1973 год. Над Синайским полуостровом и Голанскими высотами сгущаются тучи, в воздухе нависла тяжелая пелена грядущей войны, которая войдет в историю Израиля как Война Судного дня. Египет и Сирия наращивают силы в приграничных районах, а военно- политическое руководство Израиля до последнего верит в то, что это блеф арабских соседей, с целью оказать политическое давление в территориальных вопросах. Ни данные израильской разведки Моссад, ни прогнозы ряда генералов не способны переломить скепсис кабмина, обеспокоенного больше своим реноме в обществе накануне одного из главных иудейских праздников Йом-кипур. Такая беспечность в итоге приведет к фатальным последствиям, грозящим не только разгромом ЦАХАЛу, но и ставящим под угрозу само существование еврейского государства. В этот переломный момент для Израиля бремя ответственности за принятие трудных решений ложится на плечи первой женщине-премьер-министру Голде Меир (Хелен Миррен) .
Режиссер Гай Наттив вряд ли ожидал, что его картина представленная 19 февраля 2023 года на 73-м Берлинском кинофестивале станет своего рода самосбывающимся пророчеством, и это только добавляет ленте злободневности. Тема арабо-израильских взаимоотношений в творчестве режиссера является ключевой - предыдущие картины Наттива так или иначе исследовали эту сложную и болезненную материю. Широкому же зрителю имя режиссера скорее всего знакомо по драме про ультра-правое сообщество “Скин” с расписным Джейме Беллом. В случае с “Голдой” режиссер берет исторический контекст, но вместо самого жанра исторической драмы фокусируется на биографии Голды Меир, как это было у Филлиды Ллойд в “Железной леди” и в “Темных временах” Джо Райта. Такой подход с одной стороны позволяет режиссеру не утруждаться в анализе исторических предпосылок конфликта, а с другой - удерживаться в рамках бюджета, ведь война, даже экранная, это дорогое “удовольствие”.
Хелен Миррен бесподобна! Без преувеличения - это одна из лучших ролей в карьере актрисы, если вообще не лучшая. Утонченная аристократичная Миррен на экране преображается в грузную и, в силу возраста, ссутулившуюся Голду Меир, мучимую ночными кошмарами и не выпускающую изо рта сигарету даже в постели. В редких кадрах черно белой исторической хроники порой невозможно отличить настоящую Голду от экранной в исполнении актрисы. Безусловно, работа гримеров тут сыграла не последнюю роль, но каким бы реалистичным не был грим, он не передаст походку, мимику и манеру держаться в кадре - словом всё то, что заставляет поверить в реальность персонажа. Кстати, известных большинству зрителей имен в ленте почти нет - роли второго плана тут распределены между израильскими и европейскими актерами. К счастью, тут нет проходных работ - каждая роль, каждый персонаж здесь целен и обладает глубиной и фактурой. Единственным промахом тут, пожалуй, оказывается рост Лива Шрайбера, играющего молодого Генри Киссинджера: при всех физиогномических сходствах, рослый Шрайбер выглядит в кадре великаном даже на фоне других актеров - что уж говорить про реального госсекретаря США, чей рост не превышал 175 см? Но это в конце концов можно списать на излишние придирки к действительно крепкой картине.
Сюжет здесь вряд ли способен кого-то удивить, поскольку мы всё-таки имеем дело с событиями не столь отдаленного прошлого. Хронология трех недель войны Судного дня тут герметично упакована в 1 час 40 минут, а сама война происходит где-то на фоне, проявляясь в кадре воем сирен, съемками со спутников и агонией танковых экипажей в радио-переговорах. Да и развязка конфликта не представляет откровения для тех, кто родился в СССР или интересуется новейшей историей. Примечательно тут другое: Гай Наттив, пересказывая события тех дней и вынося на передний план историю сильной женщины, практически предрекает события дня сегодняшнего. Да с таким количеством неслучайных совпадений, что становится по настоящему не по себе: внезапное нападение, повергшее страну в шок; коллапс силового блока и неэффективность продвинутой системы безопасности; международная реакция ООН и участие союзника из-за океана. И тут бы сослаться на пресловутую цикличность истории, но в случае с перманентным арабо-израильским конфликтом, которому вот уже 75 лет, этот принцип неуместен. Куда как важнее будет вспомнить, что те, кто забывают свое прошлое, обречены переживать его вновь. И режиссер дает зрителю возможность не забыть.
