«Темнота отступает»
Помнится, еще капитан Врунгель рассуждал о том, что как судно назовешь, так оно и поплывет. Но несчастным иностранцам с их сытым капиталистическим детством проза Андрея Некрасова была недоступна, и потому с этой прописной истиной знакомства у них не состоялось. Оттого и продолжают плодиться бесконечные рулоны пленки, неразличимые как две капли воды: этот стеллаж называется «Ярость», соседний – «Страх», а рядом с ними – «Тьма». Отечественные прокатчики над фильмом смилостивились, и окрестили его «Темными силами», но от перемены мест слагаемых сумма не изменилась.
Все-таки, на новую работу Джона Фосетта возлагались определенные ожидания. Как никак, именно он шесть лет назад поставил популярный девчачий вервульф-хоррор «Укус Джинджер» (Ginger Snaps, в лицензионном варианте превратившийся в «Оборотня»), а еще раньше успешно прошел телевизионную практику на «Зене, королеве воинов» и «Женщине по имени Никита». В конце концов, не за красивые же глаза сниматься у него согласились стремительно входящая в моду Мария Белло и подистаскавшийся на ролях голливудских негодяев Шон Бин! Да и наличие литературной первоосновы настраивало на пару-тройку свежих мыслей за фильм.
Как бы не так. Будь проклят тот день, когда сотрудник DreamWorks посмотрел «Звонок» Хидео Наката! Привезя кассету в Голливуд, он словно распространил по Фабрике Грез споры неизлечимого недуга, инфицировав режиссеров, сценаристов и операторов. Вот уже четыре года нас с интервалом в несколько месяцев стараются напугать типовым набором средств, передающихся с площадки на площадку, как переходящее знамя: маленькие мертвые девочки, ванны с черной жижей, холодные водоемы и страшное проклятье. Комплект штампов приелся настолько, что не просто перестал производить шокирующее впечатление, а выработал иммунитет сам на себя.
«Темные силы», изобретательностью не страдающие, бодрым шагом идут по проторенной дорожке, словно намеренно подчеркивая свое сходство со «Звонком». Вот зловеще бьются о берег волны, крича об обитающих тут несчастьях. Вот овцы-камикадзе отчаянно срываются со скалы, повторяя роковой прыжок лошади с парома Гора Вербински. Вот узкий темный каменный свод подвала, символизирующий колодец. А вот и сама Мария Белло, старательно работающая под Наоми Уоттс. Зря, кстати, старается – большие обезьяны кончились.
Время от времени Фосетт извиняется перед зрителем, начиная играть в аллегории и пытаясь придать рассказу глубину. Но все параллели между овечьей отарой и сектантами слишком прямолинейны и грубы. Фантазии сценаристу хватило только на лингвистическое упражнение с пастырем, словом, в английском языке однокоренным с овцой. Впрочем, в дубляже теряется даже это. И совсем уж неинтересно смотреть на Шона Бина – соблазнившийся перспективой раз в кои-то веки сыграть положительного героя, он напоминает тигра, мечущегося в крошечном вольере. Места для проявления актерского я сценарий Бину не предоставляет, вот и остается ему гиперэмоционально отрабатывать бытовые сцены.
И все же проблеску в картине место нашлось. Самым ярким воспоминанием после просмотра остается визуальное решение Аннуна (Ада в кельтской мифологии). Минималистичность, продиктованная малым бюджетом, дала эффект, превосходящий компьютерные экзерсисы того же «Константина». Наверное, именно таким и должен быть идеальный кинематографический ад – копией реального мира с толикой иррациональности, маленьким штришком переворачивающей привычное с ног на голову. Вторя концепции фильма, Фосетт и тут постарался все испортить, измотав нервы обилием ложных финалов в добрых традициях «Возвращения Короля», но к счастью на Аннуне команда картины выложилась по полной программе, оставив-таки его пиковой точкой ленты.
Стоит ли после всего сказанного смотреть фильм? Наверное, да, если вы не видели «Звонков» Накаты, Вербински и Цуруты, «Спираль», «Темные воды», «Проклятия» Шимицу и «Ужас Амитивилля». А если видели, то посмотрите все равно – хотя бы для того, чтобы не повторять чужих ошибок.
