Максим Марков | Рецензия на книгу Г. Ф. Лавкрафта «Зов Ктулху» с иллюстрациями Франсуа Баранже
«Перед нами было нечто особое, ни на что не похожее», – так Говард Филлипс Лавкрафт, признанный «маяк и ориентир жанра литературы ужасов, кумир как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов», описывает статуэтку, вызвавшую сенсацию на конференции Американского археологического общества в Сент-Луисе.
Эти же слова можно отнести и к данной книге: нечто особое, ни на что не похожее.
Или же – вызывающе роскошное издание классической повести, позволяющее воочию увидеть всё то, отчего некоторые из её персонажей «скончались на месте от ужаса»…
В своём чертоге в Р’льехе
Мёртвый Ктулху грезит и ждёт.
Франсуа Баранже – человек, не чуждый кинематографу: он создавал концепты для таких картин, как «Артур и минипуты» и «Перси Джексон и Море чудовищ», «Бросок кобры», «Принц Персии» и «Гнев титанов», «Красавица и чудовище» Кристофа Гана и «Дары Смерти» Гарри Поттера. Причём сразу видно: всё это фильмы чрезвычайно фантазийные, приглашающие зрителя в новые миры и знакомящие его там с невероятными созданиями – как правило, и страсть как прекрасными, и жуть как страшными одновременно. Говоря проще, Баранже был нужен там, где требовалось зайти гораздо дальше, чем позволяет среднестатистическое человеческое воображение, туда, куда нет входа художникам с реалистичным взглядом на окружающий мир.
Помимо кино Баранже, отметивший 28-го сентября полувековой юбилей, занимается дизайном видеоигр, пишет фантастические и не только романы, создаёт обложки и иллюстрации для книг. Однажды судьба логичным образом привела его к Лавкрафту – и к мечте воскресить ждущего своего часа Ктулху.
А это – невероятно притягательный и в то же время крайне ответственный вызов.
Вот что в своём предисловии пишет по этому поводу Джон Хау, человек, благодаря которому мы представляем миры Толкина куда лучше, чем могли бы (будучи иллюстратором его книг, он стал одним из ключевых соратников Питера Джексона при работе над экранизациями). Отмечая, что миры Лавкрафта «обладают мощнейшей силой воздействия», «воистину магической способностью непосредственно вызывать в воображении те или иные образы», он сетует на то, что в изобразительном искусстве они по сей день не породили достойного отклика («Образы Лавкрафта по большей части свелись к ролевым играм, бумажным обложкам и изредка обложкам сборников»).
Проиллюстрировать «ужастик» зачастую означает прибегнуть к клише, которые способны пощекотать нервы или напугать, но в конечном счёте остаются привязаны к индивидуальному опыту. Ужас всегда личностен и всегда – из первых рук; он вторгается в персональное пространство и сокрушает комфортную определённость. Проиллюстрировать Лавкрафта и в особенности миф о Ктулху означает выйти за пределы границ, уже и без того достаточно удалённых от нашего опыта, в некую сюрреалистичную реальность, в которой не действуют привычные масштабы и «внешнее» может прорваться в наш мир всей своей гигантской массой из тех пределов, где пространство и время – слитые воедино абстракции; нам же останется только плыть по течению без руля и без ветрил во вселенной, где правят паника и отчаяние.
В этом отношении подход Франсуа Баранже, отрешившегося «от всей привычной атрибутики традиционного “ужастика”», наиболее правильный – потому как «более глобальный». Художник отказывается от приевшихся клише и крупных планов – и фокусируется вместо этого «на искажении пространства, смещении масштабов и ужасе отдалённом, едва прозреваемом и необъятном для понимания», «увеличивая масштаб, раздвигая границы вообразимого, воскрешая невыразимый ужас великого пробуждения Ктулху». Осваивая «неизведанные глубины мифа», он действует в соответствии с задумкой самого писателя, избегавшего банальщины и неустанно напоминавшего, что описанным им тварям нет никакого дела до каких-то там человечишек: «Когда двери во Внешнюю тьму наконец-то распахнутся, род людской будет стёрт с лица Земли быстро и эффективно – ничего личного!»
«Его искусство обладает элегантной сдержанностью; это мрачно-выразительные, впечатляющие видения зловещей, монументальной красоты», – резюмирует Джон Хау свои рассуждения о работе Баранже, в заключении вынося беспрекословный вердикт:
Лично я ни минуты не сомневаюсь: сам Лавкрафт был бы в восторге.
А потому открывайте эту книгу со всей осторожностью. Если вы уже читали (скорее всего) «Зов Ктулху», вы будете к этому морально готовы, но и то – не сможете не содрогнуться от внезапно пробежавших по спине мурашек, когда разглядите загадочную статуэтку, изображающую «чудовище неопределённо антропоидного вида, однако ж с головой как у спрута, с клубком щупалец вместо лица, с чешуйчатым, явно эластичным телом, с гигантскими когтями на задних и передних лапах и длинными, узкими крыльями за спиной»...
Это существо, по ощущению исполненное жуткой, противоестественной злобности, обрюзгшее и тучное, восседало в отвратительной позе на прямоугольной глыбе или пьедестале, покрытом непонятными письменами. Концы крыльев касались чёрного края камня сзади, само сиденье помещалось в центре, а длинные, изогнутые когти поджатых, скрюченных задних лап цеплялись за передний край и спускались вниз примерно на четверть высоты пьедестала. Моллюскообразная голова выдавалась вперёд, так что лицевые щупальца задевали с тыльной стороны громадные передние лапы, обхватившие задранные колени. Всё в целом выглядело неправдоподобно живым – и тем более неуловимо пугающим, что происхождение идола оставалось неизвестным.
А уж что будет, когда перед вашим взором предстанут сочащиеся зелёной слизью и таящие в себе неизъяснимый ужас великие города Циклопов, «сплошь – исполинские глыбы и устремлённые в небеса монолиты»!..
Когда вы увидите, как горят не величественные города незапамятных эпох, а (волей художника!) вполне узнаваемые улицы с небоскрёбами – со столь актуально звучащим ныне предупреждением о том, как «освобождённые Древние научат людей по-новому кричать, убивать, ликовать и радоваться, и по всей земле запылает губительный пожар экстатической свободы»!..
Когда вместе с героями повести вы приблизитесь к кошмарному городу-могильнику Р’льеху, который есть «не иначе как осязаемая реальность величайшего из ужасов земли»!..
Когда ощутите ту почти что материальную тьму, которая «выплёскивалась наружу, как дым, из своего многовекового заточения, зримо затмевая солнце по мере того, как расползалась всё дальше, выплывала на съёжившееся плоско-выпуклое небо, взмахивая перепончатыми крыльями»!..
Когда узрите наконец великого Ктулху с его «зелёным и желеобразным громадным телом», чудовищной кальмарьей головой и шевелящимися щупальцами!..
Описанию Тварь не поддаётся – не придумано ещё языка, дабы воздать должное этим безднам истерического древнего безумия, этому сверхъестественному противоречию материи, силе и вселенскому миропорядку. Ходячая, ковыляющая гора! Боже праведный! {…} Тварь, увековеченная в идолах, зелёное, липкое исчадие звёзд, пробудилась – и явилась требовать своего. {…} Спустя вигинтиллионы лет великий Ктулху вновь вырвался на свободу – и не было пределов его ликованию.
Тогда вы либо не сможете прийти в себя, либо попросите добавки – и она будет: первый том зарисованных Франсуа Баранже лавкрафтовских «Хребтов безумия» так же уже лежит (но вовсе не залёживается!) на российских книжных прилавках.
Читайте также:
Рецензия на сценарий фильма «Фантастические твари. Преступления Грин-де-Вальда»
Рецензия на «Неполную книгу драконов» Крессиды Коуэлл
Рецензия на книгу Гильермо дель Торо и Корнелии Функе «Лабиринт Фавна»
«Звёздные войны» на бумаге: новое в истории о ситхах
«Твин Пикс»: Избранные цитаты из тайного дневника Лоры Палмер
Рецензия на книгу Тома Хэнкса «Уникальный экземпляр. Истории о том о сём»
Рецензия на книгу Гэвина Эдвардса «Мир по Тому Хэнксу»
Возвращение супергероя: Карл Маркс становится героем комиксов. «Манифест Коммунистической партии в графической адаптации Мартина Роусона»
Бумажные комиксы. Посткарантийный анонс, часть 5 (разное)
