«Мастер и Маргарита» — кино, что называется, трудной судьбы. Из-за разногласий режиссера и продюсеров, а позднее — из-за потомков Михаила Булгакова, которым принадлежали авторские права на роман, экранизация Юрия Кары семнадцать лет покрывалась густым слоем пыли на полках. За этот промежуток времени картина успела обрасти легендами: кто-то на полном серьезе утверждал, что она вышла чересчур смелой; кто-то поговаривал, что она и вовсе проклята. Уже сегодня, когда оцифрованных, отреставрированных и перемонтированных Мастера с Маргаритой можно посмотреть чуть ли не в каждом кинотеатре страны, всем домыслам мистического толка суждено потихонечку улетучиться. Кара и впрямь сделал вопиюще скверную работу, на которую в лихие 90-е могла последовать самая непредсказуемая реакция от возмущенных почитателей творчества Булгакова. И, пожалуй, только сейчас, когда зритель успел проглотить массу откровенно халтурных перелицовок литературной классики во главе с одноименным — и чего уж там таить — не слишком выдающимся сериалом Владимира Бортко, обостренное восприятие наконец-таки притупилось.
Сильно злиться, дабы не прослыть критиком Латунским, не хочется, да и невозможно не признать тот факт, что со временем фильм Кары стал действительно интересным хотя бы с культурной точки зрения.
Если когда-нибудь наши институты кинематографии примутся из благих намерений демонстрировать абитуриентам самые чудовищные образчики постперестроечного кино, то вот же он — враг номер один в своем подлинном великолепии. Мощный актерский ансамбль здесь не то чтобы переигрывает, он просто пытается соответствовать эстетике дичайшего даже на сегодняшний день китча. И каждый присутствующий в кадре, самозабвенно устраивая на экране некое подобие цирка-шапито, говорит о режиссере Каре и писателе Булгакове даже чуть больше, чем требуется. Да, «Мастера и Маргариту» невозможно идеально экранизировать, потому что единственная безупречная постановка романа у всех у нас — в голове. Но Кара, похоже, осознавая свои творческие силы, и не пытался. Он переосмыслил сложную фантасмагорию, посмотрев на нее с другого ракурса — превратил ее в пошлый анекдот, в бульварное чтиво. Наверное, раньше бы это моментально сошло за святотатство, однако сейчас подобное воспринимается как вполне себе смелая постмодернистская выходка.
Усиливает эффект какое-то абсолютное отсутствие вкуса у режиссера. Его эстетические пристрастия пребывали в 94-м году настолько за гранью добра и зла, от чего нынче возникает стойкое впечатление, что загнал он их туда намеренно. Здесь все чересчур: смешно летят на пол оторванные головы из папье-маше, еще смешнее поэт Бездомный вопит что есть мочи «Братцы, в Кремле нечистая сила!». Здесь наряженная в садо-мазо костюм Маргарита вздымается на метле над ночной Москвой под вагнеровский «Полет Валькирий», а на бал к Сатане поочередно заваливаются насупленные голые тетки, сопровождаемые Петром Первым, Лениным и Гитлером со Сталиным. И, конечно, многие от всего этого будут предсказуемо плеваться, впрочем, не признать в «Мастере и Маргарите» одну из лучших отечественных комедией за много-много лет — лукавство и снобизм, заслуживающие в ответ не менее снисходительной реакции.
