Лидия Раевская | Дневник съемок «На игре». День четырнадцатый
Подмосковный город Видное. Снимается сцена погони. Вернее, даже не погони, а то, как четверо геймеров: Комар, Ян, Вампир и Доктор везут раненую Риту в больницу. Я же говорю: фильм снимают как-то непонятно. Три дня назад Риту уже привезли в больницу, два дня назад засунули в холодильник морга, а сегодня её ранили. Может, завтра Рита, наконец, познакомится с Вампиром?
Жара. Шоссе. Голые люди в шортах. Павел Санаев в рваных джинсах, и грузчик Джамшут в новой шапке, похожей на чехол от скрипки. Настолько похожей, что, по-моему, это и был чехол. Родные лица. Осматриваюсь по сторонам. В одной из машин сидят Вампир-Чирков, и дяденька в женском парике, сильно смахивающий на трансвестита. Марину Петренко, тоже иногда играющую роль Риты, в этот момент щедро раскрашивали кровищей девочки-гримёры.
— А это кто? — я подкралась сзади к продюсеру Александру Бондареву, и смущённо подёргала его за рацию.
— Где? — вздрогнул и обернулся Бондарев.
— Там, — убеждённо мотнула головой в сторону дяди в парике. — Этот мужчина вызывает у меня кучу вопросов.
— Никогда не подкрадывайся ко мне сзади! — отчитал меня продюсер. — Я в последнее время нервный очень. Могу заикой остаться. Что тебе нужно? Дядю в парике? Не нужен он тебе, не лезь к нему с глупыми вопросами. Он тоже нервный, только в этом случае заикой можешь остаться ты. Ему пофигу, он каскадёр. Дублёр Риты. Оттого и в парике.
— А в парике ему жарко? — надо ж было как-то разговор поддержать…
— А ты как думаешь? — назидательно спросил Бондарев. — Ему пи…(вырезано цензурой)...ец как жарко. Но ещё хуже Чиркову.
— Почему?
— А ты на его лицо посмотри.
Смотреть на лицо Серёжи было больно. Тут, наверное, нужно уточнить, что Серёжа — очень талантливый актёр, который вжился в свою роль так, что я раза четыре за съёмочный день плакала. Вместе с Сергеем. И, помимо этого, Серёжу несколько часов подряд катал на машине каскадёр в парике. Катал извращённо, зигзагом, по краю оврага. После каждого такого дубля Чирков выходил из машины с видимым трудом, делал пару шагов, и садился на асфальт. А Бондарев кричал:
— Смените Чиркову памперс!
С чувством юмора у наших киношников всё в порядке, и не сомневайтесь.
Если честно, я бы ни за что не согласилась прокатиться с ветерком рядом с дядей в парике. Я теперь вообще буду бояться длинноволосых дядей. Рефлекс собачки Павлова действует безотказно.
— Гримёры! — вдруг закричал Санаев. — Вы чего с Комаром сделали, а?
Актёр Женя Харланов (Комар), который в прошлый раз двенадцать часов подряд целовал красивых женщин перед камерой, в этот раз участвовал в не самой выгодной сцене: он был грузчиком. Поэтому на нём был брезентовый комбинезон с курткой, который не разрешалось снимать. Кстати, актёрам много чего не разрешается на съёмочной площадке. Им нельзя загорать (нервный продюсер увидит — задушит), нельзя сидеть на солнце (грим потечёт, продюсер задушит), нельзя снимать сценические костюмы даже в перерывах (продюсер задушит, затем заставит заново одеться, и ещё раз задушит). Актёра Павла Прилучного (Доктора) пинками погнали в тень, на берег какого-то придорожного пруда. Меня никто никуда не гнал, но я сама пошла в тень, составить изгнаннику компанию. Из прохладного убежища хорошо были слышны вопли Санаева:
— Это кто Комару так руки раскрасил? Откуда на нём столько крови?! Он что, свинью крошил?! Ладно, Вампир – он хоть раненую Риту тащил. А Комар что?! Пулю из неё выковыривал?!
— Павел Владимирович, — гримёры совершенно не испугались режиссёрского гнева. — Мы вас спросили: руки все красить? Вы сказали: «Все».
— Да! Все! — Санаев снял очки, и метал молнии глазами. — Но не снаружи! Сами подумайте: Комар помогает тащить раненого в машину. Так какого (вырезано цензурой) у него руки в крови по локоть, и СНАРУЖИ?! Как он их выворачивал?! Где Доктор?!
Павел Прилучный, услышав знакомое слово, быстро натянул футболку, и вышел к Санаеву.
— Покажи руки!
Прилучный послушно показал свои ярко-красные руки.
— Вот!.. — трагически воскликнул режиссёр. — Вот с какого фига у них у всех одинаково руки испачканы?! Перекрасить!
— Хорошо, — флегматично кивнули гримёры, и полезли в сумки за влажными салфетками.
Проходящий мимо Бондарев интенсивно зашевелил пальцами, совершая ими бессознательные удушающие движения, но сдержался.
Киношники — они добрые, нежадные, с чувством юмора, но нервные. Очень нервные. Это самое главное, что нужно знать, когда принимаешь участие в съёмках фильма. Остальное мелочи.
— Все в машину! — над городом Видное зазвенел чей-то голос, усиленный микрофоном. Наверное, второго режиссёра, Максима Малинина.
Окровавленная компания поплелась к машине, внутри которой уже устроился оператор с камерой, и Санаев в очках.
— Если выстрелить в голову в упор — кровища фонтаном не забьёт, — профессионально рассуждал возле машины Максим. — Я точно это знаю.
Спрашивать сейчас Максима, откуда он это знает — как-то не хотелось.
— А у нас такой кадр запланирован, — пытался объяснить ситуацию Санаев, – там Доктор стреляет, и в него такой фонтан крови! Круто же!
— Круто, – согласился Максим. — Но не правдоподобно. Хотя, у нас же приключенческий боевик?
— Ну да… – неуверенно согласился Санаев. — Но правдивый приключенческий боевик.
— Тогда фонтанов не нужно, — подытожил второй режиссёр.
— Нужно! — отстаивал свой кадр Санаев. — Мы уже решили, что у Доктора на лице капли крови будут.
— Ну и пусть будут. Только фонтана не нужно.
Прилучному тут же нарисовали на лице кровавые капли, запихнули в машину и увезли в голубую даль.
Полчаса я ждала их возвращения, а потом поняла, что по приезду, из машины вылезут шестеро очень нервных людей, у одного из которых есть пистолет, у другого тяжёлая камера, а у третьего сверкающие очки — и решила свалить домой. Тем более что на площадке уже вовсю шёл демонтаж оборудования. Смена закончилась. Пи…(вырезано цензурой)…лей мне получать не хотелось, а вот домой хотелось очень.
Попрощавшись с Бондаревым, я вдруг совершенно случайно узнала, что следующие съёмки будут проходить уже в Нижнем Новгороде. Куда мне предстоит прибыть через неделю.
Так что до связи.
Комментирует Павел Санаев
Эта статья Лиды замечательно иллюстрирует самую большую, на мой взгляд, сложность организации кино и огромную головную боль — это последовательность съемки. Потому что кино, действительно, снимается непоследовательно. Сначала Риту привезли в больницу, потом в морг, потом ее везут раненую… Потом ее, наверное, ранят, и только потом она познакомиться с Вампиром. В таком методе съемки нет какой-то извращенной логики, просто в обязанности нашего второго режиссера Максима Малинина входило оптимальное планирование производственного процесса. А производственный процесс и его планирование зависят от огромного количества факторов, как то: занятость актеров, готовность декораций, получение разрешений… Чего только стоит занятость актеров, например! Когда человек говорит: я хочу у вас сниматься, я согласен. Даю вам 7, 8, 9 июня, 10, 11, 12 июля и 15, 18, 30 сентября… Вот вы как хотите, но сцены с моим участием должны быть именно в этих числах. И это его работа, его необходимость так поступать, потому что остальные дни у него уже расписаны другими группами, театром и чем-то еще. И такое, как вы понимаете, далеко не у одного актера. Плюс декорации объектов, которые не готовы, а начинают строиться ближе к концу съемочного периода, тоже будут сниматься потом. Соответственно, всё, что происходит в интерьерах, тоже снимается потом. Далее… Поскольку мы понимаем, что начинаем снимать летом, а в сентябре уже пойдут дожди, то нам выгоднее все интерьерные съемки перенести на сентябрь или октябрь. Или… Мы знаем, что получено разрешение на съемки в Нижнем Новгороде, допустим, с 1 по 10 июля. И, получается, мы должны подстроиться именно под эти числа, поскольку без этого разрешения мы не сможем провести съемку именно так, как нам бы хотелось. И вот из всего этого получается очень сложный график, когда складывается впечатление, что всё происходит шиворот-навыворот. Как некий разобранный пазл, который, к тому же, не просто разобран, а еще и картинки у него стерты.
И, помимо прочего, головная боль здесь еще вот какая. Мы знаем, что Вампир и все остальные ребята будут как-то тащить раненого героя, которого ранили в ногу, которого потом везли в скорой помощи, и у которого из ноги хлестала кровь… Соответственно, мы снимаем, как наши герои после этого едут в машине. Что им пачкать кровью? Одежду и руки. Но при этом мы не знаем, как эта сцена будет сниматься во второй раз, потому что до нее еще месяц, но мы понимаем, что пачкать их кровью придется так же, как мы уже запачкаем до этого. Гримеры, соответственно, все это фотографируют… И вот проходит месяц, мы снимаем, как героя везут в скорой помощи, заливаем этой кровью всю скорую… А герои вроде как сильно и не пачкаются. Потому что как-то так получается, что кровь сливается в поддон скорой помощи, и того уровня испачканности, который мы уже сняли, просто нет. И вот подобные случаи были у нас постоянно. Не только с кровью, но и с прической, например, и прочим. И вот это угадывание, как сделать сейчас, чтобы потом совпало – одна из самых больших засад.
Что касается езды на машине, то неудивительно, что Чиркову чуть было не пришлось менять памперсы… Это случилось бы с каждым, потому что наш каскадер – Сергей – отличный водитель, но когда вы не за рулем и не контролируете машину, то, сидя на боковом сиденье, кажется, что вот сейчас, еще чуть-чуть, и вы разобьетесь. И там, действительно, есть кадры, когда видно, что машина чуть ли не влетела под грузовик, вывернув из-под него на расстоянии нескольких сантиметров… Слава Богу, всё обошлось.
