dokerproject | Эпохальное обсуждение одного чешского документального фильма. Акт первый.
30-го апреля в Кинозале «Домжур» проект «ДОКер» совместно с телеканалом «24 DOC» представил чешский документальный фильм «Эпохальное путешествие пана Тржиски в Россию». Фильм рассказывает о 73-летнем Ярославе Тржиске, сельском учителе на пенсии, который отправляется в авантюрное путешествие по Транссибирской магистрали. Его встречи с россиянами, размышления о демократии, КГБ, Чечне, Путине, философии истории и воспоминания о своем деде — чешском легионере Йозефе Тржиске, который в 1914—1920 годах воевал в России, и стали основой этого документального комеди-роуд-муви.
Несмотря на то, что из-за майских праздников, на показе не было привычного для проекта «ДОКер» аншлага, дискуссия разгорелась не шуточная. Зрители пытали разными вопросами продюсера Влада Кетковича, работавшего над этим фильмом в качестве организатора съемок с российской стороны, но в большей степени – спорили о стереотипах и патриотизме...
Проект «ДОКер» решил познакомить читателей Filmz.ru с этим жарким и щепетильным двухактным диспутом.
Действующие лица
- Кинопродюсер Влад Кеткович (участник съемок со стороны России)
- Ирина Шаталова и Игорь Морозов (проект «ДОКер»)
- Режиссеры Ксения Сахарнова и Мария Чупринская (эксперты в зале)
- Зрители
Акт I
Производственные вопросы.
Игорь Морозов: Спасибо большое. Вот такая современная сатира.
Ирина Шаталова: Спасибо, Влад, что ты к нам присоединился. Все вопросы будут к тебе. Так что готовься. И каверзные тоже.
Игорь Морозов: Когда-то меня захлестывало чувство гордости за нашу страну, а когда-то чувство стыда, когда я смотрел этот фильм. Я считаю, что их взгляд на нас такой очень острый. Как ты, Влад, считаешь?
Влад Кеткович: Мне кажется это очень чешский, будем говорить, взгляд, потому что все равно у них в крови до сих пор, в менталитете есть этот 68-й год, который они никак не могут все забыть. Наверное, особенно у старшего поколения. Тут, мне кажется, важен образ самого героя Ярослава со своим бэкграундом, который жил в социализме, действительно, помнит эти танки. Это такая штука, которая не забывается, которая всегда с ним. Он хотел для себя что-то прояснить. Плюс, безусловно, роль режиссера, который сам провокатор. Вообще он известен своими предыдущими работами. Он, видимо, какие-то ситуации просто подстраивал. Здесь больше чувствуется, по мне, так сам Филипп, который, действительно, считает, что у нас не все так славно, в общем, мягко говоря. Хотя бы с журналистами убитыми. Действительно, он считает, что у нас государство возвращается в какую-то такую советскую, непонятную действительность. И он через своего героя, Ярослава, это показывает. Какие-то сцены они, конечно, придумывали. Скажем, школа или даже диалоги некоторые. Но что-то и спонтанно получалось. А так я согласен - это жесткий достаточно, очень чешский взгляд на нашу страну, без особой любви, но в то же время без ненависти. Мне кажется, это полезно с точки зрения эксперимента посмотреть, что небольшая европейская страна думает о нас - большой стране, которая о них редко думает.
Ирина Шаталова: Спасибо. Действительно, важно, что ты упомянул первые работы Филиппа. Может быть, кто-то видел их - «Чешская мечта» и «Чешский мир». Там же блистательно сконструированная для кино реальность, где чехи тоже особенно не выглядят дартаньянами, если так честно говорить. Поэтому, мне кажется, большая вероятность, что и следующий фильм Филиппа, где бы он ни снимался, будет иметь специфическую реальность обязательно с неким оттенком сатиры. И еще, на мой взгляд, после этого фильма становится совершенно очевидно, что если у человека есть укоренившиеся стереотипы, то он обязательно найдет им подтверждение.
У меня вопрос к тебе все-таки как к продакшн-менеджеру и к исполнительному продюсеру в России на счет выбора объектов для съемок. Филипп в интервью говорит, что съемочная группа следовала интуиции и совершенно не знала, куда её в итоге занесет. Но мы-то понимаем, что в фильме многое было изначально запланировано. Хотя бы этот стриптиз-клуб, например...
Игорь Морозов: Да, где он такие клубы-то нашел!?..
Ирина Шаталова: Ощущение, что это вообще какая-то декорация специальная посреди Сибири. Как продакшн-менеджер, как ты эти места пробивал?
Влад Кеткович: На самом деле они планировали все довольно подробно. Хотели ехать из Москвы, с остановкой в Екатеринбурге, из Екатеринбурга, кажется, в Новосибирск и только потом попасть в Красноярск. Но первые несколько дней, если вы заметили, как-то пан Тржиски сразу на парашюте приземлился в Красноярске. Это связано с тем, что когда они въехали в Россию, первым делом у них отобрали всю аппаратуру. Просто вот... Они её не задекларировали. Я им говорил, но... В общем, сутки у них пропали. Была истерика, потому что их аппаратура вообще могла оказаться потом в магазине конфиската. Они даже сидели в каком-то КПЗ. Я был в Москве и пытался это решить дистанционно. Мы привлекали ночью чешского консула. В общем, они сильно въехали в Россию, и сразу первые впечатления оказались очень глубокими, прочувствованными. Из-за этого сбилась программа. Получается, они запаздывали на два дня. И Филипп волевым решением направил группу сразу в Красноярск, поскольку это был город, связанный с белочехами, где есть это известное кладбище, они начали оттуда, минуя Екатеринбург.
Значит, про продакшн-менеджмент... Естественно, я всё делал из Москвы. Были разрешения на железной дороге. С городами я тоже пытался договариваться. Клуб - это они нашли сами. В принципе очень часто все места, где они бывали - это их импровизационная штука. Но при этом, да, мне тоже кажется, она во многом постановочная. Но вот школу в Краснокаменске они просили изначально. Короче, где я мог – договаривался. В экспедицию они меня не взяли, потому то их и так было четыре человека: Ярослав, Филипп, оператор, звукорежиссер.
Игорь Морозов: Я заметил, что очень часто режиссер не боится прямо в кадре вставлять свои реплики и задавать вопросы. Насколько это авторское кино Филиппа, и насколько авторское Ярослава? В какой пропорции, как ты думаешь?
Влад Кеткович: Идея была, безусловно, Ярослава. И у него есть этот пласт, и он, действительно, пытался понять, что русские люди думают или помнят о белочешском легионе. В принципе, в фильме наши люди отвечают достаточно интересно, адекватно. Он многое для себя узнал новое, как мне кажется. Возможно, он даже героизировал излишне белочешскую историю, а оказалось, что воспоминания-то так себе у людей в Сибири. То есть у Ярослава была своя история. Он же нашел дневники своего дедушки и пытался для себя лично многое прояснить. А вот современность и политика – это, мне кажется, уже кино Филиппа. Тут, пожалуй, два автора. А насколько у них это получилось гармонично - это уже вам судить... Кстати, в Чехии смеялись намного больше. Я был на премьере этого фильма на фестивале в большом европейском городе Йиглава. Там была премьера - полный зал. Принимали очень тепло, но смеялись, где можно было над нами посмеяться. У нас какая-то более серьезная реакция, как мне показалось.
Игорь Морозов: А когда тебе предлагали поработать над этим проектом, ты читал заявку? Изменилось ли их отношение к России, когда они попали сюда?
Ирина Шаталова: После КПЗ.
Игорь Морозов: Ну, когда они, как ты говоришь, «приземлились на парашюте в Красноярск».
Влад Кеткович: Я могу сказать, что Филипп Россию любит, в любом случае. У него, видимо, не простое отношение к нашей родине (как у любого, мне кажется, чеха), но он любит нашу страну. Другое дело - насколько у него получилось это показать в кино? По мне так он слегка переигрывал с этой политикой - это постоянное КГБ, Путин. Мы же все равно как-то развиваемся...
Игорь Морозов: Наверное, это стереотип для чехов?
Влад Кеткович: Скорее, для всей Европы.
Игорь Морозов: Как раньше был железный занавес и холодная война, так сейчас Путин и КГБ.
Влад Кеткович: Да-да... О чем мы говорили?
Ирина Шаталова: Может быть есть какие-то вопросы или реплики из зала?...
Ладно. У меня есть вопрос по поводу российско-чешских отношений. Вот у нас в зале сидит режиссер Ксения Сахарнова. Мы однажды показывали её фильм «Пять минут свободы», связанный с вторжением советских войск в Чехословакию. Ксения, как Вам такая версия чешско-российских отношений?
Ксения Сахарнова: Добрый вечер! Вы знаете, действительно, я согласна с Владом абсолютно, что фильм очень и очень чешский. И что 68-й год - это такая боль, которая не проходит. Поэтому мы с нашим фильмом... не знаю, есть ли здесь зрители, которые у нас были... да, есть. Да, я вас узнала. Мы очень хотели, чтобы «Пять минут свободы» увидели чехи, но на чешском фестивале на него почему-то не отреагировали. А хотелось бы, чтобы чехи увидели, что у нас и другие люди есть, - не те, которые на танках.
Сегодняшний фильм... Мне понравилось, как он сделан. В общем-то, очень хорошо режиссерски. Хотя, на мой взгляд, он очень мало документален. Абсолютно видна режиссура: пойди туда, встать там, сейчас мы сделаем такой кадр, а сейчас - другой. То есть он просто интересно, красиво сконструирован. А на счет этой паранойи - Путин, КГБ, конечно... Мне кажется, чехи сами себя показали не в лучшем виде, а россияне порадовали даже. Спасибо!
Игорь Морозов: Маленькая ремарка по поводу 68-го года. Я (для себя лично) считаю, что события с Колчаком и его охраной-белочехами, и события 68-го года - это 1:1 не в нашу пользу. Ни в их, и не в нашу. Еще есть вопросы?
Из зала: А у Ярослава где-нибудь есть какие-то интервью? Или как-то узнать его личное мнение (не в фильме, а его личное) про страну? Есть где-нибудь такая информация?
Влад Кеткович: Мне показалось, что для него это было такое путешествие - больше шоу.
Из зала: Так понятно, что это шоу. А вот у него, лично его впечатления?
Влад Кеткович: Мы вот с Машей (кинорежиссер Мария Чупринская) заходили к Ярославу после премьеры фильма. Мы были у него в гостях, познакомились с его женой. Маш, расскажи!
Мария Чупринская: Да, как раз таки это была премьера фильма. Мы у Филиппа жили в Праге, Филипп ночью закончил фильм и мы утром поехали в деревню показывать картину Ярославу. То есть режиссер несколько часов назад её смонтировал, и премьера была в деревенском доме у Ярослава. Мы все вместе смотрели работу и наблюдали реакцию Ярослава на фильм. Мы все слушали, что он потом говорил. У него была очень спокойная реакция. У него изначально было отношение «Филипп снимает кино, а я еду во Владивосток». Когда мы у него в гостях пили пиво и ели его утку деревенскую, - он говорил, что «мы теперь побратимы с Владивостоком» и для него это реально намного важнее было. Вырезки эти газетные - вот это да! А кино? «Ну, молодец Филипп, сделал и сделал». То есть на счет того, кто автор этого фильма - конечно, не Ярослав! Безусловно, и изначально он к этому не стремился. Он хотел попасть во Владивосток, и для него это была такая авантюра с Филиппом поехать, что благодаря безумным киношникам это осуществится. Его грело то, что он это сделал. У него было много газетных публикаций. Местная пресса, владивостокская, старалась. У них мало событий происходит. Ну, Путин приехал, а потом о чем писать? Ярослава они много фотографировали, снимали и делали интервью. Что же касается его впечатлений о нашей стране - мне кажется, никаких неожиданностей у него не произошло. Он все-таки старый, умудренный жизненным опытом человек...
Влад Кеткович: Чех.
Мария Чупринская: Чех, который видел в молодости танки.
Влад Кеткович: К тому же он читал дедушкины дневники и все знает.
Мария Чупринская: Да. Абсолютно не могу сказать, что у него произошел какой-то большой переворот в жизни, после того как он познакомился с нашей Сибирью. Как он разводил у себя кур, уток, птиц, как пил пиво, так это и продолжается. У него очень уютный деревенский дом. Он живет полноценной деревенской жизнью, но теперь - с гордостью, что доехал до Владивостока и сделал свою деревню, которую он очень любит, побратимом такого большого российского города! Миссия выполнена.
Влад Кеткович: Ему было очень приятно, потому что масштабы же не сопоставимы. Эта маленькая чешская деревня, в которой живет сто человек, и целый город! Это действительно, я, Маш, согласен, - это было для него очень здорово, что типа он сделал города побратимами! И, пожалуй, я соглашусь, - катарсиса не произошло из-за того, что он проехался через Россию. Он остался самим собой - пожилым деревенским чехом.
Игорь Морозов: Вы не следите за названием этого моста во Владивостоке?
Влад Кеткович: (Смеется). Нет, что-то там украли, по-моему...
Игорь Морозов: Еще вопрос у меня. Вот мы с Ириной (Шаталовой) обсуждали - на какую камеру снимали? Потрясающая картинка.
Влад Кеткович: Это EX3 (Sony PMW-EX3) и GoPro
Ирина Шаталова: Цветокоррекция хорошая.
Влад Кеткович: Вообще-то это проект телевидения чешского. К Филиппу пришел Ярослав. Филипп подумал, что это может быть здорово. Тем более он как бы, я говорю, симпатизирует России. Он и русский язык знает неплохо и всегда мне говорит: «...давай, товарищ Кеткович, говорить по-русски».
Мария Чупринская: Филипп еще боится русского в себе. Поэтому он снимает про страх к России.
Игорь Морозов: Почему «русского в себе»?
Мария Чупринская: Потому что он все-таки живет в Европе. Еще не просто в Европе, а в Праге. Еще не просто в Праге, а в центре Праги. У него сейчас двое детей, дочка маленькая совсем. Он детей назвал Борис и Надежда. Он много говорил на тему того, что «Я - плохой европеец. Я занимаюсь документальным кино. Я снимаю квартиру и никогда не возьму ни одного кредита ни на машины, ни на что. Я ничего своим детям уже изначально не предоставлю. У меня очень много вот этого...» - это русская черта во многом, он об этом и говорит, что у него нет классических европейских схем в голове, и не будет.
Влад Кеткович: Да, он вообще такой даже не знаю, русский, не русский. Но он, конечно, необычный человек даже для европейского документального небосклона.
Игорь Морозов: Проект очень дорогой, масштабный, да?
Влад Кеткович: Нет, не могу так сказать. А почему он, собственно, сильно дорогой? Билеты Москва-Владивосток, поезд, аппаратура...
Игорь Морозов: Стриптизерши...
Влад Кеткович: Им аппаратуру дало телевидение. Две недели было на съемку, условно говоря. Два дня в Красноярске, два дня в Краснокаменске, и два-три дня во Владивостоке. Плюс, конечно, поезд.
Игорь Морозов: Обратно они уже летели?
Влад Кеткович: Летели, причем из Владивостока. Обратно уже не поехали. Причем они там сели на самолет, попали в Москву и сразу транзитом в Прагу. То есть они убегали, я бы сказал, из Владивостока. Поэтому фильм не безумно дорогой. По-моему, порядок там между 100 и 150 тысячами евро, насколько я припоминаю.
Ирина Шаталова: Если сравнивать с российским бюджетом, - в общем-то, неплохо.
Влад Кеткович: Для них это не богато. Там это такой нормальный телевизионный бюджет.
Продолжение следует...
(Акт II)
