«Начало» обязано многим понравиться, особенно кино должно приглянуться пытливым синефилам, которым снятся скучные сны. Тем же, кто ожидал от Кристофера Нолана некой прописной истины в конечной инстанции, рассчитывать на многое все же не стоит. Оценив по достоинству звонкое метафорическое сопоставление безобидной идеи со зловредным вирусом, в какой-то момент приходишь к осознанию, что в голове нечто подобное и так прочно засело после кинокартины «Престиж». Там звучали такие, увы, незабываемые слова: «Секрет ничего из себя не представляет, но трюк, на котором он строится — это действительно очень важно». Нехитрое умозаключение, процитированное выше, целиком и полностью вмещает в себя творческий подход этого талантливого постановщика к практически любой тематике.
Будучи не столько художником, сколько эквилибристом, Нолан в очередной раз разродился безукоризненным дизайнерским шедевром: предельно стильным, максимально визионерским, преднамеренно концептуальным, в конце концов, совершенным до абсолютной безжизненности в кадре. Слегка обескураживать привередливого зрителя обязан лишь неожиданно простенький сценарий: несмотря на то, что актерский состав ежесекундно произносит с умным видом многозначительные пассажи, в которых чрезвычайно часто фигурируют слова «проекция» и «подсознание», особой интеллектуальностью фильм не блещет. Догадаться о сюжетных секретах здесь не так уж и сложно (о том, что покрыто таинственным мраком, говорится прямым текстом уже на первом часу хронометража), а подвергать их после патетичного финала анализу не так уж и нужно.
Скорее всего, это даже к лучшему: по-прежнему путая незамутненную рефлексию с претенциозной заумью, режиссер наконец-таки набрался той самой храбрости, которая позволяет ему безо всякого ущерба для своей репутации нивелировать недостатки сюжета посредством эффектных экспериментов с формой. «Начало» связно, грациозно, динамично и довольно увлекательно рассказывает про отрыв от реальности языком выверенного, как швейцарские часы, блокбастера: многоуровневые сновидения здесь — вовсе не повод для обращения к опостылевшему фрейдизму, они — всего-навсего весомый предлог для построения громоздкой причудливой конструкции, где крайне эффектно обыгрываются законы времени, физики и пространства.
В этой иллюзорной, великолепно декорированной действительности живут симпатичные персонажи-функции: Леонардо ДиКаприо уверенно скачет тут козликом по многочисленным измерениям коллективного бессознательного; Марион Котийар в образе «то ли девушки, а то ли виденья» появляется на экране под песни Эдит Пиаф; прыткий Джозеф Гордон-Левитт наглядно преодолевает гравитацию, шустро бегая по стенам, а Эллен Пэйдж в роли умненького тинэйджера выстраивает сложносочиненные лабиринты, сотканные из своего собственного воображения.
Даже если принять тот факт, что все эти люди присутствуют в кадре ради иллюстрации всего лишь одной микроскопической мысли, от происходящего невозможно отвести глаза. Неслучайно, заокеанская критика пестрит нынче относительно справедливыми заметками, будто бы Кристофер Нолан шагает по дорожке, проторенной Стэнли Кубриком. «Начало», изобилующее выверенными до микрона мизансценами, действительно представляет собой апофеоз доселе невиданного режиссерского профессионализма. Тем не менее, кое-чего здесь все-таки сильно не хватает. Бытует мнение, что сердца: мало того, что автор относится к проявлению любых эмоций как бездушный формалист, вдобавок он чурается живых людей, герои никогда у него не живут, они пытаются собой что-то отчаянно символизировать. В какой-то мере эта гипотеза имеет право на существование, однако в случае с «Началом» режиссеру недостает другого — банальной веры в им же придуманное.
О том, что мысль материальна, реальность нереальна, а сон разума порождает чудовищ, снимали многие. Была «Матрица», «Экзистенция», «Темный город», «Открой глаза» (список можно расширить еще на десяток наименований). Собственно, подлинными шедеврами их делал не перфекционизм, а искреннее допущение возможности подобной картины мира. Нолан же, очевидно, не верит ни во что — безусловно, это делает его гениальным конструктором, но не приближает к природе кинематографа ни на йоту.
