«Более странно, чем ад»
После «Блэйда II» и «Хэллбоя» Гильермо дель Торо нашел, чем удивить. На этот раз никаких разрушительных поединков супергероя с врагами, развороченных тоннелей метро и расшвырянных по окрестностям машин. Вместо могучего протагониста – девочка с задумчивыми глазами и журчащим именем Офелия. Вместо врагов – сказочные существа, чьи намерения, как и имена, теряются в полумраке лабиринта времени. Вместо поединков – выстрелы из тонкого пистолетного дула, куда-то в чащу, сквозь завесу дождя. Если жестокость – то хладнокровная, механическая, когда убийца то и дело сверяется с фамильными часами. Если страх – то древний, подземный страх, словно нарастающий гул из глубин Мории: «Р-Р-Р-Р-О-К!»
«Лабиринт фавна» – это история, сотканная из сказки, мифа и притчи. Сказка про девочку, попадающую в волшебный мир, – еще не открытие. Притча о тайном и явном ликах фашизма – для нашего времени ново. А вот достоверная экранизация мифа – уже талантливо. Миф мы узнаем по отсутствию очевидной морали, по жуткому духу тайны, по силуэтам невероятных существ, не похожих ни на кого и ни на что из привычной жизни. Фавн из «Лабиринта» (создание Серхио Сандоваля, делавшего маски и для «Хэллбоя») и кровожадное чудовище с глазами в ладонях (шедевр Дэвида Марти, отвечающего за спецэффекты) словно усмехаются в адрес всех персонажей «Хроник Нарнии» и «Гарри Поттера» вместе взятых. Немного особняком здесь стоит только «Властелин Колец», масштаб которого вообще трудно (да, видимо, и не нужно) сравнивать с испано-мексиканским фильмом, чей бюджет равняется 7 миллионам евро. При этом клеймо «малобюджетный», поставленное когда-то на фильме дель Торо «Хребет Дьявола», едва ли можно ставить и на «Лабиринте». Вот уж чего не скажешь при взгляде на Фавна, так это «дешево». Скорее скажешь «странно». Это и впрямь странно, причем не только Фавн, не только Фея-богомол, не только «Безликий» в пиршественном зале, но и просто весь фильм. Очень странно, что «плохие» могут победить. И что сказочные испытания могут кончиться крахом. И что за все это в итоге заплатишь смертью.
Лабиринт – это заброшенное каменное сооружение, которое находит Офелия сразу по прибытии в усадьбу злого отчима. И, конечно же, зрителю покажут, как этот самый отчим будет гнаться за Офелией по этому самому лабиринту, жаль без топора. А иначе, зачем Кубрик снимал свое «Сияние»? Но до этой погони еще надо дожить, точнее – досмотреть. Дойти по лабиринту. Потому что и сам фильм Гильермо Дель Торо – тоже лабиринт. Перебежка – тупик, перебежка – тупик. К концу уже перестаешь считать обманутые ожидания. И там не получилось, и это не сработало, и того убили, а выхода все нет, а ты все идешь, под волшебную грустную музыку Хавьера Наваррете.
Да, сказки бывают страшные. А фашизм – это не обязательно документальные кадры из Освенцима. Очень может быть, что это еще и омерзительное чудовище, с ямой вместо рта, спящее в комнате с запретными яствами. И когда оно преследует девочку, вытянув вперед зрячую ладонь, а девочка роняет мелок, которым должна нарисовать выход из подземелья, а песок в часах, отмерявших ее время, весь вытек… – может быть, она от него спасется, а может быть, и нет. Такой вот странный закон жизни и произведения – отсутствие законов. Жить в таком мире – рискованно, как рискованно смотреть такое кино. Но после просмотра «Лабиринта» приходит твердая уверенность: рискнуть стоило.
