Он страсть как любил жирное фуа-гра и бутерброды с икрой. Его жена, чуткая и мудрая Альма, сильно переживала за лишний вес супруга, поэтому каждое утро требовала Альфреда съедать половинку нелюбимого им грейпфрута. Эту и сотню прочих деталей биографии великого режиссера дебютант Джервэси рассказывает с интонацией, свойственной журналу «Караван истории». Снимает, в общем-то, так же: красивые хичкоковские блондинки хлопают ресницами и очаровательно улыбаются; изуродованный пластическим гримом, насквозь карикатурный и переигрывающий как никогда Энтони Хопкинс каждый раз встает в картинную позу и говорит какую-нибудь умильную банальность; традиционно мощнейшая Миррен, будучи сама женой режиссера, пытается благородно уйти в тень, но по традиции с первых же минут перетягивает на себя всё внимание зрителя. Клиническая беспомощность этого респектабельного ЖЗЛ в целом искупается поистине прекрасным материалом. Документальная книга, по которой поставлен «Хичкок», представляет собой увесистый и страшно увлекательный нон-фикшн, способный погрузить в себя на пару вечеров даже тех, кто с творчеством маэстро саспенса не знаком.
О создании легендарного триллера мы действительно узнаем всё. Авторы расскажут и про патологическую неприязнь Хичкока к спойлерам (чтобы неожиданная концовка «Психо» стала для зрителя истинным сюрпризом, по команде режиссера были скуплены практически все копии одноименного романа Роберта Блоха). И про кризисное положение дел — на кровавую историю Нормана Бейтса трусливые продюсеры поморщились, в результате чего режиссер заложил дом и снимал фильм на собственные деньги. И про Энтони Перкинса, которого Альма Ревиль выбрала на главную роль, разглядев в симпатичном телеактере латентного гомосексуала. И про душераздирающие скрипочки Бернарда Херрманна, что звучат во время знаменитой сцены в душе — Хич был против использования музыки, убедить автора в обратном смогла опять-таки проницательная Альма. Картина заканчивается грустным высокопарным титром. «Он так и не выиграл «Оскар», но в 1979 году Американский Институт Киноискусства удостоил его Премии за жизненные достижения. Получив ее, Хичкок произнес: «Я делю эту награду, как и всю свою жизнь, с Альмой». Примерно на этом месте, кстати, всё наконец-то встает на свои места. Режиссеру Джервэси не слишком интересен гений с его внутренними демонами. Он восхищен Альмой Ревиль, хрупкой дамой, остававшейся много лет в тени — той, что всю свою жизнь терпела воображаемые романы мужа с прекрасными блондинками ради того, чтобы зрителю было на что ходить в кино.
