Кино начинается с броского тайтла, гласящего о наступлении второго дня после заражения. Вкрадчивая камера с осторожностью вглядывается в заспанные глаза уставших людей, что находятся на территории международного аэропорта в Миннеаполисе. Где-то здесь стоит шмыгающая носом героиня Гвинет Пэлтроу. Она сбивчиво говорит по телефону с чикагским любовником, потирая время от времени свой бледный вспотевший лобик. Чуть позже мы становимся свидетелями того, как проходит некая деловая встреча, начинающаяся с коллективного рукопожатия. Еще через несколько минут мы видим мужчину, сильно кашляющего в переполненном автобусе. Пока еще мы не знаем о природе вируса, откуда он взялся, и если мы в чем-то и уверены, то только в том, что инфекция смертоносна, невероятно быстро распространяется и пока что никак не лечится.
«Заражение» — довольно виртуозно сделанная штука, причем совсем не кинотеатральная. Если бы не плеяда оскаровских лауреатов, которые, кажется, даже в массовке задействованы, можно было бы подумать, что эту холодную интеллектуальную конструкцию снял какой-нибудь европейский умник вроде Оливье Ассая. Красивые стерильные палаты, где суетливые врачи пытаются изобрести спасительную для человечества вакцину, противопоставлены здесь нарочито изуродованным голливудским звездам (Джуд Лоу противно лыбется, то и дело обнажая кривые зубы, Мэтт Дэймон ходит с массивным животиком, выпирающим из-под свитера, Марион Котийар почесывает мешки под глазами, в общем-то гениально изображая хроническую усталость, а Гвинет Пэлтроу страшно закатывает глазки, брызгая пеной изо рта в объектив камеры). Стивен Содерберг, конечно, все это специально делает: максимально оттеняет персонажей, которых мы привыкли видеть в нарядном глянце, делает их мелкими и третьестепенными, заставляя зрителя акцентировать внимание лишь на одном-единственном главном герое — вирусе.
Люди его волнуют мало. Содерберга, как заслуженного структуралиста, в первую очередь, увлекает даже не столько смерть, сколько перемещение чего-то незримого — того, что не может запечатлеть чувствительная камера оператора. Безусловно, сложнейший концепт выражен здесь в дьявольски эффектной форме. Автор уверенной рукой вырисовывает траекторию вируса, словно «Заражение» — не многомиллионный блокбастер а-ля петерсеновская «Эпидемия», а чистая контурная карта. Время измеряется здесь не минутами, а рукопожатиями, чиханием, использованными бактерицидными салфетками и неизменными приступами паники. Пока инфекция со скоростью мысли пересекает моря и океаны, люди ломают головы как в фигуральном, так и в буквальном смысле.
Кто-то методично сходит с ума, постепенно понимая, что человек по своей природе — не меньший паразит, чем смертоносная болячка. Кто-то становится всенародным любимцем, будучи при этом отъявленным мерзавцем. Кто-то искренне и небезуспешно пытается спасти вселенную, не рассчитывая ни на нобелевскую премию, ни на скороспешное излечение друзей и родственников. Мир хрупкий, скучный, не слишком интересный — и кажется, если не врожденный иммунитет, он бы давно уже загнулся. Примерно то же самое можно сказать и о равнодушном фильме Стивена Содерберга. Впрочем, наверное, это как ругать теледиктора за то, что он читает плохие новости. Что бы там ни сообщал режиссер, а дикция у него замечательная. А еще в отличие от многих фестивальных моралистов он хотя бы говорит своему зрителю тактичное «не болейте» взамен уже традиционного «лечитесь!».
