Роланд Эммерих, чья родная стихия — хаос и разрушение, неожиданно для всех решил попробовать свои режиссерские силы в созидании. Осваивая непривычную для себя механику мифотворчества, автор взялся за тайну, покрытую густым слоем мрака — за «шекспировский вопрос». В самом начале картины на бродвейскую, судя по всему, сцену выходит Дерек Джейкоби (достопочтенный британский актер, сыгравший не в одной экранизации Уильяма Шекспира). Две минуты артист цитирует википедию, потом прерывается театральной паузой, после чего с грозной интонацией журналистов с НТВ принимается заговаривать зал гипнотическим речитативом: «И ведь при этом ни одного рукописного подтверждения, ни росчерка пера, ни строчки, написанной рукой Шекспира». Когда человек со сцены притихает, спрашивая у зрителя разрешения на то, чтобы рассказать альтернативную историю самого знаменитого драматурга мира, ты и сам невольно замираешь, задерживая дыхание. Собственно, выдыхаешь уже к финалу: «Аноним» — два часа концентрированного энтертейнмента; упоительная глупость, выполненная в жанре «cкандалы, интриги, расследования»; выступление профессионального наперсточника, которое и смотреть стыдно, и оторваться невозможно.
Эммерих все-таки невероятно одарен во всем, что касается «американских горок». Костюмированная историческая мелодрама у него ничем не отличается от фильма-катастрофы: здесь все заметно суетятся, словно до конца света осталось пять минут; а к финалу случается оглушительный, хотя и не слишком приличный сюжетный твист (по неожиданности, неуместности и пошлости — это примерно то же самое, если бы на улицы Лондона рубежа XVII века вышла Годзилла). И не то чтобы Эммерих со своими прикладными талантами оказался для исторического полотна беспросветно глуп, однако режиссер недопонял почему-то совсем очевидного: «шекспировский вопрос» тождественен работам самого писателя — чрезвычайно сложно устроен, максимально изящен и интересен тем, что сотканная из предположений теория не допускает истеричных таблоидных интонаций. «Аноним», к большому сожалению, лишен всякого на то изящества. Это вырезка из желтой газеты, в которой жирным шрифтом выделены, по мнению авторов картины, все самые интригующие «истины»: «Шекспир — жалкий актеришка и неграмотный пройдоха», «Королева-девственница — никакая не девственница». Понятно, что без подобных выкриков автор не может. Прыгая из одного временного отрезка в другой, плодя тысячу персонажей, довольно нелепо проецируя тексты пьес на и без того громоздкий сюжет, Эммерих пытается отвлечь внимание, но вместе с тем, увы, добивается грандиозного комического эффекта. Нечто подобное можно было ощутить совсем недавно, наблюдая за андерсоновскими «Мушкетерами», но там идиотия, гротеск и бурлеск были изначально заложены в концепцию, у режиссера «Анонима» они, кажется, совершенно непреднамеренные.
