Несколько прямолинейный, но все же выдающийся камерный триллер от создателя прошлогодних «Информаторов». За полтора часа экранного времени зрителю предстоит столкнуться с тремя носителями безусловной истины, непоколебимой веры и железобетонной логики.
Первый носитель — террорист с непривычно интеллигентным лицом и связными мыслями, бывший подрывник и некогда законопослушный гражданин, который по идейным соображениям закладывает в трех американских городах самодельные ядерные бомбы, а потом добровольно сдается властям, дабы выменять места нахождения оружия массового поражения на выполнение определенных обязательств правительства (вывод войск из исламских стран и прекращение финансирования в них тоталитарных режимов). Второй — наглядная иллюстрация известного фразеологизма «мочить в сортире», обаятельный и по-человечески симпатичный дознаватель, убежденный в невозможности диалога с террористами без непосредственного применения пыточного инструментария.
Третий — чем-то похожая на Клариссу Старлинг из «Молчания ягнят» сотрудница ФБР с либерально-демократическими взглядами и твердой уверенностью в том, что существуют некие морально-этические границы, через которые нельзя переступать, если не хочешь потерять человеческий облик. У каждого из них есть четверо суток до взрывов, способных унести жизни миллионов людей. У зрителя — всего лишь 90 минут, чтобы определиться, чьи взгляды он разделяет.
В США, где «Немыслимое» вышло сразу на видео, по всей видимости, испугались того, что режиссер слишком явно симпатизирует герою Сэмюэля Л. Джексона. Его персонаж, методично отрубая пожарным топориком пальцы антагонисту, и впрямь прописан чересчур убедительно. Посмотрев на него, многие посчитают картину аморальным соцзаказом, подробным иллюстративным оправданием того, что по сей день случается с военнопленными в Гуантанамо и Ираке по указанию американского командования.
Разумеется, это не совсем так: Грегор Джордан снимал фильм не о пытках, не о цели, которая обязательно должна что-то оправдывать, не о стоимости слезы ребенка и прочих литературных банальностях. Будучи в какой-то мере прививкой от граничащего с лицемерием идеализма, «Немыслимое» давит на самые болезненные точки, но делает это не ради гражданской позиции авторов вообще. В первую очередь картина призывает смириться с тем, что на войне, к сожалению, все средства хороши, что понятия «правый» и «виноватый» не могут на ней существовать априори. Есть лишь «победившие» и «проигравшие», а также расстояние между ними, которое измеряется неизбежными человеческими потерями.
Джордан, как никто иной, осознает бессмысленность брюзжания по поводу прогнившей американской военной машины. Сталкивая в кадре три противоположных друг другу мировоззрения, он добивается мощнейшего резонанса, суть которого в наглядном вскрытии деструктивного сознания человека, руководимого своими собственными принципами. Меж тем «немыслимое» здесь не столько условная территория, куда подчас эти самые принципы могут тебя завести, сколько необычайно здравая для сегодняшнего Голливуда мысль: неважно, кем ты являешься: либеральной демократкой, исламским экстремистом или современным инквизитором. К активации тикающего на бомбе таймера одинаково причастны и первые, и вторые, и третьи.
