Борис Новиков | СПМКФ: Вне конкурса
Помимо конкурсных фильмов, о которых в этой колонке рассказывалось на протяжении всей прошлой недели, десанту «Настоящего кино» удалось захватить пять картин, не соревновавшихся за обладание «Золотыми ангелами» (за которыми, к слову сказать, никто из победителей не пришёл, ограничившись видеопосланиями). Первой была лента «Пучина», названная последним европейским фильмом Балтазара Кормакура — видимо, в свете его голливудских работ. В тот же день довелось ознакомиться со шведским кинематографом в лице биопика «Вальс для Моники», посвящённого знаменитой джазовой певице Монике Зеттерлунд. Великолепное впечатление оставили после себя новый фильм Константина Лопушанского «Роль» и индийская картина «Ланчбокс», но самый мощный и сногсшибательный эффект произвёл фильм из Северной Кореи под убойным названием «Товарищ Ким отправляется в полёт».
«Пучина» вызвала в первую очередь недоумение. Главный вопрос, возникший после просмотра этой картины, формулируется так: зачем Кормакуру понадобилось снимать художественный фильм? Рассказ об исландском моряке, оказавшимся посреди Атлантического океана после крушения рыбацкого судна, продержавшимся в ледяной воде шесть часов и умудрившимся добраться не только до берега, но и до человеческого жилья, сохранив при этом своё богатырское здоровье, конечно, вызывает как минимум интерес, а у кого-то, наверное, и восхищение. Проблема здесь в том, что Гюлли — так зовут героя этой истории — остался в живых не ценой нечеловеческих усилий человека, решившего показать средний палец всемогущей морской стихии. Ему попросту повезло. Вся вторая половина фильма посвящена именно тому, что учёные (среди которых, между прочим, есть и британские) пытаются найти объяснение этому случаю — и не могут. То, что случилось с Гюлли, это чудо, потому что человек, по мнению людей науки, не может выдержать в ледяной воде Атлантики больше двадцати минут. И вот эти самые попытки изучить исландского непотопляемого великана полностью нивелируют саму суть истории, в которой человек как бы побеждает пучину. Он не побеждает, он просто не замерз насмерть благодаря особенностям своего организма. Конечно, нельзя сказать, что всё это у него вышло «на шару» — вряд ли многим из нас хватило бы даже просто моральных сил не уйти на дно, — но и человеческим подвигом здесь пахнет крайне слабо. Всё рассказанное Кормакуром вполне уложилось бы в сорокапятиминутный документальный фильм, недлинный научпопчик, как выражался один мурманский телевизионщик, тем более, что проработка характеров здесь выполнена, по большому счету, спустя рукава и ничего самому повествованию не добавляет и не убавляет.
А вот шведский «Вальс для Моники» Пера Флю — совсем другое дело. Широкому кругу зрителей имя Моники Зеттерлунд вряд ли хорошо известно, хотя настоящие ценители джаза наверняка сразу вспомнят певицу, которая фактически перевела эту музыку на шведский язык. Но даже если вы не знаете, кто это, чёрт побери, это пятидесятые и шестидесятые годы, когда женщины были ослепительно красивы, а мужчины носили шляпы, а узлы шерстяных галстуков небрежно ослабляли опод расстёгнутыми воротами рубашек. Это ведь джаз. Джаз — это и саундтрек, конечно же, но всё-таки в основном это параллельная жизнь, повторяющая всё то, что происходит с Моникой Зеттерлунд на протяжении рассказываемой истории. Первая ее половина — движение вверх, и джаз искрится, подгоняет, зовет и манит за собой, как звал и манил Монику Нью-Йорк — символ всего того, о чём она мечтала. Неудача — и он стихает, где-то вдали оставаясь лишь легким отзвуком, но всё-таки не замолкает совсем, не давая героине окончательно впасть в отчаяние, чтобы потом грянуть с новой силой, оглушая, слепя огнями и окатывая волнами с головы до ног. Когда же путь Моники достигает своего пика и вдруг летит почти отвесно вниз, наступает тишина, и весёлая и пузырящаяся, словно шампанское, музыка неожиданно глохнет, уступая место давящей тишине. В историю тараном вламывается быт, и рассказ вдруг становится вязким и тягучим, как знаменитый советский ирис, выдирающий пломбы из зубов. Кажется, ага! — провисание! Вот сейчас похоронит оно фильм, вот сейчас кино скатится в унылую проповедь, но вместо этого понимаешь: то, что происходит на экране сейчас, на самом деле — всего лишь иллюстрация. Ведь путь к счастью и заветной мечте у каждого свой, а вот рушить собственные жизни люди привыкли как-то очень уж одинаково. И здесь снова играет свою теперь уже безмолвную роль великий джаз. Вот он — закат. Вот оно — стремительное угасание всеобщего интереса, когда не звучит из каждого бара какой-нибудь местный Луи, а из радиоприёмников — вечная Элла. Но затем, несмело, тихонечко, заново набираясь сил, но понимая в то же время, что так, как было раньше, уже не будет, он звучит снова. Голос его крепнет, смелеет и ставит точку: джаз не умер. Он занял свою нишу, занял если не навсегда, то очень надолго, и будет звучат для тех, кто будет желать его слышать. Именно такой джаз завершает эту историю на полуминорной ноте, с лёгкой грустинкой, но всё-таки по-настоящему счастливо.
Нельзя не признать, что внеконкурсная программа на СПМКФ была во многих смыслах значительно сильнее основной, и весьма весомым тому доказательством стал аншлаг на показе нового фильма Константина Лопушанского «Роль», который режиссер представил публике лично в компании съемочной группы и исполнителя ведущей партии. Лента оказалась по-настоящему сильной, чего, надо признать, от российского кино зрители уже давно отвыкли ждать. Тем приятнее, что складывающиеся годами стереотипы иногда ломаются с помощью именно таких картин. Чёрно-белое, очень камерное, стилистически выверенное кино с богатой — по-настоящему богатой! — текстовой наполненностью (доказавшей, что в Лопушанском прячется как минимум хороший писатель) со сногсшибательным Максимом Сухановым в главной роли оставило не просто хорошее послевкусие. Фильм почему-то пробудил желание подойти к книжной полке и снять томик... да, пожалуй именно Булгакова хочется перечитать после просмотра «Роли». Виновата в этом, конечно, не только скупая двухцветная гамма, в которой главная функция отводится освещению, чем, скажем, были примечательны экранизации авторства Владимира Бортко. Выше уже было сказано об этом, но можно и повториться: ислючительно богатый, разнообразный и интереснейший язык, которым говорят герои, пробуждает в зрителе любознательного и верного читателя, и в итоге, выйдя из зала, он понимает, что не только посмотрел блестящее кино с отменными актёрскими работами, но и прочёл хорошую книгу родом откуда-то из страны под названием «русская классика». Но это, конечно же, не единственный плюс фильма, хоть и субъективно самый большой. Просто все остальные трудно поддаются описанию. Этот фильм действительно стоит того, чтобы посмотреть его. На большом экране. Может быть, даже не один раз.
А сейчас позволим себе немного нарушить хронологию. Дело в том, что индийская лента «Ланчбокс» была последним фильмом, отсмотренным питерским мини-филиалом «Настоящего кино» в рамках кинофестиваля, но для того, чтобы завершить рассказ о нём, поведав о самом позитивном фильме прошедшей недели, кино из Северной Кореи останется на десерт.
«Ланчбокс» Ритеша Батры родом из прошлого. Не в том смысле, что это индийское кино, в котором поют и танцуют, а отец невесты на самом деле сосед по комнате брата дяди приятеля отца протагониста; как раз в этом смысле фильм совсем не индийский. Это милая романтика забытого ныне эпистолярного жанра, когда люди, друг с другом совсем не знакомые, поверяют друг другу тайны своих сердец через письма. Кому сейчас нужны письма, если вокруг сплошные имейлы, скайпы и социальные сети? Но здесь герои говорят друг с другом с помощью ручки и бумаги, и обосновано это ретроградство весьма умело: служба доставки регулярно привозит обед, который жена готовит для своего мужа, не по адресу, и, осознав,что, кажется, её стряпню с удовольствием лопает кто-то другой, героиня решает узнать, в чём же дело, и оставляет в контейнере с обедом записку. Так оно и началось. Удивительно красивая Нимрат Каур и адски похожий на слегка закоптившегося и чуточку расплывшегося Джонни Деппа Иррфан Кхан составляют убийственной красоты и романтичности экранную пару, ни разу не появившись в одном кадре, раскрываясь с точки зрения характеров не только через переписку, но и через второстепенных героев: тётушку с верхнего этажа, давно понявшую жизнь и присутствующую в фильме по принципу мамы Говарда Воловица из «Теории большого взрыва», и Шейха, из которого главному герою поручили подготовить себе смену. Удивительной простоты персонажи наполняют каждый кадр не только добрым юмором, но и напоминанием о том, что жизнь — одна, и когда не поздно прожить её, дыша полной грудью, что бы с тобой или с окружающими ни приключилось. Финал у фильма открытый — но мы-то знаем, что волчок упал. Ведь он не мог не упасть.
И, наконец, финальный аккорд Санкт-Петербургского международного кинофестиваля — кино из великой страны под названием Северная Корея. Многие из нас помнят чудесные советские производственные комедии: «Высота», «Девчата», «Весна на Заречной улице» и другие идеологически оптимистические ленты пятидесятых-шестидесятых годов. Вот представьте себе, что ту же самую «Высоту» сняли в 2012 году, только вместо Николая Рыбникова и Инны Макаровой — корейских актёров. Приблизительное представление о фильме «Товарищ Ким отправляется в полёт» вы уже получили.
Трудно в это поверить, но это кино — не стёб и не прикол, они его сняли на абсолютно, как сейчас принято говорить, «серьёзных щщах». Это не пародия — это феерически мощное, идеологически выдержанное, политически здравое и чудовищно позитивное кино в лучших традициях пропагандистских советских кинолент. Зал во время просмотра стонал так, что к кинотеатру стали съезжаться кареты «скорой помощи». Для тех, кто не знает: Северная Корея — рай, коммунизм там не просто победил, он там властвует как Господь Бог на небе и на земле, поэтому люди абсолютно счастливы, добры, с хорошим чувством юмора, отзывчивы, помогают друг другу просто потому, что могут, и для них нет ничего невозможного. Девушка-шахтёр становится профессиональной акробаткой не просто потому, что обладает талантом, но ещё и потому, что рабочий класс никогда не сдаётся и всегда побеждает, потому что един и непобедим. На словах всё вышесказанное кажется полнейшим идиотизмом, но поверьте человеку, у которого после просмотра болело лицо: этот фильм стоит того, чтобы его увидеть и никогда не забыть. Уже хотя бы за него организаторам СПМКФ низкий поклон. А заодно спасибо и конкурирующей фирме в лице Татьяны Шороховой, без которой суровый и настроенный на адские драмы десант «Настоящего кино» никогда бы не додумался, что «Товарищ Ким отправляется в полёт» к просмотру обязателен.
