Максим Марков | Яблоневый сад Никиты Михалкова (как снимали «Предстояние»)
Журнал Никиты Михалкова, ранее известный как «Свой», теперь – «Свой среди чужих». Многозначительная перемена – в наши-то дни. И отсчет при этом новый, с нуля. То есть, с единицы. Первый номер издания целиком посвящен «Предстоянию». Занимательнейшее чтение.
На самом деле, конечно, это пресс-релиз. Большой, грамотный, красочно оформленный. К «Сибирскому цирюльнику» Михалков такой же издал совместно с «Премьером» (старшее поколение должно помнить о таком журнале). «Эмпайр» развести на специальный выпуск, наверно, не удалось (хотя было бы круто), да и зачем, в принципе – когда наработаны уже и свои издательские связи.
Как правило, пресс-релизы читать – занятие скучное. Вот и на сей раз не было особого соблазна – да наткнулся вдруг на такое откровение. Оператор Владислав Опельянц вспоминает: «Я помню, что в деревне, где снимали сгоревшую ригу, мы встретили какую-то бабушку, у которой был яблоневый сад. Спросили, можно ли поесть яблок. Она разрешила. И за этот день у нее в саду не осталось ни одного плода. Бедная пожилая женщина пришла и говорит: «Я оккупацию перенесла, а вашу экспедицию не переживу»… Разумеется, нет ни капельке сомнения, что бабушке заплатили. Но так и хочется вслед за Чеховым сравнить этот ее сад со всей Россией – у того все вырубили, здесь – обожрали…
Ясно, что после такого захотелось вчитаться во все с самого начала! Мало ли кто еще что ляпнет. И что удивительно - всех превзошел собственно автор фильма. Вот колонка редактора (это пока о журнале). Практически исповедь. Михалков вновь (как и при каждом удобном случае) вспоминает, как заступился за Бондарчука. Гордится, что не отрекся от бунтовщика Руцкого: «…Это стало причиной, почему я на все время правления Ельцина был просто отлучен от любых возможностей общения с руководством страны» (я знаю массу людей, которых никогда и не допускали до такого общения – и ничего, живут).
Мотивирует название журнала: «Я просто не люблю и никогда не любил петь в хоре» - и далее, как следствие, про позиционирование: «Журнал для тех, кто «не поет в хоре», кто имеет свою личную точку зрения и готов ее отстаивать». Наверняка ведь это сказано не просто так – поэтому особенно интересно, кого именно Михалков считает «хором»: тех, кто подпевает ему - или тех, кто дружно подписывает соглашение о новом Союзе?
Еще прекрасно: «Мне, например, важно, какие у человека часы, какая у него ручка, какая обувь» - вот мало кто так ловко сумеет подвернуть к рекламодателю! Про веру – в том же абзаце: «…Но если говорить лично про меня – никакие достоинства человека, его ум, талант, толерантность, способности, не могут компенсировать для меня отсутствие веры». А вера в отсутствие веры – считается?..
Листаем далее. Вот уже собственно о фильме. Режиссер заметно путается в показаниях. С одной стороны: «…Никогда не приму упрека в том, что такого, как в фильме, не было. Все, что есть в сценарии, - все было». С другой (на этой же странице, выше): «Историографы, знатоки военных действий найдут большое количество неточностей. 27 августа 1941 года не могло случиться такое, чтобы ригу сожгли за то, что жители убили двух немцев… Но мы эту правду жизни обходим, потому что нам нужно это для фильма… Ведь мог этот пожар случиться позже? Мог, но не в 1941-м, а, например, через два года». Не знаю, как вам, но мне это кажется странным: так почему же в фильме, претендующем на…, этот пожар случается именно в 41-м?..
Вот чудесный момент – как художника оклеветали (писала ли об этом желтая пресса?). «Мы построили мост через Клязьму, который по сценарию взрывается… Люди… с удовольствием стали мостом пользоваться – на рынок по нему ходили. И когда сооружение взорвали, они написали на меня «телегу», что я уничтожил их мост. А ведь специально соорудили его заранее, чтобы он простоял год и как следует «постарел» для съмок». Эх, люди, люди… Не разберутся – а жалуются.
Когда настало время, мост загорелся совершенно в неподходящую секунду. В журнале этот момент разными людьми детально описан – как самый захватывающий. Показания разнятся. Кто-то уверяет, что снимать начали мгновенно – и успели снять всё за те семь минут, пока мост не сгорел до основания. Михалков вспомнил, как лично он провел это время. «Я звоню Шойгу, говорю: «Сергей, у меня катастрофа, стоят пять пожарных машин, и ни одна не работает. У меня мост горит, а его снимать надо!» Теперь отойдите от компьютера на минутку и обдумайте описанную ситуацию. У человека горит… декорация (пускай и основательная). И он - ни на секунду не задумываясь – набирает министра МЧС (которому в нашей стране решительно нечем больше заняться). Давайте пофантазируем теперь немножко и прикинем, кому стоит тогда позвонить, если вдруг у человека ненароком заболит живот. Министру здравоохранения? Сдулось колесо. Министру транспорта? Кончились патроны на охоте. Главнокомандующему?..
Десятки страниц спустя – режиссерская экспликация: «Олицетворением мирной жизни может быть шмель, занимающийся своим естественным трудом». Это ко всем тем, кто (негодяи!) смел подумать, что шмель залетел сюда ради смеха, из песни. Нет! Он - олицетворение мирной жизни. Образ такой.
А вот кратенькое слово продюсера Леонида Верещагина: «Безусловно, мы хотим, чтобы «Утомленных солнцем-2» увидело на большом экране как можно больше зрителей, будут предусмотрены различные льготы при покупке билетов». Как красиво выглядит эта фраза на хорошей бумаге, белыми буквами на красном фоне!.. А в кинотеатре рядом с моим домом вывесили обычный листок, где черным по белому (цитата не точная): «По требованию прокатчика все льготы на фильм отменены». Злые эти прокатчики – ни во что пожелания добрых продюсеров не ставят.
Но самое восхитительное во всем журнале – это рассказ «Случай на Бейкер-стрит». Так-то его хочется перепечатать целиком, но лень, право, поэтому лишь лучший кусочек. «Ватсон, выдохнув, запил и занюхал водку корочкой хлеба… «А при чем ту русские? – удивился знаменитый сыщик. – Вся просвещенная Европа знает, что они способны только пить «samogon» и прыгать голыми в снег после бития себя березовыми прутьями в местных клубах под названием «Banya»!» – «Это заблуждение, Холмс. Я раньше тоже так думал…» В комнату вошла миссис Хадсон: «Джентльмены, кто из вас заказывал цыган, икру и девочек из варьете?» Причем тут «Предстояние»? Не при чем, это реклама. Но какая, не правда ли!..
