Но одно дело сказки, когда про авторство и поспорить можно, да каждый готов кто на что горазд, облепить историю своими деталями. Другое – сага культовая для многих живущих на планете. Там уже каждый шорох листвы знаком и мало кто из почитателей саги осознает, что история, рассказанная автором, требует немало домыслов, трактовок и отступлений, чтобы пояснить человеку несведущему, откуда на ногах хоббита волосы растут. Вообще вся киноверсия «Властелина Колец» обладает такой исторической достоверностью, что люди неподготовленные или вовсе несведущие задаются вопросом, к какой исторической эпохе относятся события в Средиземье. А потому для пояснения деталей и увязки всех сюжетных линий потребовалось ввести несколько апокрифов. Но, если быть справедливым до конца, именно они делают историю связанной, объясняют большинство поступков героев и придают четырехлетним похождениям «недоросликов и Ко» в дальний Мордор для уничтожения Кольца Всевластия осмысленность, завершенность и, если хотите, достоверность. Ведь каждый волен рассказывать сказку по-своему. Главное – это чтобы слушатель не скучал.
А это зрителю определенно не грозит. Несмотря на кажущиеся порой длинноты в диалогах, в них обнаруживается масса стратегических решений и нечеловеческих переживаний. Если прежде Гендальф выступал в качестве всезнающего мага, руководящей и направляющей сюжета, рассказывая, словно гид-помощник в компьютерной игре, куда и зачем идти и что при этом надо делать, то в «Возвращении Короля» он уже мудрый полководец, стратег и разработчик плана наступления на Силы Вселенского Зла, заключенного в Башне Саурона. Питер Джексон не зря вызывал на съемочную площадку актеров каждый раз, когда на экраны выходил очередной блокбастер вроде «Атаки клонов» или «Перезагрузки-Революции». Он, внимательным взглядом усматривая фальшь и огрехи собственного сценария через штампованные кинохиты, учился на ошибках других, изменял собственную картину и расставлял, как истинный киноман, отсылки к ошибкам коллег, мол, кто знает – тот поймет.
Если бы не было столько разговоров о том, как создавался «Властелин Колец» и каким образом рисовали Голлума, то, положа руку на сердце, ни один здравомыслящий человек не заподозрил бы создателей в применении каких-либо спецэффектов. Не в том смысле, что они там отсутствуют – конечно нет, но безупречность их исполнения вызывает страх и трепет. Голлум если был своего рода грозным посмешищем в «Двух крепостях», к финалу саги превратился в обезумевшего монстра с ярко выраженным раздвоением личности. Он ни в коем случае не выглядит, как компьютерный персонаж – это живое существо, полностью взаимодействующее с окружающим его миром. Орки в своем поросячьем гриме относят поклонников «молодого Джексона» к его «Живой мертвечине», а Черные Рыцари – к «Страшилам» Джексона-режиссера и Земекиса-продюсера.
Результат получился масштабов неописуемых. Если с началом битвы при Минас-Тирите Вам удастся удержаться и Вы не закроете уши от крика назгула (ни в одной из прежних частей подобной достоверности звучания этого пронзительного вопля достигнуть не удалось), если Вы не откроете рот при виде гигантских алифантов – это значит, что вы не удержались и приняли неверное решение, посодействовав развитию видеопиратства в России. Кино, масштабнее которого не было вот уже много лет - редкий пример необходимости посетить кинотеатр. Оно того стоит! Подобного зрелища на Большом экране придется ждать еще долго.
Кому-то может сперва показаться, что многочисленность фальшивых финалов последних 20 минут картины – это излишество, прихоть режиссера. Но не стоит забывать, что все сюжетные линии, получавшие свое развитие в продолжение всей саги, требовали достойного завершения. Требуется помнить, что общая продолжительность триптиха составляет свыше 10 часов, в сравнении с которым 20 минут – это капля в море. К тому же существует первоисточник – трилогия Толкиена, в которой все было поставлено на свои места, а из эльфийской песни слов не выкинешь. И что бы дальше ни происходило в кинематографе, как бы ни повернулась жизнь, самым ярким воспоминанием, наверняка, станет падающий на Вас с экрана гигантский алифант, эффект от появления которого может сравниться только со сценой «Прибытие поезда» в фильме братьев Люмьер и тем, какое она произвела впечатление на первых кинозрителей. Вот это и есть Настоящее кино! Все остальное – проза.
