Вышедший на экраны фильм Сэма Рэйми — приквел к одной из лучших голливудских киносказок — к флеминговскому «Волшебнику страны Оз», большой американской классике, где унесенная ветром Джуди Гарленд пела свою нетленную «Somewhere over the rainbow», вышагивая по дороге из золотого кирпича в Изумрудный город (ведя при этом, как известно, молодого американского зрителя в сторону цветного кинематографа). Идеей снять к картине 1939 года предысторию Disney загорелся еще три года назад. Тогда в режиссеры прочили Сэма Мендеса, в главной же роли всем виделся Роберт Дауни-мл., под которого, кажется, сценарий и писался. Мендес в итоге, увлекшись другой глыбой американской поп-культуры — «бондианой» — от проекта отвертелся, а на его место студия быстренько приписала Сэма Рэйми. Страшно даже представить, каково снимать, когда тебе на плечи взгромождают столь неподъемную ответственность — и фанатам угодить, и студию не подвести, и реноме не запятнать. На наш скромный взгляд, впрочем, Рэйми нигде не оплошал. Под его авторством «Великий и Ужасный» вышел ровно тем, чем задумывался — современным, но почтительным к оригиналу 200-миллионным блокбастером для всей семьи, иллюстрирующим каждой минутой действия значение емкого английского слова «experience».
Попадая из черно-белого пролога в лизергиновую страну чудес, присутствующие на показе школьники послушно открывают рты, не закрывая их уже до финала. В отличие от своего коллеги по цеху (Тима Бертона, выступившего со схожей по художественному воплощению «Алисой») Рэйми не производит впечатление человека, которому стыдно находиться на съемочной площадке. За свои рекордные два с половиной часа «Великий и Ужасный» ни разу не дает повода думать, что этот фильм для автора — мученический акт конформизма; что его — хорошего художника — тоже придавило диснеевским форматом, словно надгробной плитой, и теперь он стоически терпит незавидную участь ради щедрого чека. Тут, наверное, надо смириться, наконец, с тем, что Рэйми, несмотря на репутацию человека, продавшего Голливуду совесть, всю свою сознательную жизнь снимал одни лишь сказки. Принципиальная разница «Зловещих мертвецов», «Человека-паука» и сегодняшнего «Оза» лишь в задействованном инструментарии. В сущности же, все эти картины — отражения друг друга — в меру увлекательные аттракционы на тему вечной борьбы добра со злом, где главное не победа, а сохранение за собой человеческого лица. У главного героя «Оза», циркового фокусника Оскара Диггса, этого лица поначалу нет вообще. Поспешно покинув свою черно-белую реальность, жуликоватый трюкач убегает в сказочный мир, населенный королевишнами, что воюют друг с другом не то заскучав, не то по причине фрустрации. Удовлетворить их Оз, конечно, пытается. Но одержать в войне свою персональную победу, стать поистине «великим и ужасным», главный герой решается лишь в тот момент, когда находит силы побороть самого себя. «Враг в отражении» — вновь говорит нам с больших экранов Рэйми — и это, пожалуй, далеко не самая последняя мысль, которую стоит привить сегодняшним школьникам.
