители» Алана Мура и Дэйва Гиббонса
Бумажные комиксы. «V – значит Vендетта» Алана Мура и Дэвида Ллойда
Бумажные комиксы. Абсолютное издание «Царства Небесного» Марка Уэйда и Алекса Росса
Бумажные комиксы. «Заражение» Тома Тэйлора
Бумажные комиксы. «Y: Последний мужчина» Брайана К. Вона: «Издание делюкс. Книга 5»
Бумажные комиксы. «Американский вампир» Скотта Снайдера: 2
Бумажные комиксы. «Американский вампир» Скотта Снайдера: 1
Бумажные комиксы. «Блэксэд» Диаса Каналеса и Гуарнидо: книга 1
Бумажные комиксы. «Блэксэд» Диаса Каналеса и Гуарнидо: книга 2
Бумажные комиксы. «Блэксэд» Диаса Каналеса и Гуарнидо: книга 3
Бумажные комиксы. «Валериан» Пьера Кристена и Жан-Клода Мезьера: 1
Бумажные комиксы. «Валериан» Пьера Кристена и Жан-Клода Мезьера: 2
Бумажные комиксы. «Мечтатель / Daytripper» Фабио Муна и Габриэля Ба
Бумажные комиксы. Посткарантийный анонс, часть 5 (разное)
