Шерлока Холмса мы встречаем наряженным в незабываемый камуфляж, со стаканчиком формальдегида в руке, который он тут же, даже не поведя глазом, опрокидывает залпом. Лицо у гения сыска уставшее, руки заметно трясутся, глазенки Роберта Дауни, впрочем, по-прежнему живые-живые — бегают и горят каким-то поистине безумным пламенем. Пожалуй, примерно то же самое можно приписать и режиссеру картины. Если в первой серии «Шерлока Холмса» Гай Ричи вел себя как изрядно накокаиненный, но все-таки джентльмен, то снимая долгожданное многими продолжение, автор, кажется, умышленно растерял всю присущую предыдущему фильму сдержанность. «Игра теней» — это Гай Ричи в чистом и неразбавленном виде: два часа энергичного галопа по Европам, предельно лихорадочного монтажа, пробегающих со скоростью пулеметной очереди дедуктивных умозаключений, стремительно сменяющих друг друга рапид (надо признать, не всегда уместных) и традиционно прекрасного Роберта Дауни, поочередно играющего на экране то в доктора Хауса, то в Джеймса Бонда.
Вычленять из здешнего экшена Конан Дойля, правда, на этот раз стало совсем уж тяжко. Увы, сиквел окончательно подтвердил гипотезу, что Ричи не умеет снимать связные детективные истории. В действии этот взрослый, умный и талантливейший человек становится вдруг похожим на гиперактивного ребенка с нарушением концентрации внимания, причем зачем-то посаженного недобрыми родителями за решение кроссворда. Пытаясь сфокусироваться на очень формальной загадке, постановщик еще в самом начале теряет к ней всякий интерес. Вместо того чтобы завершить одну сюжетную линию, он раздражается и следом сочиняет другую; нагромождает в кучу уйму остроумных деталей, стремительно разбрасывает тысячу улик, что должны повести зрителя по ложному следу, однако все как-то без толку. Ни одна из жанровых уловок никуда в итоге не приводит, а детективная шелуха, которая валяется под ногами, до самого конца умело выполняет лишь одну единственную функцию — декоративную.
Разумеется, ни детективом единым. «Шерлок Холмс», к счастью, предсказуемо хорош во всем остальном. Роль Мориати, к которой присматривалась целая плеяда голливудских звезд (от Брэда Питта до Гэри Олдмана), как оказалось, была не напрасно отдана малоизвестному Джареду Харрису. Когда любой другой превратил бы образ немезиды Холмса в самодовольную карикатуру, Харрис сыграл злодея с максимальной на то деликатностью — даже исполняя вслух «Форель» Шуберта, он каким-то загадочным образом умудряется выглядеть на экране не истеричкой, не идиотом, а, наоборот, единственным здоровым человеком, если и страдающим от идиотизма, то только от того, который извне. Собственно, раз уж мы тут обмолвились по поводу истеричек, хотелось бы напоследок пристыдить американское гей-комьюнити, которое выжигает все живое в те моменты, когда с уст очередной медиа-персоны слетает «faggot», но почему-то отмалчивается, когда на экраны выходит сиквел «Шерлока Холмса». 125-тимиллионный блокбастер про двух не самых последних в англофильской культуре мужиков: распаленного ревностью сыщика и его благоверного доктора — культовых, если вдуматься, героев, демонстративно поясняющих тут свою многолетнюю дружбу в самом неожиданном для такого фильма контексте.
