В кинотеатре Ролан с 25 декабря 2003 года
Расписание показов на kinoafisha.net
Никто не возражает, что современный зритель требует в кино хороших мелодрам. Пускай мало, но отечественные они нужны. Чтобы пустить слезу над бедой женщины, проживающей в знакомой до боли обстановке большинству народонаселения России по сериалу «Богатые тоже плачут» — обеспеченный муж, но нелюбимый. Любовник нищенствующий, хотя и образованный. Он выбрал себе работу санитара в больнице, хотя на самом деле классный хирург. Мог бы денег зарабатывать, но пошел на принцип. И начинается путешествие влюбленной парочки вглубь в деревню, где на полочках скляночки ровненькие стоят и аптекарь Игорь Кваша дает мудрые советы. Понятно дело, что художница-жена решит возвернуть своего сбежавшего мужа в родной семейный очаг, не подозревая, что ему в сельской больнице работается душевнее и с милым человеком рай в шалаше.
Но не забывайте, что снимает фильм не современный режиссер, у которого на такой сюжет и Кука бы не поднялась, а Заслуженный деятель искусств РФ Константин Павлович Худяков, которому 1 января исполнится 66 лет. Как и положено режиссеру с богатым жизненным опытом, он рисует картину Репина «Приплыли!», потому как, очевидно, в реалиях сегодняшней жизни уже ничего не понимает. Пример? Сколько угодно!
Начнем в порядке очередности. Оператор Михаил Суслов, как видно перепутал цифровую кинокамеру с цифровым фотоаппаратом. Либо посчитал, что ожившие фотографии, коими являются его планы, должны побуждать в зрителе ощущение монументальности. Ан нет! Побуждают они только ощущение дискомфорта. Каждый раз, когда они снимал крупный план, левый глаз или ухо объекта съемки непременно оказывался по центральной оси экрана. Невозможно не согласиться, что это правило применяли все великие живописцы, Леонардо Да Винчи до Репина и Коровина. Но в кино существуют иные правила. В кадре предполагается динамика, а она отсутствует, как класс. Общий план деревни, где на заднем плане совершают долгую прогулку героини фильма и оживленно о чем-то разговаривают, или же посиделки на качелях под деревом из той же серии. Не кино снимаем, а картины пишем — вид деревни из под родного куста.
Перед художником-постановщиком Стасом Морозовым стояла непростая задача — изобразить интерьеры жизни средненького такого Нового Русского. Непременно это двухэтажная квартира в зеленом районе города. Мебели мало, зато какой! Массивные диваны с грязновато-желтой обивкой, ванная комната с широким, почти панорамным окном, прислуга. Стоит ли говорить о том, что пытаясь показать безвкусицу интерьеров создатели картины опоздали примерно на десяток лет. Нынче эти диваны используются жителями пригородных свалок — остальные давно покупают легкую мебель в стиле IKEA. Китч нынче не в моде.
Дальше хуже. Сцены в деревне занимают добрую половину фильма, а уж там в желании изобразить быт русской глубинки на фантазию не скупились. Влюбленные уединяются в доме. Он пришел после работы в сельской больнице, она оттрубила смену в аптеке, где прозорливый провизор ей уже рассказал, что она беременна. Безо всяких диагнозов — сельские умеют определить это уже на второй неделе. Милая встречает своего возлюбленного за обеденным столом, но не торопится его обрадовать, сама не очень-то уверенна, да и предыдущие роды окончились неудачно. Что же едят на ужин трудового дня в деревне? Большая тарелка красной смородины, тарелка поменьше с земляникой, еще пара плошек с ягодами. Кушай любимый, силы для постельной сцены тебе пригодятся! Влюбленные предаются утехам, но их любовь была такой жаркой, что постель после нее почти не примята.
Ничего, бывает! В конце концов, не за интерьерами мы пришли в кино наблюдать. Хорошо, пускай будут не интерьеры. Посмотрим, как неподвижно в кадре время. На дворе с самого начала картины уже основательно вступившее в свои права лето. Влюбленные тоскуют друг по другу, разделенные семейными узами. На эти муки уходит пара недель. Побег в деревню. Она беременна — это видит Кваша, значит срок хотя бы месяц. Она не говорит ему, что носит ребенка и на следующий, потому как неожиданно появившаяся в деревне супруга-соперница рассказывает о случившейся у нее неизлечимой болезни, о которой она не желает рассказывать сбежавшему супругу. Не решаясь строить счастье на чужом горе, героиня Глаголевой уезжает и не оставляет адреса и телефона для связи. Герой Костолевского возвращается в город к брошенной жене, тоскует по любимой женщине. Все это время продолжается неизменное лето. Как-то на работу ему звонят из сельской больницы и сообщают, что одному пациенту необходимо дорогое лекарство. Костолевский обещает привезти его к вечеру после работы. Он выполняет обещание, но попадает уже на похороны. Как видно, днем умер, так до захода солнца решили схоронить. Тем временем у Героини Глаголевой начинаются проблемы с беременностью. Живот уже вполне заметен, да и ходит она тяжело, но вот с ребенком в утробе творится что-то неладное. Она боится, что он неживой — так уже было и едва не стало причиной ее самоубийства. Конечно, без помощи хирурга Костолевского тут не обходится и прикрепленный к животу микрофон по всей больнице эхом раздает биение сердца не рожденного еще потомка Другой женщины и Другого мужчины. Стоит ли говорить, что на двор, как у Земфиры поется, «вечное лето». Мистика какая-то!
Собственно говоря, плакать здесь предстоит, наверное, продюсерам картины. В производство масштабного цифрового кинофильма (этим фактом они очень гордятся) были вложены немалые деньги. Однако, сообразительные директора кинотеатров не спешат ставить его в свой репертуарный план. Дело тут не в нежелании помочь нарождающемуся отечественному кинематографу — такое кино нормальный человек смотреть не сможет и не будет. Так что плакать в данном случае придется уже тем, кто вкладывал в производство деньги. С ними можно попрощаться.
В кинотеатре Ролан с 25 декабря 2003 года
Расписание показов на kinoafisha.net
