Мартин Скорсезе, чей режиссерский прикус заметно поистерся в погоне за «Оскаром», наконец-то обрел свое позолоченное счастье. Пускай Академия просто сжалилась над последним из не обласканных главным призом семидесятников и под предлогом никому, в общем-то, ненужного ремейка, выдала статуэтку за выслугу лет, зато та оказалась отличной панацеей от временной дисфункции. Мэтр снова в форме, вновь дает фору молодым, и смешивает гремучую смесь из «Мыса страха», повстречавшегося с «Шестым чувством». Сегодня так уже не снимают. Без рваного ритма, протяжными планами и надрывающимися басами — каждым штришком пропитывая полотно тревогой и паранойей. Вальяжность нуара Скорсезе ловко рифмует с вроде бы исчерпавшей себя шьямалановщиной, оставляя подсказки на самом виду, но не позволяя ухватиться за них и сложить головоломку раньше дозволенного. Наверное, так выглядели бы фильмы Хичкока, родись он попозже и протяни до 00-х.
По большому счету, перед нами и не арт-бастер вовсе, как думалось в свете финчеровско-снайдеровского тренда, а стопроцентный мейнстрим, исполненный напористо, уверенно и нагло: не чураясь эффектов, не вынося оценок, и подчиненный единственной цели — увлечь. И у Скорсезе это прекрасно получилось, словно не было всех тех конъюнктурных мучений и последних пятнадцати лет кинематографа со всеми их революциями заодно. Год рождения фильма выдает разве что пульс картины, обманчиво неспешный вначале и рвущий экранное полотно к финалу, обрушивая на зрителей твист за твистом. В них, кстати, особенно сильно проявляется режиссерский талант — нашпиговав титры фамилиями-архетипами, Скорсезе ловко уводит аудиторию от обязательных подозрений, заставляя сомневаться в том, что давно успело стать аксиомами (вроде отечественных констант: если Ефремов, то обязательно алкоголик). Пожалуй, только ДиКаприо выглядит лишним на этом празднике для глаз и ума — восемь лет обеспечивая мэтра работой, в «Острове проклятых» он неожиданно одномерен и воспринимается скорее талисманом на удачу, чем творческой необходимостью.
Впрочем, даже то, что по меркам Скорсезе называется «немножко не дотянул», для абсолютного большинства прочих постановщиков является вершиной мастерства. И в этом контексте картина возвышается над конкурентным окружением монументальной глыбой. Пускай большой Голливуд захлебывается кризисом идей и играет с новомодными перезагрузками и отрехмериваниями, все равно маяком настоящего кино останутся не эпилептические битвы разумных железяк, кривляния пиратов и сиюминутные валентинки, а ленты, в которых даже при всей нарочитой коммерциализации куда больше авторского, чем кассовыжимательного. Скорсезе как был, так и остался скалой, держащей на своих плечах кинематограф. И дай бог, простоит она еще достаточно.
