На московской премьере нового фильма Дэвида Кроненберга треть зала выбежала, недовольно улюлюкая, уже на пятнадцатой минуте. Аудиторию, которая будет всю жизнь теперь крутить пальцем у виска, заслышав фамилию канадского классика, понять не сложно. Изувеченному отечественным дубляжом «Космополису» и правда не место в мультиплексах. Право, не стоило смущать юных трепетных дев, когда тебе на роду предписано стоять на высокой полочке с авторским кино, где-нибудь между «Американским психопатом» и годаровским «Уик-эндом». Эта изящная, декларативная, дико актуальная, временами невероятно смешная и абсолютно беспощадная к зрителю абсурдистская комедия конгениальна своему первоисточнику — одноименной повести Дона Делилло, литературе практически джойсовского пошиба, одной из самых красивых книг последнего времени — тексту, который живет, но при этом тексту, об который слишком легко споткнуться. Как и книга, фильм Кроненберга поначалу тебе активно сопротивляется. Водопадами силлогизмов он обрушивается на тебя с такой мощью, что первая твоя реакция — быстренько обматерить того, кто сидит рядом, и выбежать из зала, в панике прикрывая голову.
Уместнее, конечно, будет дождаться выхода прекрасной Саманты Мортон, которая, кривенько ухмыляясь, произнесет незабываемое: «Я ничего из этого не понимаю. Но я понимаю, какими безжалостными нам приходиться быть, чтобы адекватно оценивать окружающий нас мир». «Космополис», наверное, действительно можно не понять — это совершенно естественно, особенно если ты не читаешь новости и недоуменно пожимаешь плечами на словосочетание «Occupy Wall Street» — тем не менее, фильм невозможно не прочувствовать. «Я не хочу мыслить рационально» — бесчисленное количество раз произносит герой Роберта Паттинсона, чему, пожалуй, следует научиться и зрителю. Рациональный подход здесь работает с трудом. Если Делилло рассказывал читателю психологию капитализма, Кроненберг во все горло орет о его безумии. Мы не просто наблюдем за миром глазами 28-летнего миллиардера Эрика, мы вместе с ним сходим с ума. В отличие от Патрика Бэйтмена, который был не способен проявлять никакие эмоции, кроме убийственной ярости, здешний американский психопат разучился что-либо ощущать в принципе. Капиталистическому обществу в его лице не грозит смерть, оно и так уже мертво — смотрит затуманенными глазками уместного как никогда артиста Паттинсона, который два часа едет с непроницаемой миной в далекое никуда, неистово разрушая себя и окружающих в надежде испытать хоть какие-то признаки жизни.
