Максим Марков | Рецензия на книгу Марии Ривы «Жизнь Марлен Дитрих, рассказанная её дочерью»
Биографическая проза – чтение, как правило, весьма специфическое. Не обязательно скучное или занудное, вовсе нет, но всё-таки скованное целым рядом правил и условностей. Автору тут необходимо смириться с тем, что жизнь – никак не приключенческое кино, а читателю обязательно следует хоть как-то, но любить (или ненавидеть) главного персонажа – иначе ради чего тогда всё это.
К чести Марии Ривы, которой повезло (или не повезло, тут уж как посудить) быть дочерью выдающегося человека, она отказалась от набивших оскомину штампов – и представила жизнь своей матери в виде не столько документального, сколько полноценного художественного полотна. Как сама Марлен Дитрих мифологизировала свой образ (постоянно «забывая», например, в каком году родилась), так и Рива выстроила воспоминания о ней, подчиняясь правилам жанра – назовите его хоть «женским», хоть «любовным», хоть даже «бульварным». И оттого фундаментальный труд (768 страниц – это весьма объёмная книга!) читается, как принято говорить, на одном дыхании, очень легко. Это не стандартный том из серии «ЖЗЛ», а по-настоящему увлекательный роман, в котором великая актриса, сохраняя все детали своей незаурядной биографии, оказывается не заведомо предсказуемой фигурой, а действительно героиней – безудержно увлекаемой водоворотом бурного ХХ века.
Прекрасным отработанным каллиграфическим почерком она выписала своё полное имя. Сколько же времени это заняло! Она попыталась его сократить: Марилена, Марлена – уже лучше. Может быть, теперь подставить вместо последнего «а» немое французское «е»: Marlene? По-французски это будет звучать Марлен. Она написала ещё раз: МАРЛЕН – МАРЛЕН ДИТРИХ. Да! Вот это в самую пору. То, что надо! Она прописала имя ещё несколько раз и закрыла голубую тетрадку, очень довольная собой. Так в возрасте тринадцати лет она придумала себе имя МАРЛЕН.
( Описывая своё впечатление от первых голливудских фотографий восходящей звезды, снятых для «паблисити» Джозефом фон Штернбергом, Рива вспоминает, что «даже на детский взгляд от них словно бы исходило сияние, как от Мадонны»... )
