Максим Марков | «Меридианы Тихого»: путешествие на край света (часть 6 – мастер-класс Александра Миндадзе)
О появлении замысла: «Раньше очень много было на полях газет, как ни странно. В цензурное время сюжетов было рассыпано гораздо больше, как ни парадоксально... Замыслы возникают очень часто из ничего. Вот «Плюмбум» - я прочёл в газете, что на новогоднем вечере выпускники выпивали – и какой-то мальчик с повязкой на рукаве выводил из зала подвыпивших... Для меня самый мучительный процесс – это формирование нового замысла.. Формирование замысла – это наиважнейший момент, определяющий. Формируя некий для себя замысел, ты намечаешь некую планку, которую ты собираешься преодолеть. Я холодел иной раз, понимая, на что я замахиваюсь… Каждый раз ты смотришь вверх, видя ту высоту, через которую, тебе кажется, не перепрыгнуть. Но только работая вверх, ты движешься вперед. Потому что если ты ставишь задачи посильные, ты можешь снять профессиональное кино, но ты повторяешься».
О внутренней цензуре: «Внутренняя цензура может быть самой разнообразной, может быть идеологической, может быть конъюнктурной - в смысле фестивальной. Это тоже серьёзная помеха, когда режиссёр снимает фильм, уже представляя себя на дорожке фестивальной. Но я смею надеяться, что я от этого свободен».
О работе: «Я работаю с поэпизодным планом. Я считаю, что это дело очень полезное. Я структурирую то, что пишу. Это не импровизация, я пытаюсь расставить шахматную партию. Я выстраиваю план почти до конца. Другое дело, что потом, когда я иду с живым пером, то я очень часто что-то меняю… Я бы настоятельно советовал писать поэпизодный план. В нём должно быть развитие, а каждый эпизод должен убивать двух, а лучше трёх зайцев. В каждом эпизоде должны быть заложены две-три мины. Это закон: в этом эпизоде я узнаю это, это и это. Так, чтобы это увлекало вас, тащило куда-то дальше».
О герое нашего времени: «Если брать типичный случай – это человек, который преуспел в бизнесе. Но героя времени в том печоринском смысле – его нет. Он ушёл, растворился. У меня нет героя времени, я не могу на этот вопрос ответить. Я вообще думаю, что его нет. Герой времени – он сам, этот человек (сценарист). И надо экранизировать себя».
О том, как стал режиссёром: «Я режиссером стал не потому, что я социально решил стать режиссёром. Мне хватало своей славы. Я стал режиссёром потому, что другому человеку уже трудно интерпретировать то, что я пишу. Я только сам могу это сделать».
О режиссёрах, которые сами пишут сценарии: «Больших режиссёров, которые пишут сами для себя, являясь большими писателями и самоэкранизаторами, – их очень-очень мало, их копейки».
О режиссуре вообще: «Хороший режиссёр всё собирает, подбирает – что полезно для фильма. Если сгодится – он этим пользуется. Режиссёр умный не ходит как памятник – иначе это уже не режиссёр. Режиссёр - это тот человек, который пользуется всем полезным, что может помочь его замыслу».
О сериальных актёрах: «Актёр сериальный очень испорчен, ему очень трудно вернуться к себе, быть самим собой. Сериальные – абсолютный ноль, искривленные ложными конфликтами, которые им предлагают играть… Это же непоправимо, это небезвредно – потом штамп за штампом...»
Об актёрской импровизации: «Я отношусь к этому в абсолютном большинстве случаев абсолютно отрицательно. Я прекрасно знаю, что актёры начинают додумывать, просто не зная текста. А раз на раз не приходится… Актёры – с ними надо, как с женщинами, хвалить надо, обманывать. Олег Борисов мог про себя сказать: «Мы же не люди, мы – лицедеи, мы лица делаем, какие же мы люди…» Это дети человечества. Их надо заставлять, заставлять делать то, что от них требуется».
