dokerproject | Право на жизнь
На днях в основном конкурсе Международного Фестиваля документального кино «ДОКер» в Москве состоялась российская премьера австрийской полнометражной документальной ленты «Море впервые».
Надежды палестинцев на развитие событий в будущем в корне отличаются от чаяний израильтян. Этот ближневосточный конфликт, продолжаясь из поколения в поколение, отравляет жизнь и тех, и других. Первые желают вернуть, по их убеждению, несправедливо отобранные у них земли, вторые ‒ тщетно пытаются доказать своим противникам само право государства Израиль на существование. Стоит ли говорить, что аргументы для утверждения своей правоты каждая из сторон применяет отнюдь не мирные. А больше всех страдают дети, у которых отнято право на детство, насыщенное чем-то иным и более культурно значимым, нежели взлелеянной и поддерживаемой как вечный огонь рефлексией о войне между их предками.
Конфликт
Режиссер из Австрии Клара Тришлер своим документальным дебютом ‒ фильмом «Море впервые» виртуозно вскрывает болезненный территориально-этнический нарыв через отраженное действие. Таким действием и является путешествие к Средиземному морю на территорию Израиля (Яффа, Тель-Авив) палестинских ребятишек из местных деревень на западном берегу реки Иордан (Наби Салех, Наалин). Пройти этот путь вместе с героями «Моря впервые» - все равно что услышать эхо войны и собственноручно ощупать в конце своего маршрута стены того тупика, в котором многократно и трагически отражаются отголоски всех ее участников.
Драматургия фильма вытекает из естественного хода событий. В визуальном ряде ленты гармонично присутствуют все этапы, присущие классическому, ладно скроенному сценарию. Завязкой действия является приглашение детей в путешествие в Яффу, кульминацией ‒ непосредственно само купание в море, развязкой ‒ возвращение обратно в Палестину. Эпилог ‒ визит к охраняемой стене, безжалостно разграничивающей два мира колючей проволокой. Однако стройный схематический скелет фабулы облегает гораздо более значимая и трепетная человеческая материя. Главные герои киноленты: палестинские дети, их родители и израильтяне, ‒ как мирные инициаторы проведения этой акции вывоза палестинских детей к морю, так и обычные евреи, часть из которых пострадала от террористических атак.
Со стороны режиссера здесь сделана удачная попытка формирования основных типажей, что приближает документальную картину «Море впервые» к фильму-эпопее, основанному на портрете массового героя. Это своего рода документальный слепок времени, выраженный через фигуры каждого из представителей слоев населения этих территорий. Именно они оказываются наиболее податливым материалом для описания ключевых персонажей, через взгляды и поведение которых наиболее ярко прослеживаются актуальные общественные тенденции двух враждующих, но территориально и исторически тесно связанных между собой народов.
Кинореализм протеста
«Море впервые» является плодом совместной работы австрийско-палестинской команды. Вторым продюсером ленты выступила Сарита Шарма, директор студии Kinomation. Клара Тришлер совсем не новичок в разработке данной темы. Она успела уже поработать как в Израиле во Всемирном Центре Исследований Холокоста, так и военным корреспондентом в секторе Газа. Может быть, оттого в своем пограничном киноисследовании ей удалось пройти буквально по лезвию этического противостояния, преследуя в высшей степени гуманистические задачи. Прекрасная операторская работа Якоба Фура, динамичный монтаж Свени Плаас, продуманное звуковое сопровождение, наконец, грамотный сценарий ‒ все эти приемы приближают ленту «Море впервые» к настоящему произведению искусства.
Фильм действительно не скучно смотреть, ‒ благодаря мастерской работе Якоба Фура воспринимаешь все окружение фактически глазами ребенка, с удивлением ежесекундно открывающего для себя все новые грани мира. Особенно остро это ощущается в момент ожидания и воплощения чуда ‒ короткого визита к морю. Зритель переживает вместе с маленькими героями: боится, проходя таможенный досмотр, трясется, томясь от жары в автобусе, восторгается, впервые видя море, весело ныряет и с любопытством обозревает город на катере. В ритме видеоряда есть ошеломительная экспрессия, свойственная неуемной юной энергии. Для этого используются приемы ручной камеры, сопровождающей действия детей и подчас неожиданные ракурсы с ассиметричной, немного хулиганской композицией кадра. Сцены быта сменяются панорамами окружающих пейзажей, но ни один из видов, будь то интерьер или природные окрестности не является безлюдным. Люди насыщают пространство внутри кадра повсеместно: шутят, отдыхают, работают, протестуют. И если в Израиле в целом обычные граждане не особо заняты доказательством своей правоты палестинцам, то одним из самых важных дел палестинцев является их ежедневный будничный протест «против оккупации», ставший единственно возможным образом их жизни.
В «Море впервые» нет никакого предварительного исторического экскурса, а детали военной коллизии приоткрываются по ходу действия. Клара Тришлер использует собственные приемы для раскрытия данной темы. Во многом это происходит через мир окружающих героев вещей и их значение для людей ‒ газовые снаряды, бумажки-разрешения, ключи от дома в Яффе. Режиссер намекает, что характер человека определяют те обстоятельства и тот круг общения, в которые он заключен с самого рождения. Лента начинается с изысканного обыгрывания простых, бытовых нюансов: девочка самозабвенно играет с зайчиками отражений блесток на ее платье в комнате, но уже через несколько секунд ее просят принести с улицы пустые гранаты-канистры со слезоточивым газом. Она недоуменно крутит их в руках: «этим в нас стреляют солдаты» и тут же замечает, что в снаряде еще остался газ. Зритель подключается с первых кадров ленты к ребяческому субъективу, выходя из роли безразличного наблюдателя. Эмоциональное присоединение зрителя можно проследить и в сцене при раздаче приглашений, где плачущая девочка, так и не получившая на этой неделе от куратора заветного разрешения на выезд к морю, вызывает глубокое сопереживание. Такая попытка сближения с объектом наблюдения ‒ еще одна грань документального кинореализма, мастерски прощупанная режиссером.
Разрушение стереотипов
«Море впервые» ‒ участник уже трех фестивалей 2014 года: Международного аудиовизуального в Биаррице, национального австрийского Diagonale и турецкого МКФ Nar. Вдобавок, на создание ленты Тришлер выиграла стипендию, а за сам фильм уже получила награду «Лучший человек. Культурный фильм» на Mountain Film Festival, проходящем в Аризоне. В этой картине нет явного произраильского или пропалестинского подхода к теме. Отобразив на экране разные точки зрения на вопрос мирного урегулирования, режиссер выявила парадоксальные черты всей ситуации, окружающей героев. Это безоценочное суждение без явно навязанного средствами монтажа авторской точки зрения на проблему. Даже мнения евреев в их рассуждениях порой совершенно полярны. Еврейские мирные активисты по своей инициативе помогают осуществить мечту многих палестинских детей – увидеть то, что находится за стеной. Одна из активисток вспоминает о чувстве стыда от совершенных деяний, которое испытал ее сын, вернувшись со службы в израильской армии. В свою очередь, кто-то из евреев называет палестинцев не людьми, а дикарями или пламенно протестует против подобных инициатив, заклеймив данную еврейскую мирную организацию в прессе как террористическую. Очень показателен в этом плане диалог спорщиков на пляже. Один уверяет: «Им придется чего-то лишиться ради мира. И нам тоже. С обеих сторон многие не хотят уступать. Если израильтяне не хотят разделить Иерусалим на две части, а вы хотите, да, можете забрать Тель-Авив! Мне все равно. Дайте мне жить. Для меня это просто кусок земли, мне плевать.» Второй израильтянин ему парирует: «Но люди умирали за эту землю!», на что первый ему отвечает: «Так значит, еще больше людей должно умереть?».
Еще одна важная мысль, которая приходит после просмотра «Моря впервые» касается разрушения стереотипов. То, что обычно считают незамутненным и непредвзятым, например, детский взгляд на события, может быть вполне себе предвзятой вещью, оставаясь при этом чистосердечно незамутненной в своей обрезанной сути. Такой себе зашоренный вид на мир. Любой кризис начинается прежде всего в умах. Новому поколению задается определенный камертон восприятия реальности. И это диктует впоследствии все поведенческие паттерны. Возникает идея, что национальная специфичность ‒ вовсе не какой-то генетический природный феномен, а продукт воспитания окружающей среды. Можно ли назвать выбор этих детей сознательным, если фактически самого права на выбор они были лишены, оказавшись заложниками «свободы» и идеи «национального единства»? Этой ребятне закладывают фундамент личности и ядро нравственных ценностей окружающие их люди. Но свободна ли при этом их воля, не знающая никакого иного смысла существования кроме вечного «боя за правду»? И разве не самое большое противоречие в том, что общество может объединять война?
Стена
Интересно, что столь юные существа имеют вполне конкретные представления о политической ситуации и бойко отвечают на вопрос: «Как ты себе представляешь Израиль?», имея конкретные, пусть и завышенные ожидания о прекрасном: «Наверняка, это красивая страна. Ведь они забрали всю нашу землю». Хотя совершенно теряются в вопросе описания самого моря: «Как ты его представляешь?» «Я не знаю. Очень большое...». При этом у этих детей хватает здравой осознанности, чтобы утверждать, что это море не принадлежит армии, «оно принадлежит нам». И все-таки, увидеть море после унизительной процедуры проверки на границе могут только женщины и дети, и то, по особому разрешению, которое само по себе выбить непросто, ‒ этим занимается особый человек. Между Палестиной и Израилем выстроена стена с колючей проволокой, охраняемая вооруженными израильскими формированиями. Стоит отметить, что против создания этой стены неоднократно выступали местные жители из Наби Салеха.
Продолжительность трипа в Израиль ‒ всего один день. Конечные пункты назначения разделяет всего-навсего 35-40 км. Землю по ту сторону границы дети искренне считают своей, подло украденной у них евреями ‒ бездомными самозванцами, по выражению юной палестинки. Эта девочка утверждает: «Это на самом деле не их страна. Они родились без дома». Она с гордостью показывает свой диплом за победу на конкурсе арабского языка, зачитывая страшные по своей сути стихи, довольно однобоко и враждебно трактующие события прошлого. Цитата: «Это приговор: Международный Суд был собран еще раз, потому что голубоглазый человек сказал так, и этим приказал испортить жизнь всему мирному населению. Он заставил их получать хлеб и соль через враждебность, и стоять, и смотреть как их земли стали домом для чужих. В один день они обойдут землю и поднимут головы и осуждающе воскликнут, глядя на Луну: «Долго нас еще будут грабить?» и будут приговорены к жизни». Нетрудно уловить что под «голубоглазым человеком» подразумевается Иисус Христос, который являлся иудеем по своему воспитанию и рождению. Если подобная поэзия и дает надежду «угнетенному народу», то исключительно в качестве оды для последующего возмездия.
К большому сожалению для обеих сторон, священная земля Палестины стала предметом раздора, а не объединения носителей разных религий. Как доказывают маленькие палестинцы: «Это на самом деле не Израиль, а Палестина!» Они растут в среде, где активно пропагандируется довольно бескомпромиссная точки зрения на вопрос обладания территориями, с которых, как они считают, их несправедливо вытеснили евреи. Для этих «цветов жизни» не существует вопрос поиска правды – он уже давно решен их родителями. С детства их настраивают на грядущее возмездие как воздаяние за страдания, подсовывая им эту достойную их существования цель как единственную мечту. Подобное развитие подрастающего поколения скорее способствует усугублению последующего конфликта и его разжиганию, чем мирному разрешению.
«Мы хотим жить вместе»
Путешествие в Израиль, к Средиземному морю, может так и остаться первым и последним в жизни палестинского ребенка. Детей сопровождают их матери. Палестинским арабам-мужчинам разрешение не выдается вовсе: «Двадцать лет назад мы могли просто взять машину и поехать туда, провести классный день и вернуться обратно. А сегодня они запрещают нам…». Спасения от вездесущей жары в виде выхода к морю у жителей Наби Салеха нет. Даже доступ к последнему колодцу в деревне заблокировали израильские солдаты, оккупировав часть деревушки. Палестинцы выходят на акции протеста и внушают детям иную жажду – грезу о возвращении беженцев на места родины предков. Заодно прививается статус угнетаемых жертв ‒ изгоев на собственных землях. В просвященных после таких лекций детях растет страсть к отмщению за несправедливые гонения и оттого процесс сражения в будущем за расширение своих геополитических границ кажется неотвратимым. Иначе, к чему тогда показательный показ ключей от «нашего дома в Яффо»: «Однажды мы вернемся и откроем наш дом. Мы можем пойти к морю и искупаться!» Понятно, что в этих домах давно живут другие люди и вернуться мирно уже невозможно. «Яффо и Хайфе, и Акко. Это земли, что евреи отняли у нас», ‒ сообщает мужчина внимательно слушающей его мелюзге. Так и зритель узнает, что тот из арабов, кто мог остаться на тех территориях, это уже давно сделал, ‒ этих людей теперь называют израильскими арабами, или арабами 1948 года. Но многие из них ушли: некоторые в Амман, некоторые в Саудовскую Аравию, кто-то в Ливан или Сирию.
Любопытно, что историю с ключами рассказывает человек, до этого заявлявший на камеру: «Мы хотим жить вместе. Мы не можем обойтись без них, а они не могут обойтись без нас. У нас слишком много общих интересов». Скажут ли так в будущем спокойно об общих о совместных интересах с израильтянами его дети? Есть большое сомнение…
Что ж, видимо исключительно общие интересы не дают прийти к единой точке зрения участникам этого долготекущего спора и все подкладывают своим отпрыскам мины замедленного действия в виде ключей от отобранного жилья. Ключей, которыми уже ничего невозможно открыть. Впрочем, с тех времен, когда их предки покинули дома, последние могли и вовсе исчезнуть с лица земли. А память об утраченном не исчезает, она бережно передается потомкам беженцев, как доза с набирающим силу ядом, обрастая злом словно мифическим мхом.
Игра и анархия
После визита в Израиль у детей не происходит трансформации в сознании. Ничего по сути кардинально не меняет это однодневное чудо – романтичное путешествие к морю. Для такого изменения такое чудо должно быть систематическим, а не стаканом воды, поданным врагом умирающему от жажды путнику в пустыне. Ведь именно так и воспринимают взрослые палестинцы подобный добровольный жест помощи в виде позволения приехать покупаться в море на несколько часов. Во второй части фильма, после вояжа к морю, маленькую палестинку спрашивают о ее выборе самого желанного для нее места проживания. Этим местом оказывается вовсе не территория Израиля, а ее родная деревушка Наби Салих. Ее подруга говорит тоже самое. Так может, зря все эти опасения и предосторожности со стороны израильтян? Может быть, этим обделенным детям нужно только право на «общее море»… Однако, пока у них другой приговор, вынесенный текущей политической ситуацией. Девчушка задорно поет куплеты из «песен свободы», прославляющие борьбу против оккупантов. И невдомек бедняжке, что подобная чересчур ранняя зацикленность на идее национального единства ‒ симптом оскудения духа, черта ограниченности в образовании и первый шаг к выходу на смертельную линию фатума. Караулящая за поворотом этих ребят опасность войны, навстречу которой они с таким азартом направляются, может быть жестокой, мгновенной и гибельной.
Трехэтажный терапевтический лагерь для палестинской детворы больше похож на зарешеченный склад. Пропагандистский контекст проводимых здесь восстановительных процедур также довольно своеобразен. Малышня под благородным прикрытием снятия стресса танцует «танец птиц свободы» и с шекспировскими страстями воссоздает на импровизированной сцене трагическую драматургию допросов: один малец играет за невинную жертву - пойманного араба-палестинца, второй ‒ за грубого, сильного охотника ‒ представителя израильских спецслужб. Что это? Выбросы эксцессов патриотизма как сублимация войны или целенаправленное бесцеремонное зомбирование? В самом мире ребят нет лицемерия, ‒ малыши наивны и искренне верят в навязанные им идеологические установки. У них просто нет никакой альтернативы мыслить иначе. О какой независимости взглядов можно говорить, когда все благородные порывы этих маленьких граждан Палестины завязаны только на сопротивлении израильскому режиму? Роли воспитанников в этом военном спектакле заранее распределены, а культурологическое содержание их игр не предполагает никакого расширения искусствоведческого или же научно-популярного кругозора. Для чего все усилия цивилизации? К чему были придуманы все книги мира? Для чего созданы театры? Во имя чего совершают научные открытия? Этим детям недоступны подобные горизонты ни сейчас, ни завтра. Им предлагают примерить маску обиженных повстанцев, а позже безропотно встроиться в систему продолжающейся битвы с евреями. Пока тяга детишек к участию в протестных мероприятиях носит характер анархии и игры, но пройдет время, они подрастут, и появится среди них лидер, ведущий молодежь в атаку. И «племя младое» с тем же энтузиазмом встанет под знамена, нисколько не сомневаясь в своей правоте. Спасет ли однодневный визит к Средиземному морю их искалеченную войной психику? Предупредит ли, сохранит? Вряд ли. Но он им очень нужен. Глоток свежего воздуха перед тем, как нырнуть на дно.
Светлана Лоцманова
Kinofication School
___________________________________________________________________________
Первый этап Международного Фестиваля Документального Кино «ДОКер» проходил с 22-го по 26-е мая в Москве. Программа фестиваля, в которую вошли 45 фильмов из 32-х стран, состояла из российских и международных премьер. Показы Фестиваля посетили более 2 тысяч зрителей. В состав жюри входили знаменитые документалисты и кинокритики из разных стран: Виктор Косаковский, Туе Стин Мюллер, Матеуш Скальски, Петер Керекеш, Алексей Вахрушев и другие. Победителями киносмотра оказались фильмы из Китая, Польши, Франции, Перу, Венесуэлы, Китая, Испании, Дании и Великобритании.
На сентябрь 2015 года запланирован 2-й этап Фестиваля - «ДОКер-Уикенд», под который в данный момент на краудфандинговой платформе Planeta.ru организован сбор средств. Второй этап будет включать в себя торжественную церемонию награждения победителей фестиваля, мастер-классы с известными деятелями неигрового кино и повторные показы лауреатов фестиваля с возможностью задать вопросы авторам.
