В одаренном клане Кассаветесов отличились все: папа Джон родился гением, став впоследствии неоспоримым классиком американского кинематографа; мама Джина Роулендс не без помощи мужа стала одной из лучших актрис своего поколения; сын Ник воспитался славным голливудским ремесленником, а из дочери Зоэ вышла не только красавица и умница, но и вполне себе многообещающий режиссер. Девушка сделала чудную элегичную мелодраму под названием «Любовь со словарем». Дебютная работа Зоэ выдержана в умирающем сегодня жанре «неглупой мелодрамы для тридцатилетних». Рассказывает фильм типичную историю женщины, жизнь которой проходит в перманентном поиске любви. По законам жанра, своего спутника героиня находит, однако тут же теряет его — кажется, намеренно, — делая это уже не по причине строгого следования мелодраматическим канонам, а по какой-то своей сугубо женской природе. Парни не поймут, но большинство дам с Зоэ будут согласны: иногда «просто любить» недостаточно, некоторым нужно вдобавок еще и специально пострадать, дабы убедиться, что переживаемые чувства действительно истинны.
Грандиозная шумиха, случившаяся после премьеры «Елены в ящике», в одночасье похоронила потенциальную карьеру амбициозной дочери Дэвида Линча. Критики синхронно крутили пальцем у виска, пеняя Дженнифер на резонанс, возникший при столкновении отцовской эстетики (с фетишами, ампутациями и букетом патологий) и наивной девичьей оптикой. Картина в итоге собрала копейки, а Дженнифер Линч, получив позорную «Золотую малину» как «худший режиссер» года, рыдала и пряталась где-то в папиных отцовских мастерских целых пятнадцать лет. В общем, совершенно напрасно кручинилась: сегодня «Елена в ящике» — главное guilty pleasure для многих смышленых барышень, сумевших по достоинству оценить точность линчевских метафор, а «Наблюдение», что вышло в 2008-м, растопило сердца всех остальных. Кажется, именно после этого традиционно болезненного триллера стало окончательно ясно, что в жанре «репортажа из ада» Линч — как папа, так и дочка — пугают лучше всех. Потому что знают: ад — это не только другие, ад — это, в первую очередь, ты сам.
В 1978 году у режиссера Ридли Скотта родилась красивая рыжеволосая девочка с мужским именем Джордан. Повзрослев, девушка серьезно увлеклась профессиональной фотографией, однако гены в скором времени все же взяли свое. В 2001 году Джордан снимает прекрасный видеоклип «Breathe» для французской группы Télépopmusik, чуть позже пробует свои силы в киноальманахе «Невидимые дети», а через несколько лет дело доходит и до полного метра — на экраны выходит ее дебютный фильм. «Трещинки*» — прочувствованная кинопоэтика, которая чуть ли не в стихотворной форме рассказывает о невозможности одновременного сосуществования в едином пространстве двух женщин-лидеров. Картина у Джордан получилась немножечко нескладная — такое кино обычно припечатывают в прессе снисходительными комплиментами вроде «ах, как мило», тем не менее, в «Трещинках*» невооруженным глазом виден потенциал большой художницы, которой остается лишь поднатореть в опыте.
Поистине прекрасный enfant terrible, дочь короля джиалло, великого и ужасного Дарио Ардженто. Среди предков Азии немало выдающихся личностей. Ее прадед — Альфредо Казелла, влиятельнейший композитор-футурист, бабушка — фотограф Эльда Люксардо, известная как «итальянская Лени Рифеншталь», мать — кинодива Дария Николоди. Азия Ардженто впитала все самое лучшее от своих близких. Какое-то время девушка была музой для своего отца, но вскоре всем стало понятно, что таланты Азии выходят далеко за рамки актрисы, выступающей в амплуа «красивой жертвы». Девушка село в кресло режиссера, чтобы поставить скандально известную «Пурпурную диву», отчасти автобиографичное кино, в центре событий которого разбитная кинозвезда, искавшая любовь, но нашедшая, как это часто бывает, одни лишь пороки. Спустя четыре года Азия сняла шок-драму «Лукаво сердце человеческое более всего» (в отечественном прокате фильм обозвали «Цыпочками»), французский аналог отечественного «Волчка» — страшная история взросления мальчика, путешествующего по свету со своей жестокой и беспринципной матерью-проституткой.
Дженнифер Чемберс Линч — не единственная, чей пыл попытались умерить «Золотой малиной». Совсем юную Софию Копполу, сыгравшую Мэри Корлеоне в третьей части «Крестного отца», наградили аж двумя антипризами — «худшая новая звезда» и «худшая актриса второго плана». Сложно сказать, чем дети гениев вызывают столь бурную реакцию, но им в любом случае не позавидуешь. Легко сломаться, когда нужно постоянно доказывать как себе, так и окружающим свою творческую состоятельность. К счастью, дочь Фрэнсиса Форда Копполы шла напролом, не допуская вероятности, что ей придется остановиться на достигнутом. В 1999 в американский прокат вышли ее дебютные «Девственницы-самоубийцы» — тихая и скромная, но в то же время совершенно душераздирающая экранизация одноименного романа Джеффри Евгенидиса. Пожалуй, эта книга раз и навсегда изменила Софию: одиночество и томление стали в ее творчестве магистральными темами. Вслед за «Девственницами» вышло три абсолютных шедевра («Трудности перевода», «Мария Антуанетта» и «Где-то»). Эти фильмы принесли девушке ряд престижных фестивальных наград, наделили ее негласным титулом «королевы авторского кино» и, в общем, сделали то, во что несколько лет назад мало кто мог поверить: теперь, услышав фамилию Коппола, о великом Фрэнсисе Форде вспоминаешь не сразу.
