Когда на экраны выходил дебютный фильм Ксавье Долана, критики едко подшучивали, что кинематограф для парня подобен переодеванию в мамины платья. Приемчики монреальский вундеркинд действительно беззастенчиво заимствовал у всех своих любимых авторов — Араки, Альмодовара, Кар-Вая, Озона, Трюффо — натягивал их на свои полуавтобиографические сюжеты, словно винтажные шляпки, выглядя временами довольно нелепо. Третий полнометражный фильм 24-летнего режиссера — вновь безумно трогательное в своей беззащитности высказывание; попытка вынести себя за скобки, чтобы рассказать о взрослых; дефиле на территории Райнера Вернера Фассбиндера; нарядное кино о нежелании проживать чужую жизнь и жертвах, на которые подчас приходится идти, обретая истинного себя. Главный герой, преподаватель колледжа по имени Лоранс, будучи не в силах мириться со своим собственным телом, решает сменить пол. «Как ты можешь ненавидеть в себе то, что я так в тебе люблю?» — кричит ему в сердцах возлюбленная. Тот в ответ лишь разводит плечами и шепчет, что для нее он, несмотря на платья, парики и гормональную терапию, всегда будет оставаться всё тем же Лорансом.
Оставшийся в этот раз за кадром Долан задается по мере развития сюжета привычными для себя вопросами. Возможна ли искренняя любовь к кому-либо, кроме себя самого? Любят за что-то или вопреки? Какова цена за отказ от жизни, которая на самом деле тебе не принадлежит? Всё это, конечно, не раз мусолилось кумирами Долана. Так или иначе, искренность, с которой юный канадский хипстер ищет ответы, традиционно не может не подкупить. В этом несовершенном, слегка подзатянутом фильме все три часа, что он идет, брезжит какое-то невероятное мужество. Под китчевой формой и дурацкой одержимостью разбивать кино видеоклипами (самые яркие моменты «Лоранса» — разумеется, стилистические эскапады под «Fever Ray» и «Visage»), под наивной уверенностью молодого человека, что поиск собственной идентичности длится всю жизнь, под всеми этими увешанными стразиками жакетами, как ни странно, бьются живые человеческие сердца. Очевидно, что Долан мыслит шире рамок «гей-кино», куда его сейчас пытаются засунуть кинокритики. История трансгендерности здесь, по сути, вторична. «Ты будешь меня любить?» — спрашивает главный герой у матери (изумительная Натали Бай). «Ты становишься женщиной или идиотом?» — резонно вопрошает мама, нахмурившись от злости. Агрессивно настроенных зрителей тоже хочется попросить не впадать в идиотию. «И всё же Лоранс», вопреки смущающему многих синопсису и всеобщему тупому стремлению «встречать по одежке», — кино не о меньшинствах, не о частностях, но о людях и чувствах. Для потребителей блокбастеров это, возможно, и новость. Но да — такие фильмы тоже снимают.
