Типичная постдефолтная Америка. Крохотный, богом забытый городок посреди удушливого Огайо. Самая обычная семья влачит здесь бремя повседневной рутины: вечные кредиты, редкие посиделки с соседями, воскресные вылазки в церковь. Кертис — простой рабочий. Саманта вышивает на дому. У их маленькой дочери — врожденная глухота. Родители, впрочем, возлагают большие надежды на операцию, расходы на которую должна покрыть медицинская страховка. Помимо скорейшего выздоровления девочки семья мечтает о летнем отдыхе. Деньги на море и пляж Саманта трогательно откладывает в коробочку из-под печенья. А потом грянул гром: над головой сгустилась тьма, сотканная из грозовых туч, небо рассекло молниями, тысяча встревоженных птиц взметнулась по направлению к Кертису, по лицу которого в этот момент стекали желтые, похожие на машинное масло капли. Наблюдая за торнадо, неотвратимо приближающимся к дому, Кертис попытался закричать. Но не смог. Как это часто бывает, когда снятся ночные кошмары, он лишь прерывисто дышал, издавая тихое мычание. Свой персональный апокалипсис Кертис переживал каждую ночь. Ровно до тех пор, пока местный психиатр не выписал ему успокоительные таблетки. После них, правда, стало еще хуже. Когда дурной сон стал наслаиваться на реальность, Кертис решает построить во дворе своего дома укрытие. На всякий случай.
Этот гипнотически красивый фильм — пожалуй, самый скромный представитель апокалипсического тренда, которым сегодня живет фестивальный истеблишмент. Но в отличие от самовлюбленной триеровской «Меланхолии» (или скорбной «Туринской лошади» Тарра) картина Джеффа Николса — кино зрительское от первого и до последнего кадра. Поначалу, глядя на совершенно гениально солирующего здесь Майкла Шэннона, на его дрожащие руки и на бегающий в панике взгляд, сложно отделаться от мысли, что фильм Николса исследует природу человеческого безумия. Но это не совсем так. «Укрытие» очень внятно и невероятно точно рассказывает о тревоге иррациональной; тревоге, рождающейся из повседневного спокойствия. Ее можно не понимать, но нельзя не прочувствовать. Иногда гром бьет посреди ясного неба, точно так же, как и панические атаки, которые случаются подчас с самыми что ни на есть здоровыми людьми буквально на ровном месте. Когда подобное начинает происходить с главным героем, совсем несложно осознать, что тебе хочет поведать Николс. Каждым кадром своего маленького сновидческого шедевра режиссер говорит, что человек — существо куда более сложно устроенное, чем принято о нем сегодня думать. У Юнга было хорошее определение людей. «Это — животные, которые сошли с ума». Сначала Кертис ищет выход из безумия с помощью фрейдистской методички, за которой после своих ночных кошмаров впопыхах едет в книжный магазин. Тем не менее, спустя несколько дней он ставит книгу на полку и отправляется покупать на последние деньги противогаз. Все правильно. Желая спасти семью, Кертис отчетливо понимает, что есть только два выхода из сложившейся ситуации: «необходимо снова стать животным, либо, наоборот, стать чем-то большим, чем человек»…
