Некоторая вольность, с которой Тони Гилрой три серии подряд переписывал обстоятельную шпионскую прозу Роберта Ладлэма, сильно выручила автора и сегодня. На экраны выходит «Эволюция Борна» (которая на самом деле куда менее смущающее слух «Наследие») — официальное продолжение франшизы, сумевшее парадоксальным образом обойтись без всего, с чем серия о Борне ассоциируется: без книг Ладлэма, артиста Дэймона, режиссера Гринграсса и даже без самого Борна. Шуму, конечно, по этому поводу будет немало. Тут, впрочем, надо учитывать, что возмущенный вой, который поднимется сегодня-завтра, будет посвящен не столько фильму, сколько дерзости жадных ребят из Universal, решивших подсунуть под знакомым названием совсем другое кино. «Эволюция» действительно немного из другой оперы. Но это скорее повод для радости, чем беспокойства. Снимая шпионский триллер, занявший режиссерское кресло Тони Гилрой инспирировался не новостными сводками, а лентами Хичкока («На север через северо-запад» тут торчит практически в каждом кадре). Энергии в итоге поубавилось, зато появилась киногеничность, с коей тот же Гринграсс дружить не желал.
Безусловно, в конечном результате получилось не самое умное и уж точно не самое реалистичное на свете кино, однако стоит признать, что фильм приобрел гораздо больше, чем потерял. Вряд ли стоит сокрушаться из-за того, что бодрого эпилептика, снявшего предыдущие две части, благополучно уволили, поставив за камеру несменного оператора Пола Томаса Андерсона — талантливейшего, внимательного и спокойного как танк Роберта Элсвита. Совершенно точно не следует переживать и за страдальческую, окончательно вымученную к «Ультиматуму» борновскую историю с поиском самого себя, которую Гилрой, будучи сценаристом, каждый раз выносил на первый план, чтоб Дэймону было что играть. Сегодня вместо потуг на угрюмую психологичность авторы разыгрывают умеренно нелепый, граничащий с научной фантастикой сюжет. И он вопреки всему захватывает: отчасти благодаря привнесенной Джереми Реннером иронии, отчасти благодаря его хрупкой экранной партнерше (ее в кои-то веки играет не пигалица, а интеллигентная красавица, за которую и попереживать не стыдно), отчасти благодаря фетишизму, испытываемому режиссером по отношению к уверенным людям в строгих костюмах. Забавно, но в этой стильной и почти что безупречной с позиции жанра картине нет ни одного злодея — даже самые жестокие убийцы воспринимаются здесь как профессионалы, которые всего-навсего пытаются хорошо делать свою работу.
