1960-е, Америка, штат Миссисипи — тот самый штат, где круглый год цветут магнолии, тот самый штат, чьему законодательно пестуемому расизму Алан Паркер посвящал свою «Миссисипи в огне». Пока в монохромных телевизорах сияет необъяснимой уверенностью лицо Мартина Лютера Кинга, а по радио что-то бубнят об очередной жертве ку-клукс-клана, эффектно причесанные домохозяйки пьют за светскими беседами мартини. Сомнения в безмятежности происходящего закрадываются лишь в курчавой голове героини Эммы Стоун, парадоксально устроенной для 60-х годов барышни, мечтающей по ночам не о красавце-муже, а о журналистской карьере. Пытаясь доказать нью-йоркскому издательству свою профессиональную состоятельность, девушка берется за априорно скандальный материал — за книгу, в которой чернокожая прислуга рассказывает о своих высокомерных работодателях, подзабывших почему-то об отмене рабства. Интервьюируемые в подпольных условиях женщины поначалу сильно боятся говорить, однако вскоре решаются нарубить от плеча всю правду-матку, чтоб белые щечки зазнавшихся буржуа залились, наконец, стыдливым румянцем. Отчасти добиться желаемого получается. Правда, от всего этого всем становится только хуже…
«Прислугу», несмотря на хорошо раскупаемую у нас одноименную книгу и сотню фестивальных номинаций, многие заведомо сочли чересчур американской — дескать, в фильме иллюстрируются какие-то совершенно непонятные нашему соотечественнику проблемы: расовая сегрегация, классовая неприязнь, гендерное неравенство. Ну да, если на секундочку представить, что российскому обществу всё перечисленное действительно не свойственно, «Прислуге» и впрямь есть не что попенять — собственно, на два с половиной часа хронометража, что, конечно же, ни в какие ворота, и на плакатный язык, коим картина обрисована. Очень здорово воспроизводя колористику кукольных 60-х, авторы фильма страдают некоторым дальтонизмом по отношению к своим персонажам. Они тут либо контрастно черные, либо контрастно белые, причем «контрастно» настолько, что без пяти минут лауреатка «Оскара» Виола Дэвис, мощно выступающая здесь в образе великой страдалицы-матери, к финалу вызывает не меньшее отторжение, чем играющая заглавную белую стерву Брайс Даллас Ховард.
Кино, тем не менее, посмотреть стоит: местами смешно, Ховард удивительная, от интеллигентной Честейн, выступающей в роли простодушной дуры, не отвести глаз, да и ситуации, которые никоим образом нас не касаются, временами кажутся сильно знакомыми. Есть в ленте традиционно слезоточивый (при этом работающий на все сто) диалог, когда нерадивая мать благодарит свою дочь-журналистку за отвагу. После этой произнесенной вслух тирады моментально осознаешь, что в обамовской Америке нет никакой нужды снимать кино о том, что негры тоже люди. Кажущаяся программной «Прислуга», к счастью, не об этом. В самую последнюю очередь она говорит о терпимости, куда больше — о непростых отношениях народа и власти, о пределе терпения, о наступлении минуты, когда единственным спасительным кругом становится та самая отвага, которой отличилась героиня Стоун. В этом плане американские служанки, которые полфильма тряслись от страха, а потом вдруг решились на скромный бунт, мало чем отличаются от москвичей, что с некоторых пор ежемесячно выходят на митинги. Странно, кстати, что зрители, отзывающиеся о «Прислуге», как о фильме для исключительно внутреннего потребления, этого упорно не замечают.
