Кино начинается с оглашения завещания Наваль Марван, канадки арабского происхождения, чьи страшные слова введут двух ее детей — брата и сестру — в состояние шока. После быстрого распределения имущества нотариус, у которого покойная работала последние годы своей жизни, передаст героям два конверта. Первый будет предназначен для их отца, которого они всю свою жизнь считали умершим, второй — для их родного брата, о существовании которого они даже не догадывались. Согласно последней воле Наваль, до тех пор, пока письма не дойдут до адресатов, на ее могиле не будет установлен надгробный камень, также она желает быть похоронена без гроба, одежды и молитвы, поскольку «те, кто не держат свои обещания, не заслуживают эпитафий». Разумеется, если конверты будут переданы, то затянувшееся на годы молчание прервется, данное когда-то обещание сдержится, а детям мадам Марван будет позволено похоронить свою мать по-человечески.
В «Пожарах» выдающегося квебекского режиссера Дени Вильнева, которого как-то совсем уж некрасиво обделили в прошлом году «Оскаром» за лучшую зарубежную картину, несколько историй запечатлены в рамках большого эпического полотна, каких давно уже не было. Начинается все с истории детективной — брат с сестрой немедля отправляются на Ближний Восток, чтобы найти там своих таинственных родственников; продолжается кино историей личной — параллельно нам рассказывают о жизни самой Наваль Марван; ну а заканчивается, собственно, чем-то этнографическим — в глазах главной героини тут, кажется, отражают всю боль, что на протяжении нескольких десятилетий пытается терпеть неназванный здесь вслух Ливан. Родная земля Наваль Марван и впрямь предстает перед нами сущим адом — истерзанным вдоль и поперек гражданскими и религиозными войнами, пропитанным насквозь слезами и кровью, испепеленным беспощадным солнцем и страшными пожарищами, на которых христианские фундаменталисты сжигают женщин и детей.
От экрана, впрочем, не оторваться. Информацию о главной героине режиссер дает очень дозировано, бессистемно наслаивая флэшбэки из ее прошлого на детективную составляющую из настоящего. Так или иначе, несмотря на причудливый нарратив, в кино погружаешься сразу: постепенно выясняется героический бэкграунд кроткой неразговорчивой мадам Марван, в колонках начинают слышаться печальные рулады Тома Йорка из Radiohead, а запутанное дело близится к надрывной, страшной, шокирующей (хотя и несколько надуманной) концовке. За полчаса до нее в кадре вновь возникнет нотариус, чтобы озвучить тему, что проходит невидимой нитью сквозь творчество Дени Вильнева: «Смерть никогда не бывает концом истории, всегда остаются следы». Пожалуй, так оно и есть. Следы, что вели Марванов к разгадке через правду, без которой жить наследникам было бы сильно проще, обязаны вскоре исчезнуть — их заметет либо канадским снегом, либо ливанским песком. Единственное, что, по мнению авторов картины, нельзя замести, утопить, сжечь или разорвать — это кровные узы. Они связывают тебя намертво раз и навсегда, хочешь ты того или нет.
