Стремительно мужающий хогвартский волшебник, который вот-вот выйдет на свою заслуженную кинематографическую пенсию, по-прежнему продолжает стимулировать бурную мозговую активность среди голливудских сказочников и сказительниц. Результаты этой самой активности до сих пор выходили смущающе заурядными, что можно списать как на толерантность тамошних творцов к ноотропам, так и на тотальное отсутствие серого вещества в их черепных коробках. Зато зритель охотно проглотил уже с десяток скверных экранизаций всеразличных фэнтези-многотомников, которые по понятным причинам были запрятаны в темный чулан сразу же после выхода в прокат никудышных первых частей.
Когда очередь дошла до великого и по праву ужасного Джерри Брукхаймера, многие оправданно заволновались. Человеку, в чьих новых проектах практической магии заведомо не больше, чем в былой профессиональной деятельности Григория Грабового, в последнее время почему-то кардинально не везет. Тем не менее, какое-никакое чудо все-таки произошло: продолжение «Ученика чародея» очень хотелось бы увидеть.
Основной причиной тому стал любезно усаженный в режиссерское кресло Джон Тартлтауб. Этот невероятный — во всех смыслах данного слова — ремесленник никогда не отличался особыми талантами, но в прочной связке с Брукхаймером он сказочным образом сливается со своим продюсером в единое целое. Все последние фильмы Тартлтауба (до «Ученика» была симпатичная дилогия «Сокровище нации») сделаны словно по инструкциям, где черным по белому расписаны отчетливые указания, которые постановщик каждый раз безукоризненно выполняет. Кажется, амбиции, персональный режиссерский почерк, чувство собственного стиля (может быть, и собственного достоинства) в их творческом тандеме под строжайшим запретом. Впрочем, вот такой вот обезличенный исполнитель чужой воли, как оказалось, способен подчас сделать замечательный жанровый продукт, которому любая, даже самая маломальская отсебятина пошла бы только во вред. В сущности, по уровню банальной динамики «Ученик чародея» превзошел чуть ли не все выпущенные в этом году жанровые боевики. Структура идеального летнего аттракциона — безудержный экшн, дозированная романтика, безостановочные шутки и более чем знатные актеры – не только выстроена, но и выдержана на чрезвычайно высоком уровне.
Более того, в кои-то веки кажется довольно мудрым кадровым решением взять на главную роль Николаса Кейджа. В образе патлатого чародея актер вновь лицедействует с дежурной самоотдачей, будто бы хочет наиграть на «Оскар». Подобные рвения, как правило, злят и обескураживают, но здесь этот патологически-серьезный подход лишь придает картине должный комический эффект. Молодого Джея Барушела, навеки застрявшего в амплуа типичного нерда, наоборот, хочется временами придушить (хотя это непреодолимое желание накатывает всегда, когда видишь артистов из апатовского выводка за пределами среды их естественного обитания). По поводу всего остального говорить, наверное, излишне. Просто примите для справки: заклятья традиционно сыплются здесь чеканными скороговорками, в темном небе эффектно парит гигантская металлическая птица, в некой колдовской матрешке заточена лучезарная Моника Белуччи, а характерный Альфред Молина, наряженный в изящное пальто с меховым воротничком, перманентно хохмит, производя впечатление не столько главного злодея, сколько обаятельного сутенера с Манхэттена.
Конечно, при всем при этом разнообразии довольно сложно сказать, искренне любит ли Брукхаймер свою юную целевую аудиторию или нет. Все же она вряд ли сможет идентифицировать себя с незадачливым горе-физиком, развлекающимся в свободное от учебы время эквалайзерами, сооруженными из резонансных трансформаторов. Зато Брукхаймер, безусловно, чтит зрителя, который немного постарше. Крайне умело присобаченная цитата из классического анимационного фильма-концерта Уолта Диснея, а также действительно очень смешная шутка про Depeche Mode — это вроде бы никакое и не волшебство, однако, это и есть та самая ловкость рук, с какой потенциальные сказочные франшизы уже давно разучились делать.
