Разумеется, все это был эпатаж со стороны режиссера, и вообще его признания надо рассматривать в контексте вопроса и ответа. КиноПоиск, присутствовавший на мероприятии, сообщает, что началом истории стал вопрос датской журналистки, которая поинтересовалась о немецких корнях режиссера. Дабы справедливость восторжествовала, привожу цитату целиком.
— Долгое время я считал себя евреем, что меня вполне радовало. Потом я познакомился с Сюзанной Бир и больше не радовался. Нет, нет, это я шучу, простите. Но оказалось, что я не еврей, а даже если бы и был им, то считался бы евреем второго сорта, потому что... У них там есть своя иерархия. Нет, я очень хотел быть евреем, но потом выяснилось, что я нацист. Потому что семья была родом из Германии. Это было тоже в некоторой степени приятно. Что сказать? Я понимаю Гитлера... Думаю, он во многом был не прав, но я вижу, как он сидит в своем бункере в конце... (здесь Кирстен Данст пытается что-то сказать режиссеру на ухо) Что? Я объясню, что хочу сказать, обязательно. Я лишь говорю, что мне кажется, будто я его понимаю. Он не из тех, кого называют «хорошими парнями», но я многое понимаю и даже немного ему симпатизирую. То есть я против Второй мировой, и я не против евреев, даже не против Сюзанны Бир. Это тоже шутка. На самом деле я очень люблю евреев. Всех. Израиль, конечно, достает, но... Как бы мне закончить это предложение? (Смех в зале, модератор предлагает ответить на другой вопрос.) Нет, что касается искусства, мне очень... Шпеер, так ведь? Альберт Шпеер мне нравился. Может, был не самым лучшим человеком, но талант не отнять. Он мог... (Обреченно) Ну ладно, я нацист.
Не знаю, кому как — лично я вижу, что режиссер не признавался в любви к Гитлеру, а, во-первых, сообщил лишь, что понимает его (это далеко от признания в любви и согласия со всеми действиями), и во-вторых, пнул всех псевдо-толерантных граждан. В финале конференции, отвечая на вопрос, готов ли он снимать блокбастер, Ларс тоже был весьма едок: «Блокбастер? Почему нет? Мы, нацисты, часто делаем все с размахом!» По-моему, ирония тут очевидна.
Однако разразился скандал. Дирекция фестиваля испугалась, что ее обвинят бог знает в чем и надавила на Триера, чтобы тот покаялся. Режиссер, известный своим крутым нравом, пошел на уступки и обнародовал публичное извинения. Посожалел, что его неправильно поняли, подчеркнул, что не хотел никого оскорбить и для тех, кто в танке, пояснил, что нет, он не нацист и не любит Гитлера.
Но этого оказалось мало. Разгневанная дирекция объявила фон Триера персоной нон-грата на Каннском фестивале. «Фестиваль предоставляет артистам всего мира исключительную площадку для презентации своих работ и защищает свободу выражения и творчества. 19 мая 2011 года дирекция фестиваля провела совещание, на котором очень сожалела, что эта площадка была использована режиссером Ларсом фон Триером для заявлений, которые считаются неприемлемыми, нетолерантными и противоречащими идеям гуманности и щедрости, которые присутствуют на фестивале за все время его существования. Дирекция очень сожалеет об этих комментариях и с настоящего момента объявляет Ларса фон Триера персоной нон-грата».
Как вы понимаете, мнения народа разделились. Одни считают, что Триер получил по заслугам, другие не понимают, как можно было всерьез воспринять провокационный ответ режиссера и пойти на поводу у разгневанной общественности. Тем более, что вместе с Триером по красным дорожкам фестиваля разгуливает Мел Гибсон, который буквально на днях признал себя виновным в домашнем насилии, а еще ранее обвинялся в антисемтиских высказываниях. Тут, конечно, все непросто, ибо Гибсон свои высказывания делал не на фестивале — так что можно вроде закрыть глаза. Ясно лишь одно: Триер добился своего, привлек внимание к картине и себе любимому по-полной программе. Теперь о «Меланхолии*» знать не будет только очень ленивый человек — хотя наград фильму теперь, конечно, не видать.
