Барышню, снявшую этот по-своему уникальный эзотерический детектив, зовут Агнешка Войтович-Восло. Вы уж запомните на всякий случай ее имя. Если пронырливые голливудские продюсеры примутся и дальше экранизировать литературные опусы Стефани Майер, то об этой ушлой полячке мы еще не раз услышим. Раскрывать немногочисленные сюжетные ходы «Жизни за гранью» не слишком корректно, однако картина столь оглушительно инфантильна, что не наплевать в данном случае на чувство такта было бы грешно.
На протяжении девяноста с лишним минут нам демонстрируют довольно грандиозный дизайнерский коллаж, главным украшением которого служит удивительно красивая здесь Кристина Риччи: то она моется в душе, а из ее аккуратно вздернутого носика падает алая капелька крови, медленно-медленно стекающая в рапиде по белоснежной девичьей коже; то героиню немножко приглючивает после тяжелого рабочего дня, вследствие чего она мчится что есть мочи по школьному коридору, сильно пугаясь поочередно гаснущих люминесцентных ламп. Последующие несколько минут хронометража посвящаются трепетным движениям камеры по красной сорочке актрисы, по ее волосам, которые дважды здесь меняют цвет, чуть позднее внимание съемочной группы сосредоточивается и вовсе на простынях (очень странно, что в кадре так и не возникает бутыль с отбеливателем, в котором их предварительно замачивали). Чего уж там таить, глаз при этом не оторвать — обычно так снимают дорогую рекламу.
Несмотря на риск стать всеобщим посмешищем, поразительно смелая Агнешка Войтович-Восло и в контексте сценария умудряется ловко довести интимность до какого-то уж совсем порнографического предела. Героиня Риччи по сюжету просыпается в морге (разумеется, обнаженной), где над ней склоняется болтливый патологоанатом (понурый Лиам Нисон). Само собой, незнакомец сразу же принимается вежливо и обстоятельно пояснять, что, мол, она — труп, «чье мнение больше не учитывается», а он — добрый медиум, собирающийся не только поболтать напоследок, но и подготовить ее тело к похоронам. Говорит ли он правду? Не факт: запутать-то авторы запутают, но конкретных ответов так и не дадут до самого финала.
Пожалуй, с подобным раскладом нетрудно спрогнозировать, как у нас воспримут «Жизнь за гранью». Смотреть ее, как ни странно, действительно приятно. Несмотря на здешние монологи о «жизни и смерти», от которых вянут уши, можно смело себе представить, как во время просмотра вдребезги разобьются чуткие сердца той самой многомиллионной целевой аудитории, для которых снимают вампирские «Саги». Здесь есть практически все, что сегодня нужно юной мечтательнице, заглянувшей после школы в кинотеатр. И ложная многозначительность, достойная прозы поп-философов, чьи книги обычно без труда влезают в косметичку; и витающие в хрустальном воздухе мысли о том, как красиво и компактно девочки должны выглядеть, лежа в своем собственном гробу; и пошленькие фразочки, позаимствованные из свадебных церемоний (а-ля «пока смерть не разлучит нас»); и, конечно же, звонкий вывод об истинном смысле жизни. Кажется, в последний раз с примерно такими же интонациями о нем говорила Рената Литвинова в своей «Богине».
