Эпоха ремейков, судя по всему, близится к своему логическому завершению. Нетронутые сегодняшним Голливудом ужастики наскребаются уже совсем по сусекам. Допотопный слэшер с говорящим названием «Маньяк» классикой назвать трудно. На американскую поп-культуру эта изуверская трэшатина повлияла едва ли. Сколько их таких было, рядовых эксплотейшнов из видеопроката 80-х: с нестабильным ремесленником в режиссерском кресле, кровожадным гримером Савини на подхвате и должной оглядкой на творчество дико модного тогда Дарио Ардженто? Так или иначе, переделывая картину, которую по понятным причинам мало кто сегодня помнит, Ажа и его верный протеже Халфун умудрились вновь снять по-хорошему жуткий, по-французски экстремальный арт-хоррор, который при всем желании вряд ли всем нам удастся сейчас забыть. К новому «Маньяку» уже никак не присобачишь приставку «трэш». Лента не случайно удостоилась внеконкурсного показа на Каннском кинофестивале. Она с той же полочки стилистических экспериментов, что и позапрошлогодний «Драйв». За кадром звучит томный синти-поп; на экране пульсирует ядовитым неоном никогда не засыпающий Город ангелов.
По улицам, на которых фланирующие мамзели искушают по ночам свою судьбу, в это время неспешно разъезжает психопат-убийца. За жестокой охотой, открытой им на девушек, большую часть хронометража мы наблюдаем его же глазами. Иногда растерянный взгляд маньяка упирается в замызганное зеркало, где, к удивлению многих, отражается уставшее небритое лицо Элайджи Вуда — отличного, кстати, актера, слава богу, понимающего, что в профессиональном плане нет ничего хуже, чем застрять в одном амплуа. В оригинальной нетленке антагонист был похож на пожилого работника порноиндустрии. Неполных полтора часа он не столько пугал, сколько смущал зрителя своей мизогинией, усами (их, конечно, надо видеть самому) и детской травмой на всю голову. Вуд, несмотря на рафинированное лицо вечного ребенка, в этом свирепом ужастике убедителен до отвращения. Пока актер, впечатавшийся нам в память как пухлощекий хоббит, методично срезает с девичьих голов скальпы (лишаясь в этот момент реальных поклонниц, которые в панике толпами выбегают из кинозала, прикрывая рот ладошкой), любители классических джиалло и майклманновского «Охотника на людей» молча получают свое сомнительное эстетическое удовольствие. Удовольствие не только от лицезрения прекрасных дев, часто раздетых и преимущественно очень красивых. Но и от действительно изобретательной тут субъективной камеры. С ее подачи вы оказываетесь на пару часов в чужой голове, чей разум агонизирует. Опыт, прямо-таки скажем, не из приятных. Ничего приятного, впрочем, создатели «Маньяка» нам и не обещали…
