«Безжизненная легенда»
Режиссер Роджер Доналдсон лично был знаком со знаменитым Бертом Манро и в 72 году, еще в начале своей карьеры, сделал о нем документальный фильм – «Жертвоприношение богу скорости». В 78 году Манро умер, а Доналдсон через несколько лет снял фильм «Баунти», в котором сыграли Мэл Гибсон, Энтони Хопкинс и Лоуренс Оливье. Не смотря на звездный актерский состав, картина провалилась в прокате. Но Роджер продолжил снимать фильмы в Голливуде, методично выводя новозеландский кинематограф на мировую арену. Сегодня все эти давние факты, как в хорошем детективе, снова возвращаются к нам, связанные воедино картиной «Самый быстрый «Индиан», где Хопкинс играет Манро, а Доналдсон гнет свою линию о покорении Америки новозеландским самородком.
Основной пафос нового фильма Доналдсона сводится к следующему: если ты стар, если ты приехал в Америку с другого полушария, заложив дом, чтобы купить билет в один конец, и если твоя победа забылась быстрее, чем можно было ожидать, – даже если все это так, ты все равно крутой. Художественный фильм, основанный на документальных событиях, стремится обыграть реальные факты так, чтобы они служили выражением идеи. Берт Манро действительно был стар, когда приехал в Бонневиль в 67 году и установил мировой рекорд скорости на доисторическом «Индиане». Но кто, кроме особо интересующихся, помнит об этом сегодня? Новозеландец в Америке, один в чужой стране, как провинциальный житель в мегаполисе, – он не опозорился, напротив, завоевал славу себе и своей родине. Но надолго ли? Взбалмошный старик, не ищущий ничьих симпатий и как раз за это любимый всеми… Но кого сейчас волнует харизма какого-то старого гонщика? Против этой несправедливости и выступает Роджер Доналдсон, делая своим главным оружием – Энтони Хопкинса. Вдвоем они стремятся повернуть время вспять и оживить легенду. Как будто легенда – это то, что можно убивать или воскрешать по собственному хотению.
Стареющий Хопкинс, некогда великий, а теперь замедляющий скорость (в противоположность своему герою), и неудачливый новозеландский режиссер, которому так и не удалось ни снять мировой шедевр, ни поставить мировой рекорд (опять же, в противоположность герою фильма). Они словно бы выбрали реального Берта Манро для того, чтобы сделать из него миф и опровергнуть собственную действительность. Мир картины, на редкость объемный, проработанный до последней мелочи, фальшивит в своем пафосе. Казалось бы, создателями фильма двигало искреннее восхищение фигурой Манро, восхищение, которым они хотели поделиться со зрителем. Герой фильма мочится под лимонное дерево во дворе, заводит среди ночи свой мотоцикл, доканывает молодых попутчиков разговорами о вреде курения. Но его все любят, и чем дальше, тем больше – от соседей, которым он не дает спать по ночам, до трансвестита на респшене голливудской гостиницы. Любят за его упрямство, за его непосредственность, за его молодое сердце. От приторности, которой пропитана вся изложенная в фильме история, у настоящего Берта Манро волосы на седой голове встали бы дыбом! Но это пустяки, ведь речь идет о том, чтобы увековечить его (а то и собственное) имя для потомков, и тут – все средства хороши.
Фильм Доналдсона собран из множества невзрачных деталей, как «Индиан» Монро, и детали эти вкупе должны производить ошеломляющий эффект. Так это задумано. Но мирового рекорда ему, в отличие от легендарного мотоцикла, все же не поставить. Отсутствие элементарной жизненности сделало воздух картины слишком разреженным. Тема поднята рискованно узкая: дело даже не в мотоциклах и не в фигуре Берта Манро, а в идее триумфальной старости, которую два часа нещадно вдалбливают в зрителя. Энтони Хопкинс талант, разумеется, не пропил и по-прежнему может оживить любого персонажа. И в этот раз оживляет – неправдоподобного, а потому и не вызывающего симпатий Берта Манро. Не того, который поставил мировой рекорд в Бонневиле. А того, который призван донести до зрителя режиссерский замысел: старик из богом забытой страны тоже может добиться славы, если он хороший человек. Сдается только, что сама победа Берта Манро доказывает все это гораздо мощнее фильма. А то, что о ней сейчас мало кто помнит, – так это жизнь. Жизнь, которой не нашлось места в картине Роджера Доналдсона.
