Читать ранее:
Глава двадцать шестая: «Даже батарея есть!..»
«Ну допустим, дальше что?»
Эта сцена в кабинете разбивалась во время съёмки на две части – или вы снимали подряд, без перерыва?
Склейка была только в сценарии: «Лиля заходит в квартиру с Анжелой. Анжела: “Навалимся вместе. Слышь, подруга, не боись, всё сделаем”. Склейка. Интерьер, кабинет мэра. Мэр, пунцовый как рак, захлопывает папочку: “Ну и чего ты хочешь?”»
Но мы договорились, что один кусок от другого отделять не будем: снимаем обе сцены разом, сквозняком. Вот как мэр уселся: «А ты чё, с Костровым знаком?» – и вплоть до конца, пока адвокат визитку свою не вынул. До «Ты крещёный?» – вот всё насквозь играем. Это большой был кусок, минут шесть, наверное.
Когда Вдовиченков говорит: «Хоррор, с вами в главной роли», – Мадянов открывает папку. И мы с ним договорились: «Смотри, сколько тебе нужно. Листай страницы, читай, если угодно. И набирай “массу” – чтоб потом действительно можно было бы сказать: “Я папочку открыл и чуть не *****”; пунцовеешь, багровеешь, *****ешь. И вот когда наберёшь это состояние – осознание того, что тут компромата хватит на четверых, что у этого московского гостя есть всё! – вот тут и начинай действовать: “Ну и чего ты хочешь?”» И да, Мадянов листал эту папку ровно столько, сколько ему было нужно.
Вот ещё почему документы там были настоящие – как подручный материал для актёра?
Нет, Роману такой материал не нужен, как не нужна водка, чтобы быть пьяным. Если бы там были пустые страницы, я думаю, результат был бы тот же.
«Я-то думал, что в этом городе для тебя ничего невозможного нет»
«Да вот представь себе – есть»
«Три с половиной миллиона для тебя невозможные деньги?»
Почему адвокат просит деньги, а не просит оставить дом? За такие-то документы?..
Давайте сперва согласимся с тем, что практикующий адвокат, имеющий опыт работы в России по делам, схожим с нашим, знает, что понятие «справедливость» или «решение суда в пользу гражданина», когда на месте ответчика – государство, совершенно нереальная вещь. Он понимает, что такие административные решения не отыгрываются назад и если они решили построить здесь «центр муниципальной связи» – они это сделают. Задача Дмитрия – отыграть хоть что-то, хотя бы справедливую цену за утрату земли. Как адвокат он провёл экспертную оценку и утверждает, что потери Николая значительно большие, чем их определил суд. Потому что это утрата не только жилого дома, но и потеря бизнеса, и моральный ущерб, и много чего ещё.
В совокупности – адвокат так решил – компенсация в три с половиной миллиона рублей примиряет Николая с этой неизбежностью. На эти деньги можно открыть какое-то новое дело, арендовать гараж где-нибудь неподалёку от квартиры, купленной в городе. Да и саму квартиру купить получше, не однокомнатную, а побольше. А так что – 639 тысяч? Это вообще ничтожные деньги для таких перемен, ну совсем смешные.
Тут я позволю себе забежать далеко вперёд, чтобы сразу разрешить один из ключевых «смысловых» вопросов по фильму: почему тогда мэр не заплатил три миллиона? Такой компромат – отдал бы!
Конечно! На это и рассчитывает адвокат – что сумма эта для мэра безболезненна. Дмитрий действует так, потому что у него нет никакого другого способа победить в этой тяжбе. Ни малейшего шанса. Поэтому он как бы берёт его на арапа, наскоком таким хлестаковским, чтоб тот – бух! – «Ладно, заткну эту дыру!» – а потом уж, быть может, очухался. Когда уже поздно. Он рассчитывает на испуг: «Вспышка справа!» – «Ой!» Испугался, отдал три миллиона – и всё. И «мы, блин, победили, братуха!»
А тот, напротив, охренел: под него копают! Для него это оказалось важнее: «Под меня роют! Да если меня в следующем году не выберут – чего я буду делать?!. Вы чего, не понимаете, что мы должны держать власть в своих руках?!. У тебя не будет этого, у тебя – того. Ни домов, ни бабла, ни заграниц, ничего не будет, вы понимаете?!.. Давайте, ройте, найдите мне этого адвокатишку, кто он такой! Я со своей стороны тоже завтра поеду наверх, мне обещали пробить…» И в конце концов он «пробивает».
Понимает, что Дмитрий для него не опасен?
Разумеется. Там же есть фраза: «Может, дочке твоей привет передать?» – он знает теперь про него всю подноготную! Знает, что тот рядовой адвокат, что у него нет лохматой руки на самом верху, скажем, в Следственном комитете или в Прокуратуре. Что ему просто каким-то чудом удалось раздобыть компрометирующий материал, копии – ну, возможно, через низкостоящих чиновников. Но команды сверху – взять мэра за «фаберже» и выдавить его к чёртовой матери с поста – не было. А раз не было – значит, он неуязвим. Тут битва идёт за власть, а не за три миллиона. Я имею в виду, конечно, позицию мэра.
И можно не бояться этих «интернетов».
Конечно, а чего ему бояться? Послушайте, ну сколько всего всякого висит у нас в интернете! И кого это волнует? Уголовное дело хоть на кого-нибудь завели? Хоть кто-нибудь в отставку подал? Хоть у кого-нибудь волос с головы упал? Пока сверху нет указаний, в сети может висеть хоть дым коромыслом. «Пусть попробует вывесить – для того я ему пистолет-то и продемонстрировал в действии». Теперь не мэр обосрался – «Ой-ой-ой, я уже обосрался, очень страшно», – теперь он адвоката напугал так, что тот на всю жизнь это запомнит. Если мэр говорит: «Дочке привет передать?» – то назовёт и год её рождения, и имя, и адрес. Вы ж понимаете…
Визитку вы тоже печатали на тот случай, что она может оказаться в кадре?
Да. «Селезнёв Дмитрий Михайлович. Московская коллегия адвокатов». Адрес условный, телефон. Визитка изготавливается потому, что она в списке реквизита. Берём сценарий: «Дмитрий вынимает из внутреннего кармана визитку, протягивает её мэру. Выходит из кабинета. Мэр держит в руках визитку, долго сосредоточенно смотрит на неё». Кто может знать – художник-постановщик? Ассистент режиссёра по реквизиту? Ассистент ассистента?.. Кто из них может знать, как это будет решено на площадке?..
Может быть, мэр держит визитку – а у нас укрупнение. Никто не знает, как это будет снято. И никто даже не задаёт таких вопросов: «Скажите, а визитка будет в кадре?» Надо – будет! И потому – а это проще простого – их закажут, и они всегда будут у нас с собой. Стоит мне сказать: «А давайте-ка мы визитку крупно снимем!» – как она уже у Мадянова, и мы видим, как он вертит её в своей руке с печаткой на мизинце.
В сценарии разговора секретаря по телефону не было. Он дописан был позже, потому что на площадке родилась идея с паузой, в конце которой мэр бросает в стену стакан – и эта пауза вышла достаточно длинной. Стало очевидно, что после выхода Дмитрия из кабинета секретаршу необходимо чем-то занять, задержать у своего стола, потому что по всей логике событий она должна как минимум закрыть распахнутую настежь дверь в кабинет – ну или спросить у своего босса, не нужно ли ему чего. Я решил, что если прозвучит звонок, секретарь возьмёт трубку и с кем-то коротко поговорит, то это будет неплохо.
Вы согласовываете такие мелочи с соавтором, с Олегом Негиным?
Нет, а зачем? Мы доверяем друг другу. Я написал текст уже во время озвучания. Сделал два варианта диалога. Первый – разговор с не туда попавшей: «Нет-нет, девушка, это не отдел кадров, нет... Вы позвонили не туда, это кабинет мэра…» Пауза. «Девушка, вы меня не слышите... На сайте есть все адреса и телефоны, звоните туда, пожалуйста...» Другой вариант – разговор с человеком, который волнуется за свои бумаги: «Да-да, пожалуйста, отправляйте на мой e-mail, у вас же есть адрес?.. Присылайте, я всё передам Вадиму Сергеевичу…» И тут – бах! – удар стакана о стену. Она услышала, что что-то случилось, но нужно же как-то закончить разговор: «Всё, простите, я не могу больше говорить…»
Почему стакан не разбился?
А он действительно не разбился.
Но вы же могли его «разбить» потом, звуком.
Могли. Но мне это даже интересным показалось: будто мир этот – картонный. Словно стена эта не из кирпича или бетона, а молдинг такой, словно это пластиковые отделочные панели, податливые, мягкие…
Но поскольку это не декорация, а кабинет действующего мэра, напротив Мадянова – у противоположной стены – встали два человека, растянули трёхметровый кусок чёрного бархата (чёрного – чтобы не создавал лишних бликов) и держали его с двух сторон как заслон. В эти вот «ворота» он и бросал свой стакан...
И один раз Мадянов промазал: попал в самый край ткани, которая существенно погасила силу полёта стакана, и всё-таки он – бум! – ударился о стену. Но не разбился, а упал на пол. Этот звук мы и взяли в картину. Вырезали звук столкновения стакана с тряпкой, оставили только удар и как он покатился... То есть предполагалось, что стакан мы на озвучании всё же «разобьём», но когда вдруг случилось всё это, когда я услышал, как записался на площадке звук – мне это показалось интересным решением. Ничего ж себе, крепкий орешек!..
Если вы думали над фамилией мэра, то думали и над тем, как назвать тех, кого он к себе вызывает?
Тарасову, Горюнову и Ткачука. Эти фамилии не подвергались никакой ревизии или сомнениям. Какими они родились у Олега Негина ещё в первом варианте сценария, такими и попали в фильм.
Читать далее: Глава двадцать восьмая: «Ты крещёный?»
Книга Максима Маркова «Левиафан. Разбор по косточкам. Режиссёр Андрей Звягинцев – о фильме кадр за кадром», в основе которой – суперпроект онлайн-журнала «Filmz.ru: Настоящее кино», выйдет в 2020-м году в издательстве «Альпина Паблишер».
